Светорада Медовая - Вилар Симона (бесплатные полные книги txt) 📗

Вскрики, испуганные возгласы, стоны… И брань:

– Ядри их мать, Перун Громовержец! Эх-ма! Давай, давай! Песий помет им в глотку! Рази!

Русские слова, славянская речь, грубая ругань!

Они появились из зарослей в поблескивающих доспехах, в островерхих клепаных шлемах, скорые, страшные, разящие. И мига не прошло, как часть хазар была убита, кого-то успели схватить, кто-то метнулся сдерживать заволновавшихся хазарский коней. На Светораду наскочили, рывком подняли, выкрутили руки так, что она не сдержала невольного возгласа. А потом завизжала, отбиваясь.

– Самих вас ядри, сучьи дети! Руки прочь!

– Батюшки, да она по-нашему лается!

Ее отпустили, обступили со всех сторон. Княжна видела их лица под шлемами – бородатые, светлоглазые, незнакомые. Потом кто-то ахнул:

– Да я ее, кажись, видел уже!

А потом… Как сквозь сон, Светорада увидела метнувшегося к ней рослого руса, который орал, тряс ее, почти подбросил.

– Рада! Рада моя милая! Сестричка! Вот это встреча, клянусь всеми богами небесными!

И видя, как она бьется в его руках, пытаясь высвободиться, этот высокий воин сорвал с себя варяжский округлый шлем с наглазьем, тряхнул головой, откидывая назад мокрую светлую прядь на бритой голове. Светорада увидела его загоревшее до темной бронзы лицо с белыми вислыми усами, родные голубые глаза под белесыми бровями. И закричала, кидаясь к нему на грудь:

– Ингельд! Братец родимый! Ингельд!

ГЛАВА 17

– О, а вот и наши едут. Ну что, сокол ты наш неугомонный, Ингельд Эгилевич, насколько удачной вышла твоя вылазка?

Светорада сразу узнала голос своего бывшего жениха Игоря. Она сидела на крупе коня Ингельда, прижимаясь к широкой спине брата, словно все еще не верила, что это он. Только голос Игоря вывел ее из блаженной расслабленности. Оглядевшись, она увидела лагерь русов, множество костров, отдыхавших людей, заметила и стоявшие вокруг стана возы, отдаленные тени пасущихся коней, ощутила запахи стряпни… кулеша. О мать Макошь, как же давно она не вдыхала запах походной степной каши!

– Да уж не зря я не задремал у костра, поверь, Игорь, – басисто смеялся ее старший брат, рвал от избытка сил удилами рот своего могучего коня, отчего тот так и кружил на месте, взбрыкивая передними ногами. Светорада только крепче вцепилась в сильные плечи брата, прислушалась. Ингельд продолжал басить сквозь распиравший его смех: – Спрашиваешь, какова вылазка? Да лучшая в моей жизни! Смотри, два десятка коней привели, десяток пленников, доспехи, вон одежда, сапоги, даже котелок для варки мяса нам достался.

– А-аа… – протянул Игорь. – Беру само небо в свидетели, вот так улов! Котелок… Хм… Можешь ликовать, дружище.

В его голосе явно слышалась насмешка, которую простодушный Ингельд и не заметил. А если заметил, не придал значения.

– А это ты видел, сын Рюрика?!

И соскочив со своего длинногривого солового коня, Ингельд указал на сидевшую на крупе лошади Светораду.

Гомон вокруг стал стихать. Люди сходились к большому костру. Князь даже привстал, замер с открытым ртом, будто собирался что-то сказать, но передумал. Светорада спокойно наблюдала за своим бывшим женихом. Полураздет, литое крепкое тело, темная от волос выпуклая грудь, широкие, как у хазарина, штаны, стянутые у голени ремнями типично русских калиг. [146] В завязанных в хвост волосах ото лба видна светлая прядь ранней седины. Синие глаза под крутым изгибом черных бровей смотрят с нескрываемым изумлением.

Светорада узнала его в единый миг. И он ее тоже. Смотрел на смоленскую княжну с ее светло-золотистой растрепанной косой, точеными чертами, яркими пунцовыми губами. Все та же горделивая посадка головы и большие глаза, золотисто-карие, блестящие от всполохов костра. А одета как степнячка – в шароварах, у темной брови, проколотой колечком, поблескивает звездочка.

– Многие лета тебе, князь Игорь Рюрикович! – громко произнесла княжна.

Улыбнулась, блеснув зубами.

– Ага, – только и смог вымолвить Игорь.

И тут же покосился куда-то в сторону, словно испытывая неловкость.

Светорада проследила за его взглядом и коротко негромко ахнула.

Она, Ольга Вышгородская. Сидит у костра на подложенном седле, обхватив руками колени. Внешне почти не изменилась: чеканное очелье поблескивает над соболиными бровями вразлет, толстые русые косы переброшены на грудь. Ольга медленно поднялась, высокая, длинноногая, в мужских портах, шнурованных на бедрах и заправленных в поблескивающие бисером невысокие сапожки. А глаза… Расширенные от удивления, светлые даже в ночи и такие лучистые, что кажутся звездами.

Ольга тряхнула головой, точно отгоняя наваждение, и серебряные полумесяцы ее сережек закачались.

– Светорада Смоленская?

– Ага! – так же, как и Игорь, ответила княжна, перевела дыхание и легко соскочила на землю.

Опять украдкой посмотрела… нет, не на Игоря – на посадницу Вышгородскую. Видела, как та опустила длинные ресницы, чуть нахмурила брови и нервно поджала широковатые сильные губы.

Вокруг уже образовалось плотное кольцо дружинников. Все переговаривались, гомонили, выкрикивали что-то.

– Ну и кто не верил, что нашему Игорю удастся освободить пропавшую невесту от хазар коварных? Так вот же она, поглядите!

– Вот диво-то какое!

– А ведь и волхвы удачу в этом походе предрекали!

От этих криков лицо Игоря будто прояснилось, он подошел к княжне, взял ее руки в свои, смотрел, улыбался. Но больше всех ликовал ее брат Ингельд.

– Кровиночка моя родная! Сестренка пропавшая! А я уж столько горевал, столько слез пролил о доле ее несчастной.

Он обнял Светораду за плечи, целовал в макушку, что с его огромным ростом было совсем не трудно. А вот то, что его голубые светлые глаза и впрямь засверкали слезой, умилило Светораду. И не хотелось думать, что богатырь Ингельд обычно легко льет слезы, повинуясь зову своего ранимого сердца.

– Я всегда верил, что мы вызволим тебя, сестрица! И как пошла весть, что Игорь хочет отбить тебя у хазар, я сразу же привел своих людей под его руку!

Ингельд простодушно умилялся преданности Игоря некогда данному брачному обету, но его младшая сестра, прошедшая школу интриг при хазарском дворе, отметила в этом и ловкий ход жениха: сообщив воеводе варягов Ингельду, что собирается вызволять из плена его сестру, молодой князь сразу увеличил свое воинство. Но могла ли она все еще считаться его невестой?..

Однако не сейчас же думать об этом!

– Дайте мне кулеша!

Все-таки она была очень голодна. Да и утомлена. И взволнованна. В ней словно кружился некий быстрый вихрь от смены ощущений. Только недавно едва ли не горевала о своей неприкаянной судьбе, а сейчас среди своих!

Пшеничная каша с кусочками баранины, салом и луком, пахнувшая дымком костра, показалась ей вкуснее самых изысканных лакомств в Итильском дворце. Она ела ее… и невольно лила слезы. От счастья, оттого что вокруг столько радостных, приветливых лиц, что Ингельд родненький рядом, такой большой, неуклюжий, пропахший потом, улыбающийся столь знакомой с детства покровительственной улыбкой Ну а Игорь… Он даже сам старается для нее, вон крынку с холодным квасом поднес… О матерь Макошь! Квас! Самый настоящий, сладковато-кислый, пенный, с пузырьками, от которых защекотало в носу… И пока она пила его, поглядывая поверх обода деревянной крынки на улыбающегося жениха, вдруг подумала, что и ему она рада несказанно. Вон он какой, русский витязь, князь, с его белозубой улыбкой на покрытом темной щетиной лице. Светораде понравился даже жест, каким он потирал свой сильный подбородок с красивой ямочкой. Подумать только, даже по Игорю она соскучилась…

А вот Ольгу приветливость Игоря к невесте явно не веселила. Она держалась в сторонке, сидела на том же седле, обхватив руками колени в узких штанах, лицо повернуто к огню, строгое, суровое. Она всегда любила Игоря, вот и в поход с ним отправилась. И еще Светорада вспомнила, что у Ольги должен был родиться ребенок от Игоря. И каково ей сейчас? К тому же именно Ольга помогла им со Стемкой бежать [147] из Вышгорода. Перед самым свадебным пиром Игоря и Светорады… И Ольга наверняка страшится сейчас, что глупая смоленская княжна непременно обмолвится о том. Тем более что вопросы так и сыпались на Светораду со всех сторон.