Хозяин Амура - Хван Дмитрий Иванович (читаем книги онлайн бесплатно полностью .txt) 📗
Профессор даже вскочил с кресла, стал прохаживаться, пытаясь собраться с мыслями, потом негромко, но яростно начал говорить, жестикулируя обеими руками:
— Ну какое собрание, Слава?! О чем говорить-то? Тут говорить не о чем! Ты думаешь, люди все бросят: самолет этот, завод, а еще тех, кто нам поверил и поселился здесь с нами, и прочая, и прочая?!
— Зачем бросать? Нам необходимо сотрудничество, допустим, медицинская помощь…
— А что нужно им? Слава, ты так и не понял? Они такие же, как и мы, только более развиты. Им нужны только люди, ради этого они останавливают работу энергостанции! Ты бы видел лицо Светланы, когда я сказал, что нас целых три тысячи!
— Так, — решительно прервал спор Соколов. — Пошли к наблюдателям, поговорим с ними!
— Нет, — твердо произнес Радек, насупившись. — Сядь! Слава, тебя Смирнов выдвинул в лидеры из-за того, что в самое сложное для нас время ты нашел в себе силы сплотить весь наш коллектив и мобилизовал его на решение проблемы выживания и развития. Сейчас ты успокоился и хочешь коллегиального мнения?
— Почему нет? — настороженно проговорил Вячеслав.
— От тебя ждут решения, а ты хочешь услышать их совет? Нужно раз и навсегда закрыть вопрос с этой аномалией, жить и работать только ради будущего своей страны и своих детей.
Соколов, тяжко вздохнув, снова сел в кресло и задумался. Слова старого друга били не в бровь, а в глаз! Все верно. Принимать решение нужно здесь и сейчас.
— Срыть этот холм к чертовой бабушке, что ли? — негромко произнес Вячеслав.
Радек в ответ лишь пожал плечами.
— Важно понять, что этот мир, который дышит и живет вокруг нас, — наш дом, — неторопливо произнес профессор.
— И только мы должны определять свою судьбу! — закончил Соколов, хлопнув ладонью по подлокотнику кресла. — Все! Пошли на воздух, проветриться надо.
Долга Владимирская дорога. Тянется она от Москвы перелесками и полями до Владимира, далее идет сквозь леса, мостами перебираясь через реки до Нижнего Новгорода. Дорога древняя, дорога торговая. Двигались по Владимирке купеческие обозы, обгоняя скитальцев, богомольцев и прочих странников. Шли длинные государевы обозы. В каждом городишке, что стоял на дороге, было торжище, в каждом селе — свой торжок. И ремесленник, и крестьянин продавал на них свой нехитрый товар. Не только честной народ кормился с Владимирки трудом своим, но и лихие людишки, укрываясь в густых лесах, промышляли разбоем.
С этой дороги начинался долгий путь из Москвы в Сибирь, через Владимир, Нижний Новгород и далее. Когда-то по Владимирке с огромным войском прошел великий государь Иоанн Васильевич, впоследствии прозванный в народе Грозным за то, что грозен он бывал ворогам Руси. Взявши Казань, он открыл для Руси дороги в Сибирь, в заволжские степи и кипчакские, ногайские или киргизские степи, а Владимирская дорога продолжила свой путь на восток, став дорогой Сибирской. С тех пор дорога стала стратегической, между перегонами на ней стояли дворы, где можно было не только сменить усталых лошадей, но и сытно поесть и переночевать. Окрестный народ занимался торговлей, извозом да работой при постоялых дворах. Ангарские караваны тут хорошо знали, привечая за щедрость, потому лошади у сибиряков всегда были свежи и кормлены, сани чинены, а люди сыты и веселы. На каждом постое хозяин двора почитал за честь лично рассказать Павлу Граулю про прошедший осенью караван со свейскими полоняниками. Также, почитай, на каждом дворе к каравану пытались прибиться люди, ради оной просьбы ожидавшие ангарцев долгими месяцами, перебиваясь случайной работенкой. Брали не всех, иначе обоз разросся бы до невообразимых размеров. Да и невозможно было принять более определенного количества людей. Потому как дьяк Ангарского приказа, обретавшийся в приказной избе Нижнего Новгорода, получал от своего владимирского коллеги полный список ангарского санного каравана, а сам, в свою очередь, передавал с сопровождением такой же, но с дополнениями, далее.
В начале второй седмицы марта показались стены и многочисленные маковки церквей крупного города.
— Новагород Низовских земель! — Молодой воин в немецких одеждах указал на горизонт плеткой. — Вона, стены уж недалече!
Рука его, пораненная в скоротечной схватке на торговых рядах близ кремлевских стен с одной из ватажек сторонников Никиты Романова, уже зажила. С тех пор молодец горячность свою умерил, признав непререкаемый авторитет Павла Грауля. Андрей, поставленный покойным Глебом Ивановичем Морозовым охранителем сестер Милославских при попытке бегства их из Москвы, происходил из беспоместных детей боярских, служивших боярину. Глеб Морозов очень дорожил Андреем и хотел еще больше приблизить его к себе, одарив сотней четей земли за верную службу. Но не успел… Однако Андрей службы не бросал, со двора Ангарского не бежал, да, правда, и податься ему было некуда — ни кола ни двора. В отеческом Рославле никого из родной семьи уж не осталось — моровое поветрие всех в могилу свело, а кто и остался — в монастырь ушел. Весть о том Андрею пришла еще в начале осени.
Поначалу Милославские хотели бежать в Литву, к родичам, но Грауль отговорил — Русь была в силе, а посему польский король Ян-Казимир не станет Никите Ивановичу препятствий чинить, выдаст беглецов как пить дать. Ведь перед поляками маячила война со шведами за Поморье и Ригу, а потому гневить московского государя они не станут, уповая на его помощь в борьбе со Швецией. Павел же настойчиво предлагал гостям уходить вместе с караваном в Нижний Новгород, а там и до Сибирского царства. В конце концов, Анна, сестра старшая, уговорила Марию бежать в Сибирь.
— Коль уж свейский канцлер с семьею убежища в Сибири ищет, что же нам мыкаться средь давно оставленной родни? — долгими вечерами убеждала Анна Марию, чья подушка постоянно была мокрой от слез, проливаемых по супругу. — Люд и царь там православный, русский, нешто в Литве ждать окрика Никиты Ивановича любо тебе станет? Нет уж, сестрица, лучше к царю Сибирскому уйти, а там, даст бог, домой вернемся.
И вот обе вдовствующие сестрицы Милославские — Мария, супруга преставившегося государя, и Анна, жена убиенного толпою городской черни боярина Морозова, уж целый месяц как находились среди членов семьи Оксеншерна, державших путь в далекую Сибирь. Вместе с ними в путь отправилась немногочисленная родня, уцелевшая после расправ и насильственных пострижений в монашество, а также служки. Из-за оного ангарский караван, уходивший из Москвы в начале февраля, увеличился на сорок человек.
После того как московская замятня улеглась, на Ангарский двор тайно приходили жалкие остатки некогда могущественной семьи Милославских. С ними, как и с Морозовыми, Никита Иванович Романов расправился прежестоко. Брата Бориса Морозова, Глеба Ивановича, схватили у Варварских ворот в тот же декабрьский день, когда он упросил Грауля спрятать сестер Милославских. А утром следующего дня его окоченевшее тело нашли в полынье. Были умучены и остальные люди, бывшие с ним. Немногим тогда удалось спастись. Никита Романов чувствовал себя всесильным властителем в Москве, а потому сразу же разделался со своими врагами. Чернь московская и зажиточные горожане, купцы да большая часть бояр его в этом поддерживали. Ведь обе низвергнутые фамилии прославились в народе лишь мздоимством и стяжательством, используя при этом свое положение при дворе.
А в начале февраля по Москве пошел слух о том, что вскоре будет собираться Земский собор для утверждения Никиты Ивановича на царство. Именно утверждения его, а не избрания среди иных претендентов, как некогда был избран государем Михаил Федорович, первый из Романовых. Теперь же, по старшинству, государем надлежало быть Никите Романову.
Оку ангарский обоз пересек уже в сумраке мартовского вечера и, оставив в стороне стены Нижегородского кремля, взял несколько южнее, к фактории. Ворота были загодя открыты, и вскоре обширный двор заполонили повозки. Забегали работавшие при дворе пареньки, помогая возницам распрягать лошадей, уводили животных в теплые конюшни. Новый начальник фактории, Александр Марков, бывший морпех-срочник, встречал караван вместе с гостями из приказной избы города — то были таможенный дьяк, два целовальника и стрелецкий голова с двумя бородачами в темно-синих кафтанах. Служилые обогнали повозки при переправе, прибыв на двор первыми. Из-за прежних царских указов досмотр груза и проверка численности людей в караване были чисто формальными, и предъявленная Граулем проездная грамота дьяка вполне удовлетворила. Но более всего чиновников интересовали последние вести из столицы. Павел пригласил гостей к столу, за которым пообещал все подробным образом рассказать. В Нижегородской фактории ангарцам надлежало пробыть лишь двое суток, после чего следовало поспешать далее на восток, чтобы вскрытие зауральских рек переждать в Хлынове.
