Возвращение. Части 1-3 (СИ) - Ищенко Геннадий Владимирович (читать книги онлайн регистрации txt) 📗
— Я поговорю с Сусловым, — пообещал Брежнев. — Он что-нибудь придумает. Ладно, пойдем есть торт и пить чай. Сегодня у внучки двойной праздник: вы и "Наполеон".
День рождения Люси, как по заказу, пришелся на воскресение двадцать шестого февраля. Естественно, что на нем присутствовала и Вика. Что она подарила подруге я узнал только вечером после окончания праздника.
— Смотри, — Люся разжала ладонь, на которой лежали два золотых кольца. — Примерь свое, а то я со своей меркой могла ошибиться. Мое одевается идеально.
— Мне мое тоже нормально, — сказал я. — Как же ты умудрилась измерить мой палец?
— Не скажу, — помотала она головой. — Вика сказала, что нам и в ЗАГС не придется ездить. Все документы подпишем задним числом. Я, конечно, рада, но так хотелось побыть невестой, надеть белое платье… Почему-то хочется плакать.
— А кто нам мешает сыграть свадьбу через год с небольшим? — сказал я. — И платье у тебя будет, и все остальное. И друзья к тому времени наверняка появятся. А сейчас и приглашать некого. Разве что Брежнева с Сусловым.
Я добился своего: она рассмеялась.
— Есть еще вариант, — предложил я. — Можно пригласить почти все милицейское начальство Москвы. Мы их всех по "Сосновому" знаем. Люди ответственные, и никому ничего не раззвонят. А вот насчет Вики не уверен.
— Зря ты к ней так относишься, — защитила подругу Люся. — Она никогда не сделает ничего, что пойдет тебе во вред. Знаешь, что она мне сказала? Я, говорит, вас обоих люблю, но Гену — больше. Жаль, что я так поздно родилась. Вот так! И дед с ней говорил, так что можешь быть спокоен: не будет она ничего болтать.
— И когда же вас будем женить? — подошел к нам Иван Алексеевич.
— Скоро, папа, скоро! — сказала Люся. — Вот, посмотри на подарок Брежнева. Только наш брак зарегистрируют, а свадьбы пока не будет, просто посидим все вместе.
— А что так? — удивился он.
— Не хотят, чтобы мы в этом выделялись, — пояснил я. — Скоро должны принять новый закон о браке, тогда и сыграем свадьбу задним числом. А пока никому из посторонних об этом знать не стоит.
— А если будет ребенок? — спросила Надежда, которая слышала наш разговор.
— Мы пока не хотим детей, — сказал я. — Но если вдруг так получится, просто прекратим скрывать наш брак. Он совершенно законный, так что чего-то боятся или стыдиться здесь нечего. Или вам не нужны внуки?
— Я сначала окончу институт, — покраснела Люся, — а потом будем думать о детях.
Все произошло на редкость буднично. В очередной приезд Елена предложила нам написать заявления на вступление в брак, а через день привезла книгу регистрации и оформленное свидетельство. Мы расписались и забрали книжечку, которая одним фактом своего существования полностью меняла наши отношения.
— Пойдем, огорошим твою маму, — предложил я. — Или начнем с моей?
— Я что, жена? — до конца не веря написанному, уставилась она в свидетельство.
— Пока только формально, — сказал я. — Если родители со мной кое-чем поделятся, сегодня станешь настоящей. Что, не рада?
— Ты даже не представляешь, как я рада! — ответила она. — Просто сердце просит праздника, а мне тебя отдали, как билет в кино.
— Давай сначала скажем матерям, а потом я с кем-нибудь из парней куратора пробегу по магазинам, и вечером устроим пир! Вот тебе и будет праздник. Пусть пока не будет пышной свадьбы, зато с нами разделят радость самые родные и близкие люди.
Надежда обрадовалась до потери сознания.
— Что это? — спросила она, когда дочь протянула ей наше свидетельство.
— Можешь нас поздравить, мама! — сказала Люся. — Мы теперь муж и жена! А это свидетельство о браке.
Сознания Надежда не потеряла, но ей явно стало плохо, поэтому я помог теще лечь на диван, а Люся сбегала на кухню за водой.
— Ну что вы, мама! — сказал я. — Мы ведь давно говорили о том, что это скоро случится.
— Роди дочь, а потом ее воспитай, умник! — слабым голосом ответила она. — А потом к тебе подходят и говорят, что она уже не твоя и суют под нос бумажку с печатью!
— Я ее за тридевять земель не увожу, — возразил я. — И вашей дочерью она из-за замужества быть не перестанет. А к дочери получите еще и сына. Чем плохо?
— Всем хорошо, — сказала она. — Плохо только то, что у вас все слишком рано. А от такого сына, как ты, только дура откажется.
— Тогда вы полежите, а мы пойдем обрадуем мою маму, — сказал я, видя, что ей стало лучше. — А потом я сбегаю по магазинам и наберу продуктов. Посидим вечером и семейно отметим.
Моя мама в обморок падать не стала. Поначалу она нам просто не поверила, а когда внимательно рассмотрела документ, прослезилась и принялась нас целовать, называя Люсю дочкой.
— Мам, — сказал я. — Я сейчас побегу в магазин и принесу все, что нужно, а вы с Надеждой все потом по-быстрому нарежете и накроете столы. Я думаю, ничего такого готовить не нужно, обойдемся закусками. Сходи пока к Черзаровым, посмотри, оклемалась ли Надежда.
— А что такое? — всполошилась мама.
— Слишком много радости за один раз, вот ей и стало немного нехорошо.
Мама, как была в домашних тапочках, побежала к подруге, а я взял из шкатулки достаточно наличности, прихватил на всякий случай пистолет и пошел одеваться.
— Я пойду с вами! — решила Люся. — Подождите, я быстро.
Я позвонил в квартиру куратора, и мне открыл дверь один из парней, которого звали Вадимом.
— Вадим, — сказал я ему. — Нужно срочно организовать застолье. Помоги быстро смотаться в гастроном и набрать всякой всячины к столу. — Или Игоря позови, мне без разницы.
— Подожди в подъезде, — ответил он. — Я сейчас оденусь.
— Я взяла сумки, — сказала уже одетая жена. — Мог бы и сам подумать! Идет кто?
— Сейчас Вадим соберется, — сообщил я. — Пошли пока в подъезд. Пока его нет, буду тебя целовать, чтобы не тратить попусту время.
До гастронома было рукой подать. Все продукты я покупал сам, а своего телохранителя попросил купить бутылку водки.
— Что отмечаете? — спросил он.
Эти ребята из Комитета, как в свое время Сергей, поначалу относились ко мне… не очень, хотя свои обязанности выполняли добросовестно. Потом, когда мы лучше узнали друг друга, отношение изменилось. Им я спокойно мог открыть великий секрет своего бракосочетания. На их службе болтливость не приветствовалась, да и без этого трепачами они не были. Но все равно ведь не поверят.
— Все прогрессивное человечество отмечает третьего марта день писателя, — пояснил я. — А я уже, можно сказать, тоже писатель. Эх, бухну!
— Трепло! — высказался он обо мне. — Сумку поднимай выше, а то грохнешь бутылку об ступеньки, чем бухать будешь?
Он тащил одну самую тяжелую сумку, а вторую оставил мне.
— Я и одну-то брать не имею права, — пояснил он. — Взял только потому, что один ты надорвешь пуп, а с меня потом спросят. Но одна рука у меня обязательно должна быть свободной.
К нашему приходу обе матери, объединив усилия, уже провели ревизию холодильников и составили вместе столы.
— Что вы таскаете мебель! — рассердился я. — Времени еще вагон, я бы пришел и помог!
— Ты и так помог, — сказала Надежда. — Две неподъемные сумки, как только тащил! И водку продали? Ты, случайно, в магазине свидетельство о браке не предъявлял?
— Толку его предъявлять без фотографий, — засмеялся я. — У меня есть персональная охрана, она и помогла. А Люся нам помогала морально.
Наши отцы, как почти всегда, возвращались со службы вместе. Мы как раз заканчивали сервировку столов и мотались из квартиры в квартиру, не закрывая дверей. Первая их увидела Оля и тут же побежала докладывать нам.
— Что у вас здесь творится? — спросил мой отец.
— Заходите оба в нашу квартиру, там и узнаете, — сказал я. — Не объяснять же вам все на лестничной площадке.
Едва они вошли в прихожую, как Люся вручила своему отцу наше свидетельство.
— Не знаю, как моя дочь проживет с тобой свою жизнь, но скучать ей не придется, — сказал мне Иван Алексеевич. — Я за последний год уже разучился удивляться.
