История городов будущего - Брук Дэниэл (читаем книги онлайн без регистрации TXT) 📗
На первый взгляд, порожденный бурным экономическим ростом Китая город Шэньчжэнь не внушает особых надежд. Свежеиспеченный мегаполис, где живет свыше 14 миллионов человек, как нарочно перенял все самое подражательное у колониального Шанхая XIX века. Среди высотных доминант Шэньчжэня – точная копия Эйфелевой башни в масштабе 1:3, и нового в ней даже меньше, чем в курантах на Бунде, вторивших звону лондонского Биг-Бена. На расположенном в городском парке гигантском панно Дэн Сяопин, который в молодости жил во Франции, а в старости основал этот экспериментальный город, не без помощи фотомонтажа любуется на городскую панораму, увенчанную поддельной парижской башней. На панно доброму дедушке Дэну каким-то образом удается сохранять серьезное лицо; западные туристы, его лицезреющие, как правило, с этим не справляются.
Копия Эйфелевой башни – главная достопримечательность шэньчжэнского парка развлечений «Окно в мир», который завлекает посетителей макетами архитектурных шедевров земного шара. «Все мировые достопримечательности за один день!» – обещает плакат на билетной кассе10. Парк стал идеальным воплощением современного китайского китча. Посетители, которым прискучили архитектурные шедевры, могут залезть в огромный пузырь из прозрачного пластика, похожий на прогулочный шар для хомячков, и покататься в нем по искусственному озеру.
Но даже в этом парке можно найти пищу для размышлений. Копия Эйфелевой башни – самый известный его экспонат, но чудесам Азии, включая Ангкор-Ват и Тадж-Махал, отведено здесь не менее почетное место, чем достопримечательностям Запада. В разделе, посвященном американской столице, табличка перед моделью мемориала Линкольна в масштабе 1:15 «Завершен в 1922 году. Сооружение из белого мрамора напоминает греческий Парфенон»11 сдержанно напоминает о том, что и американцам, как прежде римлянам и немцам, пришлось потрудиться, чтобы вписать себя в западную традицию. Стоит поставить все архитектурные шедевры мира на одну полку, как различия между народами становятся бессмысленными и люди испытывают прилив гордости за человечество как единое целое.
Преподающий в Массачусетском технологическом институте профессор архитектуры сирийского происхождения Нассер Раббат заметил: «Вся архитектура является достоянием всего человечества, хотя некоторые ее произведения в большей степени являются наследием одного народа, чем всех остальных. Это все вопрос степени. Но вот чего на свете нет, так это архитектуры исключительности, которая заявляет кому-то, что он ей совсем чужой»12. Парк «Окно в мир» оказывается одой чудесам, которые создали все мы – не китайцы или американцы, не азиаты или европейцы, но весь род человеческий. Мы строим наш мир – и наше будущее.
Россия в «Окне в мир» представлена макетом Эрмитажа в масштабе 1:15, однако копия одного из главных шедевров музея, скульптурного портрета Вольтера работы Гудона, стоит отдельно в саду скульптур, расположенном вдали от толп в глубине парка. В самом центре молниеносно построенного по воле Дэн Сяопина города небоскребов сидит, кутаясь в халат, пожилой философ, и его старческое лицо освещено почти неуловимой усмешкой. Табличка на слегка ломаном английском сообщает: «Автор: Антуан Гудон. Имитатор: Да Люшэн. Вольтер был духовным лидером французского Просвещения. Статуя отражает юмористические и резкие черты индивидуальности этого мудрого философа, которому пришлось пережить много трудностей»13. Вольтер – перенесший много трудностей инакомыслящий – молча взирает на «демократическую диктатуру народа», куда его занесло. Судя по усмешке, мастерски схваченной Гудоном и умело скопированной Да Люшэном, он оценил бы иронию своего положения.
Как известно, после Французской революции Екатерина Великая сослала гудонова Вольтера на чердак. Но до конца изгнать его дух ей так и не удалось. Даже в разгар сталинских репрессий маленький мраморный человек, сидящий в Эрмитаже, не терял блеска в глазах, а кривая усмешка не сходила с его губ. Этот призрак бродит по Петербургу по сей день. А то, что его копия теперь есть и в Шэньчжэне, означает, что хотя эта книга и подходит к концу, ее сюжет далек от финала.
Благодарности
Семена этой книги были посеяны во время подготовки двух журнальный статей. Я благодарен редакторам этих изданий. Линкольн Каплан, редактор закрывшегося, но великого журнала Legal Affairs, со свойственной ей щедростью дала мне задание, благодаря которому я впервые посетил Мумбай; Шивон О’Коннор из журнала GOOD направила меня в китайский «округ Ориндж», где в случайном разговоре с переводчиком я узнал, что пригородные поселения в американском стиле имеют в Шанхае вековую историю.
Эта книга никогда не была бы опубликована без неослабевающей поддержки моего литературного агента, Ларри Вайсмана, который помог ее идее превратиться в контракт в самый разгар биржевой паники 2008 года. Далее Ларри совершил мудрый ход, заручившись поддержкой Брендана Карри, редактора с необходимым для такого проекта балансом левого и правого полушарий и достаточной долей авантюризма, чтобы оценить эту, как он ее называл, «эквилибристику» и согласиться поработать на подстраховке. Выполняя также функции тренера и доверенного лица, Брендан проявил себя достойным шпрехшталмейстером в издательстве Norton, где он собрал отличную команду для подготовки издания. Я буду вечно благодарен ему за название этой книги.
Диапазон моих исследований расширился благодаря решению профессоров Дэвида Браунли и Холли Питтман сделать фонды университета Пенсильвании доступными более широкой публике. Мне сложно в достаточной мере выразить им свою благодарность за доступ к превосходным библиотекам университета, предоставленный мне как приглашенному научному сотруднику департамента истории искусств с 2008 по 2010 год.
В каждом городе я проводил полевые исследования в течение месяца, и десятки людей в Петербурге, Шанхае, Мумбае и Дубае сделали мои поездки не только полезными, но и приятными. Я благодарен многим из моих респондентов за откровенные разговоры с американским писателем, которые они вели, несмотря на возможные неприятности, и всем – за то, что уделили мне часть своего драгоценного времени. Особую благодарность я выражаю покойному Эраху Виккаджии, 90-летнему парсу из Мумбая, выросшему в довоенном Шанхае. Он продолжал слать мне по электронной почте воспоминания о своей шанхайской юности даже в терминальной стадии своей неизлечимой болезни и стал для меня живым воплощением той щедрости, с которой я столкнулся в стольких собеседниках по всему миру. Я также глубоко благодарен PVG, CC, BM, BK, ZM, DJB, LB, PTB, GG, LM, DF, LPP, SZ, GG, SD, AW, AR, LJ, DYH, PM, ABY, EL, ZR, JB, MG, JC, GY, TJ, AY, RC, PH, LP, MB, ZZ, LN, ZM, BOM, ANL, NF, AB, MG, PM, PK, CL, SD, NR, AW, UDC, GDC, PK, AV, AL, AKRB, DXB, AH, JP, HR, AMS, JS, KL, AA, SB, AF, PB, EK, AA, IU, RH, JP, RW, AS, RM, MR, DK, AI, EH, FE, YE, LED, PM, NB, TC, SG, PN, OR, MT, AV, LK.
При подготовке рукописи столь необходимое время и ресурсы – как архивные, так и финансовые – мне обеспечила совместная стипендия центра Клюге при Библиотеке конгресса в Вашингтоне и Института Black Mountain в Университете штата Невада в Лас-Вегасе. Доктор Джеймс Биллингтон, доктор Кэролин Браун, Мэри Лу Рекер и К. Форд Питрос в Библиотеке конгресса и доктор Кэрол Хартер в UNLV, а также их сотрудники создали два благодатных оазиса для страждущих умов посреди информационной пустыни. Мои соратники по удаче в обоих из этих заведений оказались чрезвычайно талантливыми писателями и учеными. В частности, я хотел бы поблагодарить за дружбу Уэм Акпан, Мэри-Энн Тирон Смит, Николаса Джексона, Тони Баума, Криса Чекури и Наоми Вуд.
Несколько сведущих специалистов по истории и культуре рассмотренных в этой книге городов, а именно Кристин Эванс, Филипп Тинари и Нареш Фернандес, любезно согласились прочитать соответствующие разделы и дать свои советы. Элизабет Блазевич любезно поделилась со мной своими обширными познаниями в области истории архитектуры и градостроительства. Этот квартет спас меня от многих конфузов, подстерегающих склонного к обобщениям автора. Трио одаренных читателей с обостренным чувством истории и стиля – Астра Тейлор, Даниэль Курц Фелан и Джон Свонсбург – согласилось прочитать рукопись целиком и поделиться своими впечатлениями. В итоге я осознал, что общепринятая формулировка «Оставшиеся ошибки целиком и полностью на моей совести» – это не клише. Меня не раз предупреждали.
