От рабства к рабству. От Древнего Рима к современному Капитализму - Катасонов Валентин Юрьевич

Второй проект (национал-социализм) в его наиболее завершенной форме был апробирован в Германии, но не только не смог обеспечить немцам свободного труда, но продемонстрировал миру образцы «лагерного рабства», привел к неисчислимым бедствиям и также сошел с исторической сцены. Уже не приходится говорить о том, что в нацистском проекте с самого начала главный акцент делался не на освобождении «высшей» (арийской) расы из-под гнета капиталистического рабства, а на рабском закабалении покоренных народов в интересах этой «высшей» расы [452].

Оба указанных проекта не могли избавить человечество от капиталистического рабства, так как были не только далеки от христианства, но проявляли в отношении христианства скрытую (при нацизме) или откровенную (при социализме) враждебность.

Некоторые авторы, которые затрагивают тему рабства — как прошлого, так и настоящего, порой делают слишком категорический вывод: рабство — неистребимая сущность человека и человеческого общества. Для защиты данного тезиса нередко ссылаются на книги Ветхого и Нового Заветов, которые в общей сложности охватывают большую часть времени существования человечества, начиная с момента сотворения первого человека Богом. На страницах Священного Писания тема рабства действительно присутствует постоянно. В Симфонии на Ветхий и Новый Завет слово «раб» и другие слова с корнем «раб» в общей сложности встречаются 400 раз (практически во всех книгах). Кроме того, около 50 раз встречается слово «рабыня» и производные от него [453].

Помимо всего в перестроечные годы выходило и продолжает выходить немало работ, которые утверждают неистребимость рабства в России. При этом используется посыл об изначально «рабской природе» русской души, русского человека. Такие работы призваны подавить волю тех слоев нашего общества, которые активно выступают против утверждения «денежной цивилизации» в нашей стране. Они призваны выполнить те же цели, которые выполняли работы идеолога III Рейха Альфреда Розенберга, который призывал превратить русских людей в рабов «высшей», арийской расы. Справедливости ради следует отметить, что за годы социализма привычка русских людей к свободному творческому труду была сильно подорвана. Но речь сейчас не об этом, а о том, что якобы изначально русскому народу была присуща склонность к рабству и рабскому труду. Такое утверждение можно назвать «мифом» и даже откровенной ложью [454].

Как бы там ни было, большинство авторов, соприкоснувшихся с темой рабства, спешит сделать неутешительное заключение: рабство было, рабство есть, рабство будет. Вот пример таких суждений: «Таким образом, все известные государственные системы как лежали на имущественном рабстве своих же народов, так лежат на нем и сейчас… Как зависел человек от степени, в которой ему кто-то отдаст (если отдаст) плоды его труда для собственного жизнеобеспечения, так и осталась эта чисто произвольная зависимость. Что при фараонах, что при рыцарях, царях и королях, что при капиталистах, что при советах, что опять при капиталистах. Чтобы как можно сильнее в публике затуманить этот факт, утаить его суть, любая идеологическая пропаганда муссирует вопрос только в разрезе того, в пользу кого реализуются блага, что можно толковать как угодно и спорить бесконечно и безрезультатно. Но за счет кого по факту идет реализация благ, все идеологии молчат, воды в рот набрав, или нагло лгут, что только в голову взбредет» [455].

С тем, что одной из основных функций идеологии прошлого и настоящего является всяческая маскировка всяческих форм рабства, мы согласны. А вот тезис, что рабство было всегда, требует определенных комментариев и уточнений. Возможно, что оно действительно было всегда, но почти никогда ему не удавалось добиваться абсолютной монополии в сфере трудовых отношений. Иначе говоря, наряду с рабством почти всегда сосуществовал свободный труд. Даже в Древнем Риме, как мы говорили, в самый расцвет классического рабства свободный труд наделенных землей граждан не исчез окончательно. Даже в самые суровые времена Средневековья наряду с крепостными крестьянами были свободные земледельцы.

В той же России, как мы говорили, были обширные территории (например, Русский Север), где крепостничества никогда не было (черносотенные, государственные крестьяне). Было также монастырское хозяйство, которое демонстрировало образцы свободного, высокопроизводительного творческого труда [456]. Было казачество, которое занималось как ратным трудом, так и трудом сельскохозяйственным, который базировался на общинном землевладении [457]. Были интересные примеры создания предприятий на базе церковных общин, приходов [458]. В строительстве и мануфактурном производстве большую роль играли артели, которые также основывались на свободном труде [459]. Накануне Первой мировой войны Россия занимала первое место по развитию многих форм кооперации (производственной, кредитной, сбытовой, закупочной); кооперация также помогала людям труда сохранять истинную экономическую свободу В 1914 году в России было 30 тысяч различных кооперативов с числом членов более 10 млн. человек [460].

Есть интересные примеры и в современной жизни. Например, Китай постепенно отходит от своих жестких идеологических установок в экономике. Судя по всему, он ищет «третий путь», т.е. хозяйственную модель, альтернативную социалистической и капиталистической. В рамках этой новой модели руководство страны поощряет создание предприятий с рабочим самоуправлением (коллективный сектор экономики) — на основе принятого в 1992 году закона «О коллективных предприятиях в городе и коллективных предприятиях на селе». Уже в 1995 году доля коллективного сектора в валовой продукции превысила 40 процентов [461].

Даже в странах развитой «денежной цивилизации» имеются «островки» свободного труда. Речь идет о кооперативах и предприятиях, работники которых являются одновременно их владельцами. Всего в более чем 70 странах мира принято законодательство, позволяющее создавать предприятия, в которых работники являются собственниками предприятий и производимого продукта [462]. Наиболее развито законодательство, регулирующее деятельность народных предприятий в США, Великобритании, Испании, Франции, Италии, Швеции, Израиле. В США сегодня около 11 млн. американцев (12% рабочей силы страны) являются совладельцами предприятий, на которых они работают. На таких предприятиях рабочего самоуправления, как показывают исследования, производительность труда существенно выше, чем на классических капиталистических предприятиях. В качестве примера свободного труда на базе кооперативов можно назвать федерацию кооперативных предприятий «Мандрагон» в Испании, где в общей сложности трудится около 20 тыс. человек [463]. В рамках Европейского союза образована Европейская федерация работников-собственников, в которую входят союзы и ассоциации всех европейских стран.

Называя предприятия, в капитале которых участвуют работники, «народными предприятиями», некоторые авторы их противопоставляют капиталистическим предприятиям. С нашей точки зрения, народные предприятия в странах Запада являются лишь разновидностью капиталистических предприятий. Находясь в условиях капиталистического рынка, они не могут не ставить своей задачей получение максимальной прибыли; в противном случае они не выдержат конкуренции и станут банкротами. Для того чтобы народные предприятия перестали быть капиталистическими, необходима перестройка экономических отношений в масштабах всего общества. Но и такие народные предприятия с точки зрения интересов всего общества являются шагом вперед по сравнению с обычными частнокапиталистическими предприятиями.