Мужья и любовники - Харрис Рут (книги бесплатно .TXT) 📗
Он сел в машину, с грохотом захлопнул дверь, выжал газ до предела и в последний раз выехал с этой стоянки. Он проскочил на красный свет и, достигнув шоссе, пулей помчался вперед. Под виадуком Кирк не справился с управлением, и машина врезалась в бетонную опору. Его швырнуло вперед, голова ударилась о стекло, послышался звон осколков. Первое, что он услышал, очнувшись, был звук полицейской сирены.
– Вам еще повезло, что остались живы, – сказал полицейский, вытаскивая Кирка из смятой в лепешку машины.
– Это Джо Метцеру повезло, что он остался жив, – сказал Кирк, вспоминая, что как раз в этот момент, когда машина потеряла управление, он думал о том, как убить Джо Метцера. Полицейский озадаченно посмотрел на него.
– Джо Метцер? – переспросил он, глядя на переднее сиденье. – А что, тут был пассажир?
Кирк покачал головой. По лицу у него текла кровь и, судя по боли в теле, были сломаны ребра. Полицейский посадил его в свою машину и повез в больницу.
– Так кто такой этот Джо Метцер?
– Это подонок, который меня только что уволил, – сказал Кирк.
– Послушайте, мистер, – заметил полицейский. – Увольняют многих, но это еще не повод, чтобы расшибаться до смерти.
– Точно, – горько сказал Кирк, – увольняют многих. Но только не в день рождения.
В тот вечер Бонни принесла Кирку именинный пирог в больницу, Кирк есть не стал и, когда Бонни ушла, отдал пирог ночной сиделке. Та растерянно вертела пирог в руках, не зная, что с ним делать.
– Просто уберите его куда-нибудь, – сказал Кирк, и из глаз его потекли злые слезы. Он терпеть не мог дней рождения.
– Джо нанял меня, чтобы я показал, где он ошибается, а теперь за это на меня же злится. Он дождался, пока я вытащу его из дыры, и тут же уволил. У него с самого начала это было на уме, – сказал Кирк Биллу, когда тот пришел навестить его в больнице. Несмотря на все это, именно Джо. Метцер рекомендовал Кирка на следующую работу.
Используя талант, который он обнаружил в себе, работая в отцовской компании, и всячески оттачивая его на других предприятиях, Кирк за короткое время объездил почти всю страну. Он появлялся в Кэри, штат Индиана, где был сталелитейный завод; в Лейк-Форесте, Иллинойс, он руководил реорганизацией банка; по просьбе знакомого Билла Уоррента он согласился поработать на мебельной фабрике в Гренд-Рэпидс. Именно здесь он впервые после женитьбы влюбился. На сей раз он полюбил не только компанию, но и ее владелицу.
Сьюзен Морлок была высокой блондинкой, голубоглазой, красивой и неглупой. Наследница большого дела, основанного дедом, краснодеревщиком из Уэльса, и расширенного отцом, она была богата. После смерти отца половина акций компании досталась Сьюзен, половина – матери. Бесси, шестидесятилетняя женщина, любила свой сад, свою коллекцию фарфоровых кошечек и местную библиотеку, при которой создала совет попечителей. О делах мужа и тестя она не знала почти ничего, никогда ими не интересовалась. Сьюзен, единственный ребенок в семье, напротив, любила компанию, любила запах древесины и клея, визг пилы, огромные «катушки» бумаги и относительную тишину служебных помещений, где, впрочем, сколько она себя помнила, всегда стрекотали машинки, не замолкали телефоны.
– А я когда-нибудь смогу быть президентом? – спросило это избалованное дитя, когда ей было только двенадцать лет.
– Девушки не бывают президентами, – нежно ответил отец. – Ты можешь стать женой президента.
Так Сьюзен и поступила – во всяком случае, сделала нечто в этом роде. Она вышла замуж за биржевика из Финкса, прожила с ним четыре года, потом развелась и вернулась в Гренд-Рэпидс. Это было в 1963 году, именно тогда Сьюзен объявила отцу свое решение.
– Женщины тоже могут быть президентами, – заявила она, кладя ему на стол экземпляр журнала «Феминин мистик». – Я все равно собираюсь занять этот пост.
Родни Морлок никогда и ни в чем не мог отказать дочери. Не было отказа и сейчас. Начав с самых основ – с экспедиции, – Сьюзен принялась осваивать мебельное дело. Она училась покупать, выписывать счета, отправлять, а в самый разгар учебы поехала с отцом на большую выставку в Хай-Пойнт, Северная Каролина, где все крупные производители мебели демонстрировали новые образцы закупщикам и прессе. Когда на следующий год Родни неожиданно умер от инфаркта, Сьюзен оказалась единственной женщиной среди мужчин-руководителей. Выяснилось также, что они с матерью – единственные наследницы. Если она все еще хотела быть президентом, ей стоило только назначить саму себя – и все. Проблема заключалась в том, что знаний у нее еще было недостаточно, и она отлично это сознавала.
– Что же мне делать? – спросила она давнего друга отца Сесила Маккормака, адвоката, входившего в правление компании. Сесил и порекомендовал ей положиться на Кирка.
Она посоветовалась и с Бродериком Лорентсом, преуспевающим продавцом автомобилей, тоже членом правления. Тот сказал, что ей стоит нанять президента со стороны.
Сьюзен обратилась за помощью к матери. Та поговорила с Леоном Нэшем, старым приятелем, с которым все эти годы она поддерживала тесную дружбу. Леон был банкиром, и у него был знакомый адвокат по имени Билл Уоррент, он-то и познакомил Сьюзен с Кирком Арнольдом.
– Насколько мне известно, у вас большой опыт работы с компаниями, попавшими в беду, – сказала Кирку Сьюзен при первой встрече. – Боюсь, что моим делом вы не заинтересуетесь. Держимся мы вполне прилично, хотя, если в ближайшее время не будут сделаны правильные ходы, можем попасть в переплет. Так как, может вас привлечь некризисная ситуация?
– Всегда что-то бывает в первый раз, – ответил он, думая о том, как же похожа. Сьюзен на тех университетских девушек, за которыми он когда-то ухаживал и из которых ему предстояло, как считали родители, выбрать невесту.
Кирк провел в Гренд-Рэпидсе полтора года, и многое здесь для него было впервые – впервые он работал с равными себе людьми, впервые за долгие годы он заговорил об отце.
– Отец всегда себя превосходно чувствовал, – рассказывала Сьюзен Кирку в его первую неделю пребывания в Гренд-Рэпидсе, когда он знакомился с компанией. – Буквально за неделю до смерти он был у врача. Вернувшись домой, шутил, что, по словам врача, нам с ним еще мучиться лет пятьдесят. А через четыре дня умер. Встал, чтобы переключить телевизор на другой канал, и упал. Доктор сказал – обширный инфаркт.
– Нечто подобное произошло и с моим отцом, – сказал Кирк, примеряя к отцу биографию Родни Морлока. Стоило ему произнести эти слова, как он почувствовал, что его перестала мучить тень отцовской смерти, ушло предчувствие, что и он когда-нибудь кончит свои дни точно так же. – Он был совершенно здоров до самой смерти, – продолжал Кирк, впервые ощущая какую-то необыкновенную легкость. – Прошлое перестало нависать над ним. – Ему было всего сорок восемь.
– Я долгое время боялась умереть вот так же, – призналась Сьюзен. – Но потом мне удалось избавиться от этого страха.
– Понимаю, – сочувственно сказал Кирк, ощущая огромное облегчение оттого, что и другие, оказывается, переживают подобные чувства, оттого, что он в этом не одинок, и оттого, что он не безумен.
С начала знакомства Кирк и Сьюзен говорили только о делах. Они рассуждали об инвентаризации, заказах, новых образцах мебели по типу модного ныне датского модерна, о кредите, рекламе. Кирка восхищали энергия и здравомыслие Сьюзен; а на нее производили глубокое впечатление его знания буквально во всем – от текущих счетов до годового баланса.
– Я и не думал, что женщин может так занимать бизнес, – сказал Кирк через три месяца. Раньше ему приходилось встречаться только с женщинами-секретаршами и бухгалтерами: в 1964 году женщины-руководители были большой редкостью, и считалось, что в этих случаях они либо мужеподобны, либо нерешительны. Сьюзен не попадала ни под одну из этих категорий, и это стало для Него сюрпризом – и уроком.
– Мой отец тоже так считал, – сказала она. – Но оказалось, что в делах я разбираюсь гораздо лучше, чем в замужестве.
