Между жизнью и смертью - Кэннон Долорес (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений TXT) 📗
Я вкратце рассказала о своих отношениях с церковью, чтобы вы могли представить, что я чувствовала, когда лежала в больнице вечером накануне операции. Мне тогда казалось, что я могу и не выкарабкаться. Поэтому, лежа в темноте, я шептала что-то вроде молитвы, которая, как знать, могла оказаться последней в моей жизни. Так вот, я лежала в темноте и шептала: "Я не знаю, есть ли Ты, но если есть, прими мою молитву. Это самое большее, на что я способна". Я думала о своей жизни и все пыталась вспомнить, что я не успела сделать, в духовном смысле. А потом я прошептала: "По правде сказать, я не верю, что Ты существуешь, но если ты существуешь, прошу Тебя, помоги мне". Тут я повернулась лицом к стене: "Прости меня за неверие, но, по совести, это самое большее, на что я способна".
Операция, на удивление, прошла довольно удачно, хотя после нее я чувствовала себя как в аду, – настолько мне было больно. Боль изводила меня до такой степени, что, лежа после операции в больничной палате, я только и думала о том, когда же мне сделают обезболивающий укол. (Я говорю обо всем этом, чтобы быть до конца честной и искренней.) Так вот, сознание у меня то затуманивалось, то вновь прояснялось -видимо, из-за того, что мне кололи демерол. Скептики, пожалуй, скажут: "Ну, все ясно, просто ее до одурения напичкали наркотиками". Скептики скажут, что на меня подействовали болеутоляющие препараты. Но уколы тут ни при чем. Примерно на третий день интенсивной терапии мне удалось уснуть. И вдруг я увидела, что иду по дну очень длинного и темного каньона. Мне было очень-очень тепло, и чувствовала я себя совершенно уверенно, но это был самый черный и мрачный каньон из всех, какие мне когда-либо доводилось видеть. Стены каньона высились надо мною подобно горным склонам и поначалу казались далекими, но вдруг приблизились. В какой-то момент я взглянула вверх на эти стены, ожидая увидеть сплошную черноту, но они почему-то оказались оранжево-темными, а сквозь них мерцали яркие огоньки. В тот момент я уже знала, что это как-то связано с душами, но не могу припомнить, что именно я увидела. Помню только, что они внушали приятное чувство безопасности.
Продвигаясь по дну каньона, я увидела впереди себя какую- то преграду, сплошь окутанную туманом. Приблизившись к ней, я поняла, что это был своего рода скалистый барьер или выступ, полностью преграждавший вход в каньон так, что между ним и стеной каньона оставалось только очень маленькое узкое пространство, через которое едва можно было протиснуться. Все вокруг было окутано туманом.
Вдруг я увидела, что там стоят люди: двое мужчин и еще один человек, весь в тени. Неожиданно я узнала этого человека, и как только я его узнала, он словно бы вышел из тени на яркий свет. Забавно, но внешне он выглядел как актер Джин Уайлдер в фильме "Вилли Вонка". У него были такие же кудрявые волосы, и одет он был в темный костюм с белым кантом. Сначала я подумало: "Что происходит?" А затем, столь же неожиданно, я поняла, что умираю, и меня тут же охватил страх.
В этот момент человек в костюме сказал: "Ты при смерти". Именно так и сказал: "Ты при смерти". Тут до меня дошло, что это был "ангел смерти". Сам он этого не говорил, но я знала, что это так. И подумала про себя, что, пожалуй, немного его побаиваюсь. Но когда он сказал: "Ты при смерти", – сказано это было с такой добротой и любовью, что я перестала бояться. Вообще перестала чего-либо бояться. Он был таким добрым, таким обходительным, таким… трудно выразить каким. Это было просто невероятно.
Помню, прежде чем ответить, я немного подумала, а затем, кивнув головой, сказала: "Я знаю". Возможно, теперь я буду в своем рассказе немного непоследовательной, но это потому, что я вспоминаю все разом. Но слова тех, кто ко мне обращался, я постараюсь цитировать точно. Так вот, тут мне в голову пришла мысль: "Значит, после смерти что-то есть! Действительно что-то есть!" Это меня так удивило! И вслух я сказала: "Смерть так легка. Удивительно легка. Это все равно, что встать с одного стула и пересесть на другой".
Мужчины кивнули в знак согласия, и один из них сказал: "Да, но сюда очень трудно пройти". Я не поняла смысла этих слов, но именно так он и сказал. "Поэтому ты можешь выбирать", – сказал вслед за ним мужчина в костюме. На меня сразу нахлынуло столько мыслей, что мне трудно было в них разобраться, но, помню, среди них была такая: "Смерть – это танцор". Очень странная мысль, что и говорить, но я стараюсь, как можно точнее передать то, что чувствовала тогда. Помню, у меня в тот момент возникло ощущение, что мне не всегда будут давать право на выбор и что далеко не каждому дается такое право. Мне показалось, что только на этот раз и только здесь мне позволено выбирать. А кроме того, у меня сложилось такое впечатление, что этот "ангел смерти" не является таким по существу. Мне показалось, что его просто временно назначили на эту должность, и он не всегда будет ее исполнять.
Кроме этих трех, там были и другие люди, тоже стоявшие в тени, и, как я поняла, они пришли, чтобы помочь мне, потому что один из них сказал: "Чего ты хочешь: остаться или уйти?" "Остаться" – это значит остаться с ними, а "уйти" – значит возвратиться назад. Как вы понимаете, там все наоборот, не так, как мы привыкли здесь. "Ты хочешь остаться или уйти?" – повторил он. Я чувствовала, до какой степени здесь чудесно, и захотела остаться. (Она вздохнула.) "Я хочу остаться", – ответила я.
Я не помню в точности его слов, но он сказал примерно следующее: "Прежде чем ты примешь окончательное решение, тебе нужно кое-что знать". И мне показали мою мать, которая горько всхлипывала и плакала, утирая слезы. "Для твоей матери это будет тяжелый удар, – сказал тот же человек. – Она будет доведена до отчаяния и в своем отчаянии сломает жизнь тем, кто ее окружает". Я почему-то была уверена, что он говорит о моем отце, и почувствовала, что ее жизнь с момента моего ухода словно надломится и станет пустой и никчемной. Да и жизнь отца тоже, поскольку он очень любит мать и разделит с ней ее страдание. Но я все равно сказала: "Хочу остаться", – потому что чувствовала, что время здесь постоянно, вернее, его совсем нет, и когда они тоже попадут сюда, они поймут это. Но я чувствовала и другое: какой бы выбор я ни сделала, это будет правильный выбор. Этот мир был свободен от предвзятости и предубеждений, и, что бы я ни выбрала, я поступлю правильно. Затем мне показали моего мужа. Он плакал и повторял: "Никогда не думал, что так люблю ее", и это сопровождалось лучшими сценами из нашей жизни и наших супружеских отношений. Я I гоняла, что ему придется очень трудно без меня, но тем не менее сказала: "Я хочу остаться". Потому что знала: пройдет немного времени, и все они будут здесь и все меня поймут.
Тогда он сказал: "С твоими детьми все будет в порядке, но без тебя они не достигнут того, чего могли бы". Но я стояла на своем: "Я хочу остаться". Главное, знала я, с детьми будет все в порядке. Может быть, без меня им будет не так хорошо, как было бы со мной, но они во всяком случае не пропадут. Остаться здесь – вот чего мне хотелось с неодолимой силой. И тогда "ангел смерти" сказал: "Отныне ты всегда будешь рядом со своими детьми". Другими словами, теперь я должна сделать окончательный выбор. Мне сказали, что я буду ангелом-хранителем и добрым покровителем своих детей. Я изумилась, потому что это было не то, чего я хотела. Единственное, чего мне хотелось, – это оказаться в этом райском месте и учиться там. Сейчас не могу сказать, почему мне показалось, что я смогу там чему-то научиться. Эта мысль пришла мне на ум сама собой, и я была в этом уверена. Ибо с той минуты, как эти люди заговорили со мной, я уже знала, что хочу остаться в этом месте, хотя ни разу его не видела. Я знала, что найду там ответы на все свои вопросы. Да, да, именно ответы! Учеба, ответы, духовный рост… Возможно, это было чисто интуитивное чувство, но я знала, что хочу остаться в этом месте. Я в самом деле не хотела оттуда уходить и возвращаться к этим проблемам. Нет, я хотела быть там, но, словно через силу, нехотя сказала: "Хорошо, если пора принимать окончательное решение, то я, пожалуй, вернусь обратно. На мне лежит ответственность, а справиться с ней лучше всего я смогу только там, по ту сторону, а не по эту, где я могу просто опекать и мысленно влиять на своих детей, и не более того". Поэтому я сказала: "Ладно, я ухожу". Казалось, все они искренне обрадовались моему решению, хотя, как я уже говорила, в том мире нет ни предвзятости, ни осуждения, ни предубеждения.
