Ливень без туч - Раджниш Бхагаван Шри "Ошо" (чтение книг txt) 📗
Поэтому, когда я говорю о "тотальном приятии", помни, я не подразумеваю, что санньясин, который отрекается от мира и живет в пещерах Гималаев, неприемлем. Нет, он тоже приемлем. Если чья-то песня возникает только в Гималаях и только там в его жизнь приходит танец, тогда ни у меня, ни у кого-либо другого нет никакого права просить его оставаться на рыночной площади. Он должен быть в Гималаях. Но не думай, что песня возникает из-за Гималаев, иначе там по ошибке окажется владелец магазина, думая, что песня или танец могут случиться только в Гималаях: "Я отрекусь от всего и уйду в Гималаи". Тогда он будет лишь грустным и несчастным, он будет страдать.
Эта песня не находится ни в Гималаях, ни на рыночной площади. Эта песня у тебя внутри, в твоей истинной природе. Если между тобой и твоей истинной природой есть гармония, тогда рождается песня. Песня не снаружи тебя.
Поэтому создай такой образ жизни, чтобы в нем могла быть гармония между твоей внутренней природой и внешней жизнью, чтобы не было противоречия между твоим образом жизни и внутренним потоком, чтобы было причастие, созвучие, гармония, ритм; чтобы твоя внутренняя и внешняя жизнь двигались в ногу. Если внутри ты движешься на запад, а снаружи на восток, в твоей жизни будет напряжение: будут проблемы, беспокойство и тоска. И в конце концов, в тебе не останется ничего, кроме страдания. Ты, несомненно, не сможешь испытать опыт медитации.
Медитация - это такое состояние души, когда твоя внутренняя природа и внешняя жизнь в такой гармонии, что внешнее больше не внешнее, а внутреннее не кажется внутренним - когда внешнее становится внутренним, а внутреннее - внешним. Когда есть такая гармония, что трудно понять, где кончается внешнее и начинается внутреннее, как раз в это мгновение, в само это мгновение единения, причастия на тебя нисходит божественная гармония. Чем больше напряжения, тем труднее низойти божественному. Чем больше гармонии, тем больше вероятности, что двери откроются.
Поэтому я бы не говорил Сахаджо, чтобы она создала семью и стала женой, домохозяйкой, матерью; ей бы я этого не сказал. Если бы она пришла ко мне и спросила, что ей делать, я сказал бы: "Делай все, что ты ощущаешь как правильное. Не принуждай себя - твое безбрачие не должно быть навязанным". И оно не было навязанным, потому что никто никогда не видел Сахаджо несчастной. Она всегда была весела, она всегда была в блаженстве, как цветок. Никто никогда не мог найти причин, чтобы сказать, что есть лучший образ жизни, чем избранный ею. Это был ее образ жизни. Кто тогда может что-то решать за нее?
Говорят, что дерево познается по плодам, и показательны лишь свершения твоей жизни. Если Сахаджо познала в жизни предельное блаженство, тогда, как бы она ни жила, все было правильно. Если она наслаждалась, если она смогла расцвести, если лотос ее сознания раскрылся, само это доказывает, что она жила правильно; иначе цветок не расцвел бы.
То, как заканчивается твоя жизнь, показывает, правильно ли ты жил. Если ты достиг просветления хотя бы в момент смерти, если ты достиг предельного осуществления хотя бы перед самой смертью, тогда я не скажу, что ты должен был что-либо изменить в жизни. Избранный тобою способ жизни оказался правильным. Если бы была малейшая ошибка, ты не достиг бы состояния просветления. Если ты достиг цели, тогда путь был правильным. Что еще может быть доказательством правильности пути? Ни один путь сам по себе не может претендовать на правильность; он правилен, если ведет к цели. Можешь ли ты сказать, что идешь по правильному пути, хотя никогда не достигаешь цели? Путь абсолютно правилен, но цель никогда не достигается? Я сказал бы, что, даже если ты шел по неправильному пути и на этом пути достиг цели, тогда неправильный путь больше не неправильный - он стал правильным путем. Правильный путь - это путь, приводящий тебя к цели. Конец пути есть единственное определение, единственный решающий фактор.
И на самом деле ты не должен ждать конца, каждое твое мгновение может быть доказательством. Если в тебе есть гармония внешнего и внутреннего, каждое мгновение у тебя внутри будет звенеть сладкая мелодия, как колокола в храме. Точно так, как, подходя к реке, ты чувствуешь прохладный ветерок, точно так же прохлада овевает тебя в то мгновение, когда наступает гармония между внешним и внутренним. Точно так, как аромат цветов окружает тебя, когда ты подходишь к саду, так и когда в тебе есть гармония, аромат, неописуемый аромат возникает у тебя внутри. Не нужно никуда ходить и никого ни о чем спрашивать. Критерий того, движется ли твоя жизнь в правильном направлении, у тебя внутри. Кто другой может решить это за тебя? Никто не может решать.
Подумай об этом: Кришна жил определенным образом, жизнь Махавиры была совсем другой, жизнь Будды отличалась по-своему. Можно ли найти сходство между жизнью Мухаммеда и жизнью Махавиры? Жизни Иисуса и Кришны были совершенно разными - но все они достигли. Их пути были разными, но одно определенно: каким бы путем они ни шли, их внутренняя природа была созвучна этому пути. Это единственное, что есть между ними общего.
Махавира на своем пути был созвучен со своей внутренней природой, Мухаммед на своем пути был созвучен со своей внутренней природой. Это объединяет их всех. Пути были разными, личности были разными, образы жизни были разными. Кришна играет на флейте... невозможно представить флейту у губ Махавиры, это выглядит неправильно. Даже если бы ты увидел Махавиру с флейтой, то подумал бы, что кто-то забыл у него свою флейту, она не его. Что будет Махавира делать с флейтой? И смог ли бы ты это принять, если бы увидел Кришну, сидящего голым под деревом с закрытыми глазами, без короны из павлиньих перьев? Ты даже не узнал бы его. Ты смог бы его узнать, лишь увидев, как он танцует. Танец Кришны созвучен его внутреннему существу, абсолютное молчание Махавиры созвучно его внутреннему существу. Из-за этого созвучия оба они просветленные.
Вопрос не в том, как ты живешь. Образы жизни бесконечно различны, потому что бесконечно многообразие душ. У каждой души собственная природа, собственная индивидуальность, собственная уникальность. Эту уникальность не нужно стирать, этой уникальности нужно предоставить правильную атмосферу.
То, что говорит Сахаджо, для нее правильно, это ей подходит. Но я не предлагаю тебе принять идеи кого-то другого о том, что подходит тебе. Просветление случилось с Джанакой, когда он был домовладельцем, сидел на троне, был королем.
В Упанишадах есть очень древняя история, история торговца Туладхара.
Один аскет годами практиковал аскезу. Его звали Джаджали. Он занимался такими экстремальными практиками, что его тело почти высохло, и он стал похож на мертвое, засохшее дерево. Он не двигался. Говорят, что он стоял так неподвижно, что птицы вили у него на голове гнезда и откладывали яйца. Джаджали сдвигался с места, лишь когда птенцы вылуплялись из яиц и улетали.
Думая, что яйца могут пострадать, а птенцы - упасть, он продолжал стоять в том же положении. Он не двигался, даже не ходил просить еду, и месяцами оставался голодным. Лишь когда птицы улетали, он мог шевельнуться. Но однажды в нем возникла огромная гордость и эго: "Есть ли другой такой великий аскет? Есть ли другой такой ненасильственный человек?" Возникло великое эго.
Пока он говорил сам с собой, он услышал в безлюдном лесу чей-то смех. Затем голос невидимого человека сказал:
- Джаджали, не наполняйся таким самомнением! Если хочешь увидеть человека, который знает, пойди и сядь у ног торговца Туладхара.
Он не мог понять: "Туладхар, торговец? - и такой великий аскет, как Джаджали, должен сидеть у его ног? Великий аскет Джаджали, в волосах которого птицы свивают гнезда, и он остается неподвижным, потому что так велики его не-насильственность и сострадание? Но все равно, придется пойти и посмотреть, кто такой этот Туладхар". Он пошел его искать.
Торговец Туладхар жил в Каши, и он пришел к нему. Джаджали не мог поверить своим глазам - Туладхар был просто обычным торговцем! Днем и ночью он продавал товары с весами в руках. Именно поэтому его звали Туладхаром, "тем, кто держит равновесие". Он все время все взвешивал. Когда прибыл Джаджали, он отвешивал и продавал, окруженный толпой покупателей. Туладхар даже не взглянул на Джаджали. Он сказал: