Честь - Шафак Элиф (версия книг TXT) 📗
Одним ударом Искендер убил многих.
Я еду в Шрусбери. Вдоль дороги тянутся ухоженные поля и зеленые пастбища. Время тянется медленно. Мысли мои возвращаются к Юнусу. Мой маленький братик превращается в настоящую знаменитость. Надир говорит, что его студенты знают музыку Юнуса и любят ее. Конечно, я горжусь своим братом. Но, если говорить начистоту, к моей гордости примешивается изрядная доля зависти. Что ни говори, Бог играет с людьми в странные игры. Я, с детства наделенная всеми признаками так называемой «творческой личности», довольствуюсь участью домашней хозяйки, а Юнус, спокойный, уравновешенный паренек, сумел осуществить свою мечту и того и гляди покорит весь мир. Мне кажется, жизнь – это состязание, которому никогда не будет конца. Даже за любовь своих родителей приходится сражаться, и сражение продолжается и после того, как они нас покидают.
В Шрусбери я оставляю машину на стоянке и иду к тюрьме. Похоже, кроме меня, никто не приехал. Ни дядя Тарик. Ни тетя Мерал. Ни другие родственники. Где они, интересно. Закадычных дружков Искендера тоже не видать. Неужели все о нем забыли?
Проходит час. В воздухе стоит легкий туман, приглушающий все звуки. Мне хочется пить. Может, стоит зайти внутрь? Возможно, офицеры охраны дадут мне воды, а то и предложат чашку чая. А я спрошу у них, к чему мне надо готовиться. Не исключено, я узнаю что-нибудь весьма любопытное об Искендере. Но когда он наконец выйдет, нам придется обниматься или пожимать друг другу руки на глазах у посторонних. Нет уж, лучше я подожду здесь, на улице.
Наконец двойные ворота отворяются. Выходит Искендер. При дневном свете, в джинсах и вельветовой куртке он совсем не такой, каким я его видела в последний раз. Судя по тому, какой он мускулистый и подтянутый, в тюрьме он следил за собой. Походка его изменилась. Теперь он не отводит плечи назад и не вскидывает голову, как в юности. Сделав несколько шагов, он останавливается и смотрит в холодное хмурое небо. Все в точности так, как я себе представляла.
Но вот он замечает меня. Я чувствую, как от лица отливает кровь. Он идет медленно, давая мне возможность добежать до стоянки, запрыгнуть в машину, нажать на педаль газа и умчаться прочь. Когда он приближается, я делаю шаг вперед, но не вынимаю руки из карманов.
– Здравствуй, Эсма, – говорит он.
Внезапно меня охватывает досада на Юнуса, Надира и всех духов прошлого, твердивших, что мне следует сюда приехать. Но я пытаюсь отогнать темные мысли.
– Здравствуй, брат, – говорю я и почти против воли делаю легкое ударение на последнем слове.
– Не ожидал тебя увидеть.
– Я и сама не ожидала, что приеду сюда.
– Рад, что ты все же приехала.
В машине я чувствую потребность что-то сказать, заполнить словами разделяющее нас пустое пространство.
– Я думала, дядя Тарик приедет.
– Он собирался. Но я сказал ему, что не стоит.
Я крепче вцепляюсь в руль.
– Вот как? Это интересно.
Искендер оставляет мое замечание без комментариев.
– Как поживают твои? – спрашивает он, откинувшись на спинку сиденья. – Муж, девочки?
Я рассказываю ему, что девочки в этом семестре участвуют в школьном мюзикле. Лейла будет Поющей Рыбой, хотя еще неизвестно, какой именно. Конечно, ей хотелось быть дельфином, но, скорее всего, это будет какая-нибудь пикша. А вот второй, моей младшей, досталась роль Жены Рыбака, одна из самых главных. Правда, это довольно противная особа, сварливая и жадная. Так что у нас дома сейчас идет бесконечное соревнование. Поющая Рыба против Жены Рыбака.
Я ни разу не называю Джамилю по имени. Хотя он, конечно, знает, как зовут мою вторую дочь.
– Обе пляшут и поют целыми днями, – заключаю я.
– Талантливые девчушки, – с улыбкой изрекает он.
Вновь повисает неловкое молчание. В магнитофоне у меня кассета группы «ABBA», но что-то мешает мне нажать кнопку.
– Хочешь сигарету?
Искендер качает головой:
– Я давным-давно бросил курить.
– Правда? – удивляюсь я, глядя на него краешком глаза. – Не сочти мой вопрос бестактным, но что ты намерен сейчас делать?
– Прежде всего я хочу увидеть сына.
Кэти звонила мне несколько дней назад. Она живет в Брайтоне. Замужем за гадальщиком. Ее муж предсказывает людям будущее по линиям руки. Сомневаюсь, что он сумел предсказать возращение из тюрьмы печально знаменитого бойфренда своей жены. У них уже трое детей. Во время нашего разговора я заподозрила, что она не до конца излечилась от любви к моему брату. По крайней мере, она явно к нему неравнодушна.
Словно прочтя мои мысли, Искендер тихонько спрашивает:
– Как поживает Кэти?
– Счастлива в браке.
Если ему и больно это услышать, он не показывает виду:
– Замечательно. Рад за нее.
Любопытно, врет он или нет.
– С твоей стороны очень мило приехать за мной, – говорит он. – Но не думай, я не буду вас долго стеснять. Постараюсь побыстрее снять квартиру. И найти работу. Знаешь, есть такое общество, называется «Добрые самаритяне». Они помогают бывшим заключенным устроиться. И еще… – Он делает долгую паузу. – Мне хотелось бы увидеться с мамой.
В воздухе повисает ожидание, такое же ощутимое, как пар, исходивший от маминых пирожков. Я переключаю скорость и произношу ровным голосом:
– Она умерла.
Он смотрит на меня невидящим взглядом:
– Но… как же… Юнус сказал, что она…
– Я знаю, что он сказал. Это правда. Она умерла шесть месяцев назад, – говорю я и смахиваю с глаз слезинки.
– Шесть месяцев, – эхом повторяет он.
– Да.
Я не говорю ему, как это случилось. Потом расскажу.
– Я… я т-так хотел п-поцеловать ее руку, – говорит он, слегка заикаясь. – Я надеялся, она согласится встретиться со мной.
– Она бы согласилась, – говорю я, потому что это правда. – У меня есть ее письма. Ты их прочтешь и увидишь, что она всегда о тебе думала.
Искендер опускает голову и смотрит на свои запястья так, словно их по-прежнему сковывают наручники. Он отворачивается к окну и вздыхает, потом опускает стекло и глубоко втягивает в себя прохладный воздух. Достав из кармана сложенный листок бумаги, он комкает его и бросает в окно.
– Вот еще что, – говорю я, когда он снова поднимает стекло. – Надир… мой муж… Он не в курсе.
– О чем ты?
– О том, что мама жива, знали только мы с Юнусом. Ну и ты, конечно. Когда мы поняли, что тетю Джамилю все приняли за маму, то поклялись на Коране, что никогда и никому не откроем правду. Ни отцу. Ни дяде Тарику. Ни тете Мерал. Ни Элайасу. Ни нашим мужьям и женам, если они у нас будут. Эту тайну мы хранили вдвоем.
– Тогда почему вы раскрыли ее мне?
– Это была идея Юнуса, не моя. Он решил, что настало время тебе узнать правду. Мечтал, что вы с мамой встретитесь и помиритесь. И хотел заранее тебя подготовить.
Мы проезжаем пустынную деревню, не встретив ни одной живой души. День близится к концу, мир кажется спокойным и безмятежным. Когда мы останавливаемся у светофора, Искендер поворачивается ко мне:
– В твоей жизни слишком много тайн, сестра.
– Кстати, о тайнах, – говорю я и открываю отделение для перчаток. – Вот, возьми.
Он с удивлением смотрит на книгу, которую я ему протягиваю. Иллюстрированная брошюрка, посвященная Аляске.
– У тебя есть полтора часа на то, чтобы ее проштудировать. Мои дочки думают, что их дядя все эти годы работал на Аляске.
Искендер, грустно улыбаясь, начинает листать книжку, внимательно разглядывает картинки: заснеженные горные вершины, мохнатые медведи-гризли, рыбы, выскакивающие из холодной прозрачной воды. Что ж, я выбрала для него неплохое место жительства. Очень даже неплохое.
Сон внутри сна
Место поблизости от реки Евфрат, май 1991 года
Она открыла сундук, достала коврик для молитвы и замерла, прислушиваясь к шуму ветра, доносившемуся из долины. Жизнь здесь имела свои особенности. Если ветер дул с севера, он доносил голос муэдзина из деревенской мечети; но если ветер изменял направление, она лишалась возможности определить, который час. Часы, которые она привезла из Лондона, сломались и молча стояли в углу, словно старый, утомившийся от жизни человек. Но ей нужно было знать, когда настанет час молитвы. Она многое должна была рассказать Богу.
