Житие колдуна. Тетралогия (СИ) - Садыкова Татьяна (читать книги .TXT) 📗
Золотоволосая девушка укрылась с головой плащом, хохоча во весь голос. Я возмутился такому наглому вранью племянницы.
- Я не смутился!
- Ой, ой, ой, какие мы грозные, дядя. А алые уши мне привиделись? - я вмиг закрыл руками уши. Смех стал еще сильнее. - Ну если ты совсем не смутился, то тогда я уверена ты не будешь против того, чтобы я рассказала, как узнала, что непреступный жрец, в которого я почти по уши влюбилась, оказался девушкой?
- Ты лучше расскажи, почему ты представила Шион своим возлюбленным?
"Возлюбленный" под одеялом стала хихикать громче. Похоже, она только что узнала о своих бурных отношениях с волшебницей.
- Но я люблю ее как подругу! - патетично воскликнула Петра, надменно закатив глазки. - Я тебе не врала когда говорила, что люблю Шион и хочу ее спасти! Это ты сам выдумал про моего возлюбленного - я просто не стала возражать твоим предположениям. Мне папа всегда говорил, что нельзя обижать старых людей.
"А еще он правильно тебя учил, как врать магу, говоря только правду, - мысленно вздохнул я" Стоит признать, уроки отца она усвоила прекрасно. Фил гордился бы своей непутевой дочуркой. Заварить такую кашу под силу только Петре. Но скажите мне, почему именно я должен ее расхлебывать?
- А Валерий знает, что я "твой возлюбленный"? - подала голос Шион, перестав смеяться и высунув голову из-под плаща.
- Конечно, - фыркнула племянница, махнув рукой. - Это ведь была его идея.
- И ты согласилась? - удивился я.
- А почему бы и нет? - пожала плечами девушка. На миг ее лицо вновь стало грустным, и она еле слышно проговорила. - Я просто хочу, чтоб хоть у кого-то было все хорошо. Шион... она заслуживает быть счастливой.
- Петра... - тепло улыбнулась яркоглазая девушка моей племяннице. - Ты же знаешь, что я сама виновата. Апостол должен отвечать за свои ошибки. А я сильно согрешила и сполна за это поплатилась.
Светловолосая волшебница протестуще замахала руками, и села на пол возле постели Шион.
- Нет, это моя вина! Прости, прости меня, Ши, - прошептала она, гладя бывшую жрицу по неровно стриженным золотым волосам. - Из-за моей глупости и самонадеянности ты так страдала, - ее голос дрогнул. - Они тебя сильно мучали?
Шион судорожно вздохнув, закрыла глаза и вдруг резко крепко сжала ладонь Петры. Она замотала головой:
- Ни...ничего ст...страшного... Все ... позади. Все позади...
- Петра, - угрожающе проговорил я. Она что, совсем не понимает, что нельзя человеку, перенесшему такое сильно психологическое напряжение напоминать о тех событиях? Она бы еще предложила жертве маньяка связать руки иль пойти в подворотню, чтобы провести следственный эксперимент.
- Что? - удивленно посмотрела на меня племянница. Сама наивность. Кошмар, неужели она понабралась этого от Ирен?
Вдруг ни с того ни сего, из закрытых глаз Шион потекли слезы. Петра обеспокоенно стала всматриваться в лицо своей подруги, я нахмурился - только этого мне не хватало.
- Я не могу... Я боюсь открыть глаза, - прошептала она, сильнее сжав ладонь племянницы. - Боюсь, что когда открою, то окажусь вновь в той темнице. Что вы окажетесь просто моим сном, моим видением на грани смерти.
Я подошел к бывшей жрице, которая сейчас была на грани истерики. Присев к ней на кровать, я осторожно дотронулся до ее руки, в которой она судорожно сжимала ладонь волшебницы. Шион дрогнула от моего прикосновения и, всхлипнув, резко открыла глаза.
- Не бойся, - успокаивающе проговорил я, ласково улыбнувшись испуганной девушке. Пришлось надеть на себя маску ненавистного мне жреца. Думаю, если я еще один раз скажу фразу как священнослужитель, мир не дрогнет и не превратится в прах. - То испытание уже позади. Ты его выдержала с честью и Великая простила тебе все грехи.
- Что за чушь, - буркнула племянница, за что получила от лучезарно улыбающегося жреца подзатыльник. Я, в отличие от нее, пытаюсь привести в чувство Шион, а она еще недовольна.
- Я не надеялась, что меня спасут, я смирилась со своей судьбой, - еле улыбнулась девушка, вытирая слезы моим плащом. Она вновь невидящим взглядом посмотрела на потолок, сказав подрагивающим от волнения голосом. - Нет, на самом деле я хотела жить... но когда тебя каждый день истязают, когда кроме решетки и тусклого света от факела ты ничего не видишь, слышишь только противное пищание крыс, чувствуешь, как они ползают по тебе, нюхают, как они... просто внутри что-то ломается и хочется только одного - умереть. Ты молишь своих тюремщиков о смерти. Ты жаждешь получить свободу, чтобы перестать терпеть эту адскую боль...
- Не надо вспоминать то, что причиняет тебе боль, - нахмурился я, перебив бессвязный поток слов бывшей жрицы. Если так будет продолжаться в том же духе она уйдет в себя и потом ее трудно будет научить вновь радоваться жизни. - Забудь те события как страшный сон.
- Я не могу, - отрицательно покачала головой бывшая жрица. Дотронулась рукой до своих некогда длинных и роскошных волос, которые сейчас напоминали золотой ершик. - Не сейчас... Темница постоянно стоит у меня перед глазами... Нет, я не хочу забывать. Я хочу помнить.
Я вздохнул - ну как знает. Я всего лишь хотел помочь, исходя из знаний, полученных на практике в больнице Парнаско. Не легче ли вычеркнуть из памяти эпизод причиняющий тебе боль? Не понимаю я логики женщин. Зачем они постоянно усложняют себе жизнь?
- Слушай, Шион, так значит они не узнали, что ты девушка? - тихонько спросила моя крестница. - Ну, когда бросили в темницу.
- Узнали...
- И все равно продолжили бить? Вот сволочи!
- Наоборот, - нахмурилась Шион. - Когда они узнали, что я девушка стали меня бить. Это ведь великое святотатство, что женщина проникла в ряды апостолов. Его Преосвященство пришел в ярость, когда узнал об этом. Я слышала, как он приходил, и лежа на холодном грязном полу, чувствовала пропитанный лотосом аромат его сандалий.
Теперь понятно, почему этот маразматик не внял "просьбе Богини" отпустить жреца и все верещал о том, что никто не должен узнать "эту постыдную правду". Я все больше разочаровываюсь в религии. Не они ли твердят, что избивать беззащитных дам это грех? А сами - великорослые мужланы, гордо именующие себя апостолами, слугами Великой, измывались над бедной хрупкой девушкой и только из-за того, что она решила, как и они, служить Богине. Да, как я посмотрю жрецы настоящие мужчины, непогрешимые и невинные слуги Элисень.
- Все, - решительно заявила крестница, встав с колен. - Если они еще раз хоть пальцем до тебя дотронутся, то я разнесу по камешкам чертов храм, а всех твоих палачей сброшу нафиг в эту несуразную яму. И плевать мне на последствия!
Я усмехнулся:
- А ты когда-нибудь задумывалась о таких мелочах?
- Конечно, - уверенно хмыкнула Петра, но немного подумав, замялась. - Ну, хорошо, я почти всегда думаю о последствиях. А если и не думаю, то ловко их избегаю.
- Ну-ну... - что и исследовало доказать. Племянница думает головой в самую последнюю очередь и из-за этого постоянно попадает в неприятности.
- Эй, что это за "ну-ну"! Дядя, ты не веришь в мои способности?
В твои способности я-то верю, но вот окружающим тебя людям твои фортели приносят массу неприятностей и добавляют седых волос в шевелюру.
За стеной послышались возмущенные крики Ирен, возгласы Риэла, их возня... Они громили склад, попутно о чем-то яро споря. Я обреченно вздохнул. Так и знал, стоит мне оставить эту неугомонную парочку одних - они сразу же найдут причину, чтобы покричать и подраться. Надо разнять этих маленьких деток пока они не подняли на уши весь район. Жрецы наверняка ищут нас по всему Силенвилю, порываясь отправить в гости к Настерривилю, точнее не в гости, а на постоянное проживание в Преисподнюю. Зачем им помогать? Тем более без подарка являться в гости не прилично, а я как назло не люблю дарить подарки малознакомым демонам и властителям геенны огненной. Хотя стоит отметить от свидания с милой суккуброчкой я бы не отказался. Устроили бы романтический ужин на фоне огненного зарева от бывшего храма, с музыкой, под руководством оркестра 'Горящий жрец', а прислуживал бы нам само Преосвященство... Мечта. Жаль, что после придется убить суккубу - они обожают высасывать энергию мага... гм... в конце свидания.
