Слава, любовь и скандалы - Крэнц Джудит (лучшие бесплатные книги TXT) 📗
— Очень уютно, — сказал он Фов, когда та протянула ему стакан.
— Я не слишком много внимания уделяла дому, — ответила она. — Но понемногу здесь все приходит в норму.
— О какой норме ты говоришь?
— Я буду знать, когда все будет на месте. Вероятно, это произойдет в тот момент, когда я не смогу пройти по комнате, не наткнувшись на что-нибудь. Именно поэтому я не стала стелить ковер. Если бы у меня был ковер, то я захотела бы положить еще один сверху, а потом еще один. Всегда находятся интересные вещи.
— Мне нравятся вещи, — признался Фальк. — Они ни на что не похожи.
— Я знала, что ты меня поймешь, — они улыбнулись друг другу. — Ты не стал меня спрашивать, не коллекционирую ли я пыль. Ты не решился утверждать, что у меня невроз, и не принялся с умным видом комментировать мои глубоко спрятанные комплексы.
— Ни за что на свете. Но одно не дает мне покоя.
— Что именно?
— А где же картины?
— У меня нет места для картин. Стены все заняты, а потом, чтобы отдать картинам должное, им нужно подчинить все убранство комнаты.
— Да, твоя гостиная — это просто остров неповиновения.
— Совершенно верно. Ой, мои цыплята! Извини меня, я сейчас вернусь.
Фов возвратилась в комнату, завернутая в огромный белоснежный поварский фартук, скрывающий ее фигуру в легком хлопковом платье цвета шафрана без рукавов и с голой спиной.
— Они жарятся, это все, что я могу сказать в их пользу на данный момент.
— И что ты готовишь? — с интересом проголодавшегося спросил Фальк.
— Цыплята по-венгерски. Я рассчитываю на то, что все в этом мире можно усовершенствовать внушительным количеством сметаны. Я понимаю, что это слабость с моей стороны.
— Когда ты начала готовить? Неужели это было своего рода озарение?
— Может быть, я взрослею или мне надоело питаться готовыми продуктами. Когда я сюда переехала, я всегда брала что-то на ужин в «Довер Дели». Несколько недель назад я проходила мимо мясного магазина и вдруг неожиданно даже для самой себя туда зашла и купила два куска ягнятины. Я решила, что брошу их на сковородку и поджарю. Я так и не знаю, что я сделала неправильно, только в кухне было полно дыма, а масло ужасно брызгалось! Потом я приобрела «Радости кулинарии». Сегодня мой дебют.
Фов начала накрывать на стол.
— Маги считает, что ты слишком много работаешь, — сказал Фальк. — Она говорила мне, что ты подчинила бизнесу всю свою жизнь.
— Кто бы говорил! А ты знаешь, что она сделала в прошлые выходные? Магали заказала пять тысяч луковиц желтых нарциссов. Пять тысяч! Она намерена высадить их на холмах позади дома, чтобы они одичали и росли там годами. Как только Магали закончит с нарциссами, она намерена устроить тенистый сад в лесу, как это было бы в природе, что отвечает ее чувству прекрасного. Ты можешь себе представить, чтобы тот, кто копает пять тысяч ямок для луковиц, говорил мне, что я много работаю?
— Маги не копала ямки, а просто вспахала землю и разбросала луковицы вместо семян. Во всяком случае, так она мне объяснила.
— Это все равно труд. Ты знаешь, мне иногда кажется, что теперь Маги больше интересуется своим садом, чем агентством, — заметила Фов, расставляя тарелки.
— Почему ты так говоришь?
— Что-то очень странное творится по четвергам. Чем ближе к вечеру, тем более раздраженной она становится, словно ей не терпится уехать. Но Магали отказывается в этом признаваться. Она повсюду находит несуществующие ошибки, ходит по отделам, все проверяет по второму разу, чтобы убедиться, что никто не прогуляет в пятницу или понедельник. То вдруг начинает беспокоиться о моделях, у которых все отлично, потом отправляется в бухгалтерию, чтобы выяснить, готовы ли они платить зарплату. Как будто после стольких лет там не знают, что в пятницу модели явятся за своим чеком, что бы ни случилось. Магали всех сводит с ума. Новые букеры ее боятся. Она все время находит себе занятие, так что и нам не удается уйти с работы вовремя. Мне кажется, Магали заставляет себя работать допоздна, так как чувствует себя виноватой за то, что так мало времени проводит в офисе.
— Ты говорила с ней об этом? — спросил Фальк.
— Нет, я решила, что не стоит. Я думаю, что настанет день, когда Магали не захочет работать три дня в неделю, и она сама мне об этом скажет. — Фов оценивающе оглядела стол и сочла, что все на месте.
— Ты хотела бы самостоятельно управлять агентством?
— Ради этого меня учили, только это я и умею делать. В каждом отделе на нас работают люди, которым мы можем доверять. Я занимаюсь этим бизнесом пять лет, так что я, пожалуй, не провалюсь. Но «Люнель» — это Маги. Любая начинающая модель мечтает увидеть Маги Люнель, а не Фов Люнель. Редакторы журналов доверяют ее мнению, а не моему. На то, чтобы я завоевала свое место, уйдут годы. Но если Магали скажет, что с нее довольно, я пойму. Я буду вынуждена с этим смириться. Ой, мои цыплята!
Когда Фов вернулась из кухни, на ее лице появилось выражение облегчения.
— Я попробовала, и, кажется, нечто отдаленно венгерское в них присутствует.
— Неужели ты никогда ничего не готовила для Бена? — поинтересовался Фальк.
— Бен Личфилд начисто лишен вкусовых ощущений.
— А я думал…
— Я знаю, о чем думал ты и все остальные. Честно говоря, Мелвин, можно подумать, что весь Манхэттен — это не больше двух кварталов, настолько все осведомлены о чужих делах. — Фов села рядом с Фальком и отпила вино из своего бокала. — К тебе это, разумеется, не относится.
— Я так и понял. Ну расскажи мне о своих делах.
— Он хочет на мне жениться.
— Какие еще новости?
— Нет, Бен в самом деле только об этом и думает. Раньше он упоминал об этом редко, а теперь говорит это при каждой нашей встрече. Он все время давит на меня, — грустно сказала Фов.
— Но другие девушки…
— Вот-вот, другие девушки ухватились бы за него обеими руками. Бен отличный парень, умница, добрый, серьезный, успешный, очень привлекательный. С ним я могу поговорить, у нас много общего, он просто мечта.
— Что-то мне не нравится этот портрет.
— Думаю, мы с Беном, что называется, созданы друг для друга. — Фов слабо улыбнулась.
— Если бы ты сказала, что он невозможный, сумасшедший, непредсказуемый и что ты не можешь понять, почему в него влюбилась, вот тогда вы бы и в самом деле были созданы друг для друга.
— Кто знает? Никто не даст никаких гарантий.
— Какие могут быть гарантии, Фов? Это все лотерея.
— Неужели нельзя ни в чем быть уверенной? Если быть очень осторожной и внимательной, можно держать все под контролем.
— Нет, дорогая, нельзя. Ты становишься старше, и это единственное, в чем ты можешь быть уверена. Но во всем кроются сюрпризы.
— Никогда не любила сюрпризы, — на лице Фов появилось такое печальное выражение, что у Фалька защемило сердце.
— Как там твои цыплята, готовы? — напомнил он. — Пахнет вкусно.
— Пойду на разведку. А как мне узнать, что они готовы?
— Возьми большую вилку, воткни в цыпленка и посмотри, какой сок потечет. Если светлый, то все в порядке. Да, и ткнуть нужно в грудку, а не в бедро.
— Откуда ты знаешь?
— Сколько жен у меня было?
— Всего три.
— Должно быть, меня научила одна из них, но я не помню, какая именно. Полезно знать подобные вещи. Люди называют это мудростью.
Через несколько минут из кухни выплыла довольная Фов с подносом в руках. Ее лицо сияло.
— Выглядит вполне прилично, если внешний вид о чем-то говорит.
Цыплята оказались очень вкусными. Удались и стручковая фасоль, и рис. Сметанный соус с паприкой создал деликатес, превращающий голод в добродетель, потому что не съесть такое блюдо было бы просто грешно.
Покончив с ужином, Фов и Фальк сидели перед камином, где еще мерцали свечи, и потягивали бренди. Фов молчала, о чем-то глубоко задумавшись. После долгой, уютной тишины она подняла голову и сказала:
— Никто из тех людей, кто мне особенно дорог — Магали, Дарси, Лалли Лонгбридж, которая мне как тетка, и особенно ты, Мелвин, с кем я могу говорить совершенно свободно, — не рассказывает мне о матери. Интересно, почему?
