Белое пламя дракона - Крымов Илья (читать лучшие читаемые книги txt) 📗
– Ключами Сулеймановыми запечатаю, – зашептал маг, – клеймами мертвящими изловлю и сокрою, цепями незримыми свяжу и в узилище бесплотном заточу. Крови и плоти алкающий да убоится, да умерится, власти моей покорится и склонится предо мной.
Безумный хохот раздался совсем недалеко, потом вновь звон колокольчиков в ушах и дикий вопль. Тварь пришла.
– Бесплотному – темница духа, мучимому – приют упокоения, злому – усмирение гнева, голодному – голод! Зверь беспокойный, чья душа горит в огне му?ки, зверь, что пришел по мою жизнь, я ждал тебя. – По жесту Тобиуса костер погас, и темнота немедленно захватила маленькую проплешину на мохнатом теле леса.
Волшебник поднялся с жезлом в руке и медленно повернулся, став лицом к той стороне, где темнота клубилась в гипнотическом текучем танце и из нее смотрела пара красных огней и улыбалась красная же пасть. Душа сумасшедшего, обугленная огнем Пекла, худукку.
Клубящаяся темнота громко хихикнула и потекла по границе проплешины, заходя волшебнику за спину. Тот не пытался держать ее в поле зрения. Худукку с ревом набросился сзади, а Тобиус, который был к этому готов, упал ничком. Прыгнувшая ему на грудь земля выбила из легких воздух. Дух темноты пролетел над волшебником, и в следующий момент магические чертежи, нарисованные по периферии, взорвались, став столбами ревущего живого огня. Если худукку и способен был испытывать ужас, то он испытал его в тот самый момент, когда яркий горячий свет ударил по нем со всех сторон, и его собственный пронзительный вой, скрежещущий и молящий, взлетев в небо, заглушил даже рев пламени.
– Именем Салморцойна, короля неупокоенных душ, покорись мне!
Истошный взвизг был магу ответом, и куски клубящейся темноты оформились в виде когтистых лап. Тобиус явственно представил свое растерзанное тело, части которого растаскивает лесное зверье. За спиной мага возникло шесть Солнечников, и все они бросились на худукку, а потом Вспышка, Вспышка, Светящаяся Паутинка, рой светящихся мотыльков, луч твердого света, торчащий из жезла как клинок меча, и мешанина из колец черного дыма, превращающегося в когти и клыки. Мир потонул в безумном злом хохоте, перемежающемся с жалобным плачем.
Тобиус тяжело дышал, его легкие горели, все тело болело, глаза ничего не видели, гурханы не осталось ни иора, его уже дважды стошнило, и кровь из ран продолжала медленно сочиться, но он улыбался. Волшебник улыбался, потому что на ладони лежал тяжелый черный перстень, в котором таилась душная злая темнота. Он занял место на большом пальце правой руки.
Волшебник с кряхтеньем встал на ноги и оглядел развороченную землю. Чертеж-ловушка был уничтожен, череп расколот, чаша расплавлена, свеча давно прогорела, только ритуальный нож, воткнутый в землю, остался невредим. Ближайшие деревья опалило жаром огня, часть ветвей сгорела, чудом не начался настоящий пожар. Сделав несколько шагов, Тобиус споткнулся и упал, сил подняться вновь уже не было. Там он и заснул, валяясь на сырой земле.
Очнувшись на следующий день ближе к обеду, волшебник смог частично привести себя в порядок. Как ни странно, но за время, проведенное в беспамятстве, на него не покусилось ни одно существо из тех, что обитали в лесу. Раны, нанесенные когтями худукку, успели загноиться, они горели, и в них пульсировало сердцебиение, края нездорово блестели, хоть кровь и не шла, а плоть вокруг воспалилась. Используя целительские техники, Тобиус смог усмирить бушующую в теле инфекцию, удалил мертвые ткани Солнечным Касанием и стянул края. Отдохнув еще немного, волшебник вдруг ощутил ужасный голод, который, словно мурз из засады, набросился и начал терзать пустой желудок. Он сбе?гал в сторонку и достал из тайника сумку с продовольствием, жадно и быстро поел.
Следующим по назойливости чувством было ощущение холода. С помощью чар Нити-и-Иглы он восстановил свою полумантию, а потом постарался удалить с нее следы крови. Запас гурханы восстановился за время сна, и, оглядевшись, Тобиус решил, что ему здесь больше нечего делать. Крылья Орла подняли его в небо.
Серый волшебник приземлился перед замковыми вратами, у которых стояли с алебардами совершенно незнакомые часовые. Третий солдат что-то громко им говорил, перемежая обычные слова ругательствами.
– Наставляете рекрутов, рядовой Эрвин?
– Капрал, – довольно поправил тот, оборачиваясь. – С возвращеньицем, чар Тобиус! Вот вколачиваю ум в непривычные к этому делу головы!
– Добро, добро.
Он пересек внутренний двор и вошел в донжон, у входа в который тоже стояла стража. Тобиус замечал, что стражников заметно прибавилось, теперь они обходили стены, патрулировали деревню и ближайшие окрестности, да и в замке на каждом шагу торчали как блестящие сталью истуканы. Доспехи и оружие для новобранцев они с Мартелом и наемными кузнецами ковали день и ночь.
Бальден не давал своим кадрам ни дня отдыха, они бегали под дождем, бегали под ударами осеннего ветра, бегали… они постоянно бегали. А если не бегали, то отрабатывали строевой шаг, учились обращаться с неудобной алебардой, мозолящей ладони, и коротким палашом, который вырывался из непривычных к этому пальцев при каждом неуверенном взмахе. Новичков заставляли ходить, сидеть, есть и спать, не снимая брони. Точнее, они снимали ее только для того, чтобы почистить, а затем вновь надеть, и делали это на скорость. Генерал наставлял, что в бою клинок и алебарда для солдата – как родные брат и сестра, то есть они единственные родные существа во всем мире, и за них надо держаться. Насчет брони он тоже что-то такое поэтичное говорил… кажется, что если они будут плохо следить за состоянием лат, то он поотрывает им руки и повтыкает их в…
– К его милости, чар? Сейчас нельзя.
Тобиус вопросительно посмотрел на стражников, дежуривших у дверей большого чертога. На его памяти это был первый раз, когда Бейерон не мог принять своего придворного мага.
– У его величества аудиенция, приказано не беспокоить.
– А с кем у него аудиенция?
– Не могу знать, чар, это какие-то пришлые люди.
Волшебник кивнул и уселся на скамейку, поставленную в широком коридоре специально для ожидающих аудиенции. Прошло больше получаса, а из зала никто так и не появился.
– Эй, волшебник.
Тобиус посмотрел на стражников, но ни один из них даже не косился в его сторону.
– Это я с тобой говорю, не они.
– Во-о-о-от, – тихонько протянул Тобиус, опуская очи долу, – началось. А я-то надеялся, что голоса появятся в голове только лет эдак в сто семьдесят.
– Мой голос не в твоей голове. Ты забыл обо мне?
– Нет, гахенгейм, я тебя не забыл и очень рад, что ты воспользовался моим советом. Это я так просто шучу. Как тебе у нас живется?
– Хорошо. Много прекрасных людей.
– Согласен.
– Я хочу помочь тебе, волшебник. Иди к тому месту, которое ты осматривал, к помеченному месту.
– Помочь?
– Ты хотел узнать, что находится за стеной. Я наблюдал за тобой и ждал. Ты не останавливаешься, постоянно чем-то занимаешься и куда-то уходишь. Впервые за долгое время я вижу, чтобы ты так долго сидел и ничего не делал. Я решил, что это подходящий момент.
Волшебник посмотрел на двери, за которыми не слышалось ни голосов, ни приближающихся шагов. Сколько еще ему здесь сидеть и нужно ли вообще это делать, если время терпит, а неожиданная возможность так заманчива? Вскоре Тобиус уже стоял у назначенного места в отдаленном пустом коридоре.
– Куда нажимать?
– Нажимать? – переспросил гахенгейм.
– Да. Тут должен быть рычаг, приводящий в действие механизм открывания прохода.
– Он давно разрушен временем, я сам открою для тебя путь.
Часть стены почти неслышно отъехала в сторону, и Тобиус шагнул в темный, пахнущий пылью и увитый паутиной проход.
– Райнбэк полон загадок.
Маг стал пробираться узкими проходами в свете трех мотыльков. Ему приходилось часто разрывать пологи старой, высохшей паутины, а под ногами хрустели крысиные кости и пустые панцири насекомых. Он поднимался и спускался по иссохшим лестницам и бочком двигался по совсем уж узким коридорам, которые были у?же ширины его плеч. В своих исследованиях волшебник то взбирался на верхние этажи, то вновь опускался на нижние, то шел по камню, то осторожно ступал по деревянным перекрытиям, которые давно пришли в негодность и громко, протяжно скрипели. Многие проходы стали недоступны как раз из-за прогнивших полов, но и по надежным можно было попасть во многие части замка. Волшебник успел заглянуть сквозь стену в натопленную кухню, прачечную, на несколько складских помещений, пару раз он ухитрился подслушать разговоры стражников и слуг, оставаясь незамеченным. Так продолжалось, пока, глянув в очередное смотровое отверстие, он не увидел большого чертога.
