Форд Генри: Важнейшая проблема мира. том 2 - Форд Генри (читать книги онлайн бесплатно полностью txt) 📗
Под прямыми вопросами даже иудеи признали, что все то, что сказал д-р Картер, было сказано не ради оскорбления. Они признали, что он имел в виду нежелательные элементы других рас так же, как и иудеев, Было признано, что предмет обсуждения он выбрал не сам, но он был навязан ему Управлением Образования. В конце обсуждения осталось очень немногое, кроме того, оставалось только признать, что иудеи представляют собой некоторую особенно священную расу с особыми привилегиями, расу, о которой ни один неиудей не должен даже упоминать, кроме как в наполненном благоговением тоне.
Это была проблема как она представлялась в тот день. Поскольку половина иудейского населения Соединенных Штатов сосредоточена в Нью-Йорке, они установили контроль над американским образованием в самых его истоках. Группа иудеев, сидевших в суде над д-ром Картером, была настолько уверена в своем контроле над образованием христиан, словно они сидели в советском суде в Москве. Им удалось изгнать все христианское из школ; им удалось включить наиболее болезненное восхваление их собственной расы; они надеялись ввести обучение иудаизму как универсальной морали! Было также заявлено, что этот христианский священник был одним из тех, кто читал проповеди в пользу иудеев. Он был одним из тех общественных деятелей, на которых могли положиться иудейские лидеры в ответ на типичное христианское великодушие. Он нанес удары по расовым предрассудкам. Он восхвалял иудейскую расу и ее ведущих представителей. Он рассматривал свое решающее влияние как награду за трудолюбие и способности. Он резко выступал против того, что иудейские доклады заставили его поверить в так называемое «преступление в Кишиневе». За это ему должным образом выразило одобрение Иудейское Издательское Общество. Однако он произнес и слово правды, которое иудеям не понравилось, и он был ими осужден. В ходе расследования выяснилось, что он был гражданином Соединенных Штатов в течение тридцати лет, прибыв в эту страну из Англии в возрасте 15 лет. Раввин Леви, очевидно, не знал об этом факте, зная только то, что д-р Картер родился в Англии.
«Могу ли я спросить, является ли этот джентльмен гражданином Соединенных Штатов или нет?» - спросил раввин того, кто невинно раскрыл большой секрет. «Я стал гражданином более тридцати лет назад, как только позволил закон, уверяю Вас», - был прямой ответ д-ра Картера.
Раввин оставил этот вопрос. Он не хотел, чтобы касались его собственного гражданства. Однако то, что этот вопрос его беспокоил, проявилось в его последующем замечании:
«Несмотря на все это я подумаю о том, чтобы вы никогда не выступали с любой трибуны в Нью-Йорке, вы, грязный англичанин!»
Д-р Картер привлек внимание комитета к ненависти и грубости, высказанным в лицо обозленным раввином, и сказал, что он не знает, является ли это угрозой его жизни, сану священника или его должности как лектора в Нью-йоркском Управлении Образования.
Применение термина «грязный» в отношении расы, которая столь долго и сильно удивляла семитские страны постоянным напоминанием о своей «чопорности»! Иными словами, точность раввина Леви в описаниях должна соответствовать точности оценки его качеств как джентльмена.
К счастью, присутствовал еще один неиудей, а именно Эрнест Л. Крэндолл, контролер лекций, который в достаточной степени был американцем, чтобы попасть в эту переделку. Он обратился к истерическому раввину небольшого роста со следующими словами:
«Я никогда не видел и не слышал подобной горечи и ненависти, выраженных каким-либо человеком по отношению к другому человеку, которые Вы проявили здесь. Вам следовало бы стыдиться самого себя, и если бы я услышал от Вас еще одно слово в том же духе, я бы Вас вышвырнул!»
Будущее г-на Крэндолла должно быть достойно наблюдения. Если он придерживается своих принципов, ему несдобровать. Если нет, то он может оказаться удобным для «достижения» чего-то такого, что для Нью-Йорка не подходит.
Во всяком случае, г-н Крэндолл добился оправдания г-на Картера, и иудеи отстали, что-то бормоча про себя. Это в достаточной степени необычный и примечательный факт - оправдание человека, против которого иудеи выдвинули обвинение, а секретарь Совета Иудейских Министров произнес упомянутую выше угрозу.
Г-н Картер вернулся в школу Эразма. От Управления Образования он получил назначение на последующие месяцы. Все, казалось, продолжалось, как и прежде. Затем однажды все преподаватели по «Текущим событиям» одновременно получили указание о том, что они должны воздерживаться от обсуждения иудейского и ирландского вопросов. Тогда как сионизм, заполнявший газеты, вел войну в Месопотамии и диктовал политику дипломатическим службам Великобритании и Соединенных Штатов; тогда как ирландский вопрос захватил умы миллионов и окрасил политику Соединенных Штатов, а также бросил вызов Британскому Правительству - то есть при этих двух важнейших «текущих событиях», оказывающих влияние на весь мир, через Нью-йоркское Управление Образования были отданы приказы о том, что лекторы должны помалкивать об этом.
Было совершенно очевидно, что произошло. Раввин Леви и те, кто работал с ним, потерпев неудачу в своей личной атаке, достигли желаемого другим способом - отдав приказ лекторам ничего не говорить об иудейском и ирландском вопросах.
Почему это коснулось ирландцев? Ирландцы не были против обсуждения ирландского вопроса. Ирландцы хотели, чтобы ирландский вопрос был обсужден; они полагали, что успешное решение проблемы зависит от широкого и свободного ее обсуждения. Это не поддается воображению, что ирландцы когда-либо просили, хотели или санкционировали запрет на всенародное обсуждение ирландских проблем.
Что касается д-ра Картера, то его слушатели в течение трех лет задавали ему вопросы по ирландской проблеме. В Ассоциации Молодых Мужчин Христиан, в школах, на народных собраниях, повсюду его просили дать информацию о той или иной фазе ирландского вопроса; и, будучи хорошо информированным человеком, он был способен дать соответствующие ответы. И ранее никто никогда не жаловался. Действительно, говорят, что в последующей лекции, которую он прочел в школе Эразма после встречи с раввином Леви, аудитория допрашивала его относительно ирландского вопроса, там присутствовал г-н Крэндолл и не нашел оснований для критики.
Однако вскоре пришел приказ соблюдать полное молчание относительно ирландского вопроса. Почему бы это?
Даже новичок в иудейской политике знает ответ Ирландский вопрос был вытащен для того, чтобы закамуфлировать приказ, касающийся иудейского вопроса.
Это весьма обычная иудейская практика: любое неиудейское название служит для маскировки!
Представьте себе ирландца и его семью, присутствующих на лекции по «Текущим событиям» и задающего вопрос относительно ситуации в Ирландии. Представьте себе также лектора, который говорит: «Мне запрещено упоминать Ирландию или ирландцев, или ирландский вопрос в этих условиях». Ирландец, будучи белым человеком, незамедлительно поймет, что он как-то подвергается дискриминации. Он потребует ответа, почему лектор не посмел упоминать поставленную проблему. А получив запрет упоминать и иудеев, лектор не сможет сказать: «Эти иудеи там в этом Управлении образования наложили запрет на упоминание как иудеев, так и ирландцев!» Он нарушит правила, даже давая пояснения.
Однако представьте себе, что ирландец отнесен к тому же классу, что и иудей, - ирландец, который стремится к публичности, и иудей, который страшится ее! Как много времени потребуется ирландцу чтобы понять, что то, что рассчитано на дискриминацию в пользу иудея, является дискриминацией против ирландца? Однако именно это иудеи Нью-Йорка внесли в систему публичных лекций, чтобы выдвинуть свое обвинение против христианского священника, который высказал весьма хорошо известную правду об иудеях.
Безусловно, в подобном порядке нет ничего такого, что представлялось бы иудею подрывной деятельностью. Подавление - вот его первая мысль. Подавление газет! Подавление расследований! Подавление квалифицированного оратора! Подавление обсуждения иммиграций! Сокрытие фактов о театре, о денежной системе, о бейсбольном скандале, о самогоноварении! Подавление лекций в Нью-Йорке! Увольняйте всех с их работы, если они не действуют как фонографы и не повторяют то, что диктуют люди - такие, как стоящие на страже раввины Нью-Йорка!
