Гарри Поттер и Принц-полукровка (с илл. из фильма) - Роулинг Джоан Кэтлин (читать бесплатно полные книги .TXT) 📗
— Настоем невменяемости, — подсказал Рон, глядя, как Гарри набрасывает на плечи мантию.
Гарри захохотал, еще сильнее встревожив Гермиону и Рона.
— Поверьте мне, — сказал он, — я знаю, что делаю. По крайней мере... — он уверенно шагнул к двери, — «Феликс» знает.
Набросив мантию-невидимку на голову, он начал спускаться по лестнице, Рон с Гермионой поспешили следом. Добравшись донизу, Гарри проскользнул в открытую дверь.
— Чем это ты с ней там занимался? — взвизгнула Лаванда Браун, глядя сквозь Гарри на Рона и Гермиону, вышедших вместе из спален мальчиков. Гарри, метнувшись через гостиную, чтобы оторваться от них, услышал, как Рон залопотал что-то бессвязное.
Выбраться через портретный проем оказалось совсем просто — едва Гарри приблизился к нему, навстречу вылезли Джинни с Дином, и Гарри удалось проскользнуть между ними. При этом он ненароком задел Джинни.
— Не пихайся, пожалуйста, Дин, — раздраженно сказала она. — Вечно ты пихаешься, как будто я и без тебя не справлюсь...
Портрет мигом закрылся за Гарри, но он успел еще расслышать гневные возражения Дина, отчего ощущение приподнятости лишь возросло, и, широко шагая, Гарри двинулся по замку. Никакой необходимости красться не было, поскольку никто ему навстречу не попадался; правда, Гарри это ничуть не удивляло: сегодня вечером он был самым удачливым человеком в Хогвартсе.
Почему он решил, что самое правильное — это направиться к Хагриду, Гарри не имел ни малейшего представления. Все выглядело так, точно зелье удачи освещает перед ним путь на несколько шагов сразу. Конца пути Гарри не видел, какое отношение имеет к нему Слизнорт, не понимал, но был уверен, что это лучший из путей, ведущих к памяти профессора. Дойдя до вестибюля, Гарри обнаружил, что Филч забыл запереть входные двери. Гарри распахнул их и немного постоял, вдыхая ароматы свежего воздуха и трав, а потом сошел по ступеням в сумерки.
Уже на нижней ступеньке ему пришло в голову, что лучше всего пройти к Хагриду огородами. Дорога была не самой близкой, но Гарри точно знал, что должен исполнить эту прихоть. Он направился прямиком к огороду, где с удовольствием, но без особого удивления обнаружил профессора Слизнорта, который беседовал с профессором Стебль. Гарри затаился за невысокой каменной оградой, ощущая покой, воцарившийся в мире, и вслушиваясь в разговор двух профессоров.
— Благодарю вас за то, что потратили на меня столько времени, Помона, — учтиво говорил Слизнорт. — Большинство авторитетов сходятся на том, что они наиболее действенны, если их собирать в сумерки.
— О, я совершенно с ними согласна, — горячо ответила профессор Стебль. — Вам этого будет достаточно?
— Более чем, более чем, — сказал Слизнорт. Гарри заметил у него в руке пучок каких-то листьев. — По нескольку листочков для каждого из моих третьекурсников, плюс небольшой запас на случай, если кто-нибудь их перетомит... Что ж, приятного вам вечера и еще раз большое спасибо!
Профессор Стебль направилась по темному саду к теплицам, а Слизнорт — прямиком туда, где стоял невидимый Гарри.
Охваченный мгновенным желанием показаться Слизнорту, Гарри размашисто стянул с себя мантию.
— Добрый вечер, профессор.
— Клянусь бородой Мерлина, до чего ж вы меня напугали! — сказал Слизнорт, опасливо замерев на месте. — Как вам удалось выбраться из замка?
— По-моему, Филч забыл запереть двери, — бодро сообщил Гарри и с удовольствием увидел, как помрачнел Слизнорт.
— Я на него жалобу подам. Этот господин, если хотите знать мое мнение, больше интересуется мусором, чем нашей безопасностью... Однако что вы-то здесь делаете, Гарри?
— Видите ли, сэр, тут такая история с Хагридом, — ответил Гарри, мгновенно сообразив, что самое верное сейчас, это говорить правду. — Он страшно расстроен. Но только, профессор, вы никому не скажете? Я не хочу навлекать на него неприятности.
В Слизнорте явно проснулось любопытство.
— Ну, обещать я ничего не могу, — грубовато ответил он. — Но мне известно, что Дамблдор полностью доверяет Хагриду, и потому уверен, что ничего страшного он совершить не может.
— Так вот, у него был гигантский паук, Хагрид держал его много лет в Лесу. Паук умел разговаривать и так далее...
— До меня доходили слухи, что в Лесу водятся Акромантулы, — негромко сказал Слизнорт, оглядываясь на черную стену деревьев. — Выходит, это правда?
— Да, — подтвердил Гарри. — Но только этот паук, Арагог, первый, кого Хагриду удалось приручить, прошлой ночью умер. Хагрид так горюет. Он хочет, чтобы кто-нибудь поприсутствовал на похоронах, вот я и пообещал прийти.
— Трогательно, трогательно, — задумчиво произнес Слизнорт; его большие, печальные глаза теперь неотрывно смотрели на далекий свет, горевший в хижине лесничего. — Между прочим, яд Акромантула очень ценен, особенно если это животное только что умерло и еще не иссохло... Конечно, я не стал бы вести себя бестактно, тем более что Хагрид расстроен, но если бы можно было раздобыть немного... Видите ли, добыть яд из живого Акромантула практически невозможно...
Казалось, Слизнорт разговаривает теперь больше с собой, чем с Гарри.
— Будет ужасно, если он так и пропадет, никому не доставшись. За пинту можно сто галеонов выручить, а жалованье мое, если честно, не так уж и велико...
Вот теперь Гарри совершенно ясно понял, что ему следует сделать.
— Вообще-то... — сказал он, весьма убедительно изображая нерешительность, — если бы вы согласились пойти со мной, профессор, Хагрид, наверное, был бы очень доволен. И Арагог получил бы настоящие проводы, понимаете?
— Конечно, — согласился Слизнорт, в глазах которого уже вспыхнуло неподдельное воодушевление. — Знаете что, Гарри, давайте прямо там и встретимся. Я прихвачу пару бутылочек, выпьем за здоровье бедного животного... ну, то есть не за здоровье, разумеется... Во всяком случае, проводим его как следует, помянем после похорон. Ну и потом, мне надо бы галстук переменить, этот для такого случая слишком цветаст.
Он поспешил в замок, а Гарри, очень довольный собой, направился к Хагриду.
— Входи, — прохрипел Хагрид, открыв дверь и увидев, как прямо перед ним появляется сбрасывающий мантию-невидимку Гарри.
— Рон с Гермионой прийти не смогли, — сказал Гарри, — но они тебе очень сочувствуют.
— Не... не важно... он был бы так тронут твоим приходом, Гарри...
Хагрид громко зарыдал. Он сделал себе траурную повязку, сильно походившую на пропитанную сапожной ваксой тряпицу, покрасневшие глаза его отекли и припухли. Гарри в знак утешения погладил Хагрида по локтю — достать выше ему все равно не удалось бы.
— Где мы его похороним? — спросил он. — В Лесу?
— Ну уж нет, — ответил Хагрид, утирая слезы полой рубашки. — После его смерти другие пауки меня к своим паутинам близко не подпустят. Оказывается, они меня только потому и не слопали, что он не велел! Представляешь, Гарри?
Честным ответом на этот вопрос было бы «да». Гарри с содроганием вспомнил, как он вместе с Роном столкнулся с Акромантулами лицом к лицу, — оба отчетливо поняли тогда, что один только Арагог и мешает паукам сожрать Хагрида.
— Отродясь не знал в Лесу мест, куда мне дорога заказана! — покачивая головой, продолжал Хагрид. — Да, скажу я тебе, не легкая была работка, вытащить оттуда тело Арагога, они ж обычно покойников своих, того, съедают. Но только я хотел, чтоб у него были хорошие похороны, поминки чин по чину.
Он опять зарыдал, и Гарри опять принялся гладить его по локтю, говоря при этом (зелье, похоже, указывало, что именно так и следует поступить):
— По дороге сюда я повстречал профессора Слизнорта, Хагрид.
— Так ты неприятности нажил? — подняв на него озабоченный взгляд, спросил Хагрид. — Тебе ж не положено из замка по вечерам выходить, я знаю. Эх, моя вина...
— Нет-нет, он как услышал, куда я иду, сказал, что хотел бы тоже прийти, принести Арагогу последнюю дань уважения, — ответил Гарри. — По-моему он пошел переодеться во что-нибудь более подходящее, ну и прихватить несколько бутылок вина, чтобы мы могли выпить в память Арагога.
