Остров судьбы - Бекитт Лора (читать книги без регистрации полные .TXT) 📗

— В Матиньонский дворец!

Когда он очутился перед решеткой, за которой виднелось величественное здание, похожее на корабль, плывущий по зеленым волнам лужаек, его охватила не просто робость, а откровенный страх. Он долго бродил вокруг, бродил до тех пор, пока его не остановил офицер, вероятно, из числа охраны.

— Что вам здесь нужно? Кого вы ищете?

Андреа вытащил паспорт и протянул ему.

— Я прочитал объявление в газете — о том, что меня разыскивает герцог Ришелье, но я не уверен, что это правда, потому не решаюсь войти.

— Подождите здесь, — сказал охранник и ушел.

Ожидая его возвращения, Андреа всерьез подумывал о том, не сбежать ли ему, не вернуться ли обратно в гостиницу, к Бьянке, и забыть о том, что он собирался сделать.

Он никогда не совершал поступков, которыми стоило бы гордиться, по сути, вся его жизнь свелась к тому, чтобы поднимать и опускать тяжелые весла. Едва ли то, что он собирался сделать сейчас, стоило больших усилий!

— Идите за мной, — вернувшись, сказал офицер, — вас действительно ждут.

Андреа пошел за ним к светлому зданию с высокими стрельчатыми окнами, зданию, в котором обитали люди, чьи имена будут вписаны в историю.

Ему чудилось, будто он видит сон: достаточно похлопать себя по щекам, и наступит пробуждение. Ему хотелось расхохотаться, начать скакать по траве, сделать что-то нелепое, дабы разрушить наваждение и вернуть себя в действительность.

Андреа, чьи закованные в кандалы ноги десять лет ступали по дереву и булыжникам, поднялся на изящное каменное крыльцо, прошел широким коридором по толстому персидскому ковру вслед за безмолвным лакеем и вошел в услужливо распахнутую резную дверь.

Белая обивка стен комнаты, разрисованная золотыми лилиями, напоминала усыпанный солнечными бликами снег. Теплые тона мебели, воздушные занавеси придавали величественной обстановке налет непринужденности, простоты и уюта.

Андреа принял секретарь герцога, Бертран Курье, человек, чьи воспитанность, деликатность и внутренняя сила соответствовали и его должности, и обстановке дворца.

Андреа чувствовал, что вот-вот растеряет последние капли решимости. Он казался себе маленьким и жалким. Совсем недавно любой надзиратель самого низшего ранга был его начальником; в течение десятка лет ему внушали, что он — ничтожество, недочеловек. Это делали не только охранники, но и товарищи по несчастью: стоило вспомнить Гастона Мореля!

— Простите меня, — промолвил Андреа, сжимая в кулак остатки воли, — я не знаю, как себя вести. Я никогда не бывал в таких местах и не обучен этикету.

К его удивлению, собеседник доброжелательно произнес:

— Не смущайтесь. Если вы Дамиан Леруа, нам известно, как вы воспитывались.

В его тоне звучал скрытый вопрос, и Андреа протянул документы.

— Да, это я, — сказал он и понял: что бы ни случилось дальше, отступать будет некуда.

— Присаживайтесь, ваше сиятельство, — пригласил Бертран Курье, и когда Андреа осторожно опустился на стул, продолжил: — Его светлость герцог Ришелье делает все для того, чтобы вернуть старой знати господствующее положение в стране и восстановить былые привилегии. Имя вашего отца, Гийома Леруа, графа де Лотрека, находится в верхней части списка тех, кто не только пострадал от наполеоновского режима, но и храбро боролся с ним. К сожалению, большинство из его соратников все эти годы находилось в эмиграции и не могло помочь ни ему, ни его родным. Теперь государство и король получили такую возможность, чему мы искренне рады. Вот бумага, в которой прописана сумма, вручаемая вам в качестве компенсации за утерю вашего состояния и те беды, которые вам пришлось пережить.

Великолепный лист с вытисненными на нем бурбонскими лилиями, с изящной витиеватой подписью и солидной печатью небрежно лег на обитый бархатом стол.

Заглянув в документ, Андреа потрясенно произнес:

— Пятьсот пятьдесят тысяч франков?!

— Понимаю, это немного, но, к сожалению, на Францию наложена контрибуция в размере семисот миллионов франков. К тому же земли вашего имения, близ Оссера [18], которое король возвращает вам, будут приносить ежегодный доход. Еще вам, кажется, принадлежал дом в Париже?

Андреа вспомнил старушку Жюли и сказал:

— Дом пусть останется людям, которые живут в нем сейчас. Я жажду уединения.

Бертран Курье кивнул.

— Понимаю ваше желание. Вы можете получить деньги полностью или частями в любой день, обратившись во Французский банк. Вот письмо, адресованное Жаку Лафиту [19] и подписанное герцогом Ришелье. Вы предъявите его и свой паспорт. В другом конверте документы, подтверждающие ваш титул, за королевской подписью и печатью.

Андреа был настолько ошеломлен, что у него против воли вырвалось:

— Почему вы мне верите?!

— Мы прекрасно понимаем, что нам не найти свидетелей, способных подтвердить, что вы это вы. Даже те, кто знал вас в детстве, едва ли смогут это сделать. Те ваши родственники, у кого вы жили некоторое время, умерли — мы выяснили это, пока разыскивали вас.

Андреа перевел дыхание.

— У меня есть младшая сестра; я могу перевести эту сумму на ее имя?

— Как законный опекун сестры вы имеете право выделить ей приданое или назначить содержание, но единоличным владельцем и распорядителем денег являетесь только вы как единственный прямой наследник и носитель титула вашего отца.

— Благодарю вас, — Андреа поднялся. — Я могу идти?

— Разумеется. Если в вашей жизни возникнут какие-то проблемы, обращайтесь к его светлости: он всегда готов помочь.

Когда он подошел к дверям, Бертран Курье промолвил:

— Постойте! Мне не дает покоя ваш акцент. Откуда он у вас? Ведь вы провели жизнь в Париже.

Андреа замер. За одно мгновение перед мысленным взором проплыли сотни разных картин: будто карты, из которых он должен был выбрать единственно правильную.

— В детстве у меня был итальянский гувернер, синьор Морелли. Один из немногих, кто меня любил и о ком мне хочется вспоминать.

Когда он вернулся в гостиницу, Бьянка, все это время не находившая себе места, так обрадовалась, что едва не задушила его в объятиях.

Однако Андреа не выглядел радостным. Он опустился на кровать, обхватил голову руками и сказал:

— Мы всегда жили очень бедно. И мать, и Орнелла, и я питались только каштанами и носили рваную одежду. Потом я попал на каторгу, где десять лет находился за гранью обычного человеческого существования. Но я пострадал не безвинно: я в самом деле убил человека. Теперь я получаю пятьсот пятьдесят тысяч франков, поместье и графский титул, тогда как Гийом де Лотрек и настоящий Дамиан Леруа брошены в общую могилу, а их дочь и сестра находится в нищем приюте и настолько отчаялась в жизни, что уже ни во что не верит! Я родился на Корсике и, как всякий житель острова, боготворил императора. Теперь же меня осыпают золотым дождем люди, которые ненавидят Наполеона и все, что он сделал!

Бьянка села рядом, положила руку ему на плечо и промолвила:

— Я не понимаю, что ты хочешь сказать, что ты чувствуешь?

— Я чувствую себя самозванцем и негодяем!

— Почему? Ты никого не предавал: все случилось так, как случилось. Ты можешь не получать эти деньги. Не думай обо мне, я навидалась роскоши, будучи замужем за Винсенте. Мне нужен только ты.

— Имея эти деньги, я смог бы заставить Винсенте Маркато, если он остался жив, развестись с тобой. Тогда мы бы могли пожениться.

— Ты женился бы на мне как Дамиан Леруа, а не как Андреа Санто, — заметила Бьянка.

— Это неважно. Главное, ты и я знаем, что мы — это мы. И еще я попытался бы спасти Женевьеву от той участи, которая ей уготована.

— Тогда решайся, Андреа.

Он вынул бумаги и принялся что-то перекладывать. Потом протянул Бьянке два конверта.

— Возьми. В одном паспорт Андреа Санто, в другом — письмо герцога Ришелье. Сожги один из них.