«Был жестокий бой» - Зарипов Альберт Маратович (книги онлайн без регистрации полностью TXT) 📗
Но мы ехали дальше и каждый ориентир, что на самой дороге, что поблизости от неё… Каждый ориентир показывал нам то, насколько далеко мы всё же отдалились от этой чёртовой войны. А такими ориентирами нам служили и бесформенная груда блестящего металла, совсем ещё недавно являвшихся двумя вертолётными турбинами… И тот самый овраг, на дно которого таким непонятным образом попал новенький красненький автобус КАВЗ… Которого сейчас уже не было и в помине…
— А техники тут по-прежнему… Дофига и больше! — прокомментировал я скопление армейских автомобилей и брони неподалёку от Толстой-Юрта…
И это скопление военной техники служило нам хорошим ориентиром того, насколько мы удалились от города Грозного. Как и пологий теперь уже спуск с предгорья на равнину вдоль Терека… Ну, и само собой стеклянное крошево на левой обочине…
— Да-а-а… — сказал задумчиво Юра Денисов. — Вот именно здесь… Примерно две недели назад… Пуля попала в батолинский бронежилет…
Я понял своего товарища и тоже не удержался, уже от своей философской реплики:
— А как будто прошёл целый год! Даже не верится… А ещё говорят, что один день войны равен трём дням мирной жизни.
— Брешут!.. — проворчал Юра. — Соб-баки!.. Чтобы нам поменьше денежек заплатить… На этой войне один день должен идти за шесть!.. Или все десять…
— Ну, да… — согласился я, заглядевшись на металлический мост над Тереком. — И как это они его ещё не подорвали? Плёвое же дело!
— Он же не «фунциклирует»… — с явной такой ленцой отозвался командир второй группы. — Вот чехи и не трогают его… Да и далековато от Грозного.
Да… От прогремевшей навесь мир чеченской столицы мы уже отъехали на достаточно безопасное расстояние. И этот длинный железнодорожный мост с решётчатыми стальными фермами оказался тем самым «крайним» ориентиром, за которым началась вроде бы мирная действительность. Но мы всё ещё ехали по территории Чечни…
Что впрочем не помешало одному товарищу капитану проявить всё своё радушие и хозяйскую гостеприимность. Покопавшись в своём вещмешке, Юра извлёк из него уже знакомую мне бутылку из тёмно-зелёного стекла…
— Кагор! — сказал Юра, обтирая рукавом вытянутое горлышко с солидной пробкой. — Ноль семь!.. Номер тридцать два… Выпуска восемьдесят какого-то года.
— «Откуда дровишки»? — спросил его я, хотя и так уже мог догадаться. — Бойцы что ли подарили?
— Ну, да! — прозвучал горделивый ответ. — Целых две штуки! Так что-о… Одну мы сейчас приговорим. То есть потихонечку и не спеша выпьем по дороге. А вторую оставим «на потом».
Пока капитан Денисов возился с упрямой пробкой… Я со смехом рассказал про то, как сам конфисковал у его «солджеров» две точно такие же бутылки. Которые они будто бы несли своему командиру…
— Видать, не врали! Но они их под бушлаты затарили… — признавался я. — Как будто для себя… Ну, я и отобрал эти бутылки. Правда, они сейчас лежат в моём ящике, а ящик в кузове, а этот кузов едет перед нами…
— Да ещё и полный солдат! — заявил с усилием Юра. — Уф…
Чеченская деревянная пробка наконец-то поддалась…
— Ну!.. — произнёс товарищ капитан официально-торжественным тоном. — За наше возвращение!
Он отпил несколько глотков и передал бутылку мне. Я сделал два больших глотка и вернул кагор Юре. Вино оказалось выдержанным и на мой взгляд очень крепким. В данную минуту я предпочёл бы «побаловаться» лёгким сухим с крепостью в 9–11 градусов… Нежели этим старым кагором в 18 оборотов.
— А может быть и больше! — сказал я после второго захода. — Тут может быть и все двадцать пять… Как мне кажется!
— Да какая разница?! — рассмеялся Юра. — Восемнадцать градусов или двадцать пять? Главное — что по шарам даёт!
А вино действительно «давало»… Оно хоть и было холодным… Впрочем, мы и не собирались сейчас заниматься процедурами по закаливанию наших зубов, поэтому вино во рту не задерживалось. Оно обжигающим огнём прокатывалось по гортани, чтобы затем разлиться по пустому желудку приятным хмельным теплом.
— Классно! — произнёс товарищ капитан после очередной порции.
— Ага!.. — ответил я, с улыбкой глядя на «пассажиров» впереди идущего Урала. — Вот фиг вам! Ишь ты!.. Ручонки тянут!
Но те не унимались и мне пришлось показать подчинённым уверенно сложенную дулю. Мои солдаты тут же разобиделись и перестали выражать своё горячее желание приложиться к красненькому… То есть либо тянуть руки с растопыренными пальцами по направлению к нашей уже откупоренной бутылке… Ну, и тыкать указательными пальчиками в мой командирский ящик, в котором находилось две непочатые ёмкости с кагором. Многозначительные пощёлкивания по кадыку мной в расчёт даже не принимались… Поскольку до кабины второго Урала им всё равно было не дотянуться. А вот за своим командирским ящиком… За ним нужно было следить и следить…
Однако всё закончилось вполне благополучно. Лёгкий солдатский бунт был своевременно подавлен моими беспощадно-карательными жестами. Разобиженный такой несправедливостью личный состав улёгся по своим местам. А мой большой командирский ящик по-прежнему возвышался посреди кузова.
«Такой вроде бы и близкий для расположившихся рядышком бойцов, но вместе с тем далёкий-предалёкий… А что делать?!.. Придёт время-времечко — вот тогда и вы сможете винцом побаловаться!»
Так мы ехали дальше. Периодически отхлёбывая из тёмно-зелёной бутылки, в которой плескалась животворящая жидкость. Наше настроение и так уж пребывавшее в приподнятом состоянии… При помощи терпкого и вкусного кагора оно становилось ещё лучше…
— Вспомнил один старый анекдот! — балагурил Юра. — Встречаются два хохла. «Микола! А ты бачишь, як проклятые москали обзывают наше пыво?»…
— «Ну, и як же?» — со смехом продолжал я.
— «Не пыво… А пи-иво!» — весело добавил товарищ капитан.
«Ох! Поубывав бы!»
Эту заключительную фразу мы высказали практически хором. Анекдот был старый-престарый… Что называется, с бородой… Стало быть, со времён перестройки… Когда нас как лохов стали разводить по национальным квартирам… Всплывший из памяти он отдавал какой-то горечью… Наверное, от искреннего сожаления по безвозвратно исчезнувшему государству под названием Советский Союз. В котором все мы были одной дружной семьёй… Могучей и непобедимой.
«А теперь мы возвращаемся с войны… То есть с территории бывшей Чечено-Ингушской автономной ССР. И неторопливо попиваем этот кагор номер тридцать два. Считая его трофейным!»
Однако… Несмотря ни на какие общественно-политические идиотизмы… Мы продолжали радоваться маленьким жизненным мелочам: светлой погоде и хорошему асфальту, ровному гудению мотора и спокойной обстановке вокруг нас, предстоящему прибытию в Моздок и, разумеется, этому тёмно-красному кагору номер 32.
«Ведь жизнь-то прекрасна! Особенно в мои двадцать шесть лет!»
Тут я не выдержал и кое-что уточнил у своего товарища. Юра Денисов в свои двадцать восемь придерживался аналогичной жизненной позиции.
— Товарищ капитан, а мне?!
А это не выдержал наш водитель. Ведь вкусного вина в бутылке сейчас оставалось чуть меньше половины…
— Но-но, солдат! — почти строгим тоном произнёс товарищ капитан Денисов. — Ты тут не забывайся!.. Твоё дело — держать руль и соблюдать дистанцию! Понял?
— И давить на тормоз! — добавил я.
Водитель Урала замолчал и больше с глупыми вопросами к нам не приставал. А мы по-прежнему ехали дальше…
Минут через десять наша автоколонна остановилась. Из кабины первого Урала высадилось наше начальство и объявило всем войскам небольшой перекур. Вообще-то дымить сигаретами можно было и во время движения… Но чтобы личный состав смог без каких-либо происшествий справить свои естественно-человеческие потребности… Например, подышать свежим воздухом, сидя на корточках. Или же попросту пописать… Для этого и требовался краткосрочный перекур с обязательной остановкой на обочине.
Пока подразделения в неспешном порядке покидали свои грузовики… Пока солдаты приступали к привычным попыткам по заполнению ближайшей придорожной канавы… Пока какой-то бедолага искал местечко поукромней, чтобы напоследок ещё и нагадить этой «распроклятой войне»… В общем… пока наши войска занимались своими обыкновенными упражнениями…
