Шпионское наследие - ле Карре Джон (книга читать онлайн бесплатно без регистрации txt) 📗
– С Джорджем?
– С Джорджем.
– Нет. Где он сейчас?
– И уже давно не поддерживаете?
– Нет.
– Когда в последний раз?
– Восемь лет назад. Десять.
– А если подробнее?
– Я был в Лондоне и зашел к нему.
– Куда?
– На Байуотер-стрит.
– И как он выглядел?
– Спасибо, хорошо.
– Мы ищем его там и сям. А ветреница Энн? С ней вы тоже не поддерживаете связь? Связь в переносном смысле, разумеется.
– Нет. И, если можно, без намеков.
– Ваш паспорт.
– Зачем?
– Тот, который вы предъявили на проходной. Ваш британский паспорт. – Он протягивает руку.
– Не понимаю, зачем?
Я все равно отдаю ему паспорт. А что мне остается? Драться с ним?
– А остальные? – вдумчиво листая страницы. – В свое время у вас была куча паспортов под разными фамилиями. И где они?
– Все сдал. Отправились в шредер.
– У вас двойное гражданство. Где ваш французский паспорт?
– Мой отец англичанин, я служил Англии, мне достаточно британского. Я могу получить его обратно, с вашего позволения?
Но он уже исчез за пюпитром.
– Лора, ваша очередь, – Кролик снова обнаруживает ее присутствие. – Нельзя ли немного поподробнее о конспиративной квартире на Уиндфолл-стрит?
Игра проиграна. Я врал до последнего. Но патроны закончились, бобик сдох.
Лора снова погружается в бумаги, которых мне не видно. Я стараюсь не обращать внимания на струйки пота, заливающие мою грудную клетку.
– Конспиративная квартира, да, и еще какая, Кролик! – соглашается она, отрываясь от бумаг, и глаза ее сияют. – Посвящена исключительно операции “Паданец”. Расположена в пределах Центрального Лондона. Под кодовым названием Конюшня. С постоянной домоправительницей по усмотрению Джорджа Смайли. Вот, собственно, и всё.
– Вспоминаете? – спрашивает меня Кролик.
Они молчат. И я молчу. Лора продолжает свой тет-а-тет с Кроликом.
– Похоже, даже Лейкону не полагалось знать, где она находится и кто за ней присматривает. Что, с учетом высокого положения Лейкона в Казначействе и его осведомленности о других конспиративных квартирах Цирка, мне кажется, говорит о некоторой паранойе Хозяина, но кто мы такие, чтобы его критиковать?
– Вот именно. Конюшня – в смысле “у нас все чисто”? – заинтересовался Кролик.
– Скорее всего, – соглашается Лора.
– Идея Смайли?
– А вы у Пита спросите.
Вот только Пит – достала уже она меня этим Питом! – окончательно оглох, не надо даже притворяться.
– Хорошая же новость, – обращается к ней Кролик, – состоит в том, что эта конспиративная квартира никуда не делась! То ли было так задумано, то ли это чье-то упущение (подозреваю, что второе), но Конюшня продолжала оставаться на тайном балансе при четырех Хозяевах подряд. И поныне на своем месте. А наше верховное начальство даже не подозревает о ее существовании и тем более не знает, где она находится. Еще забавнее то, что при нынешних строгих нравах наше старое доброе Казначейство смотрит на эти расходы сквозь пальцы. Уже который год молча благословляют закрытую статью. – Он переходит на гомофобское сюсюканье: – Это наш секретик, так что все помалкивают. Расписались, где положено, и ни слова мамочке. Квартира снята в аренду. Кто арендатор, когда истекает срок договора, какой добрый дядя все это оплачивает – мы не имеем ни малейшего представления. – Наконец он обращается ко мне и снова берет суровый тон: – Питер. Пьер. Пит. Что-то вы затихли. Просветите нас, будьте так добры. Кто же этот добрый дядюшка?
Когда ты загнан в угол, когда ты перепробовал разные трюки и ни один не сработал, у тебя остается не такой большой выбор маневров. Можно множить ложь – я через это проходил и ничего не добился. Можно затаиться в надежде, что этим все закончится. Тоже проходили, не заканчивается. Остается признать, что тебя загнали в угол, и тогда выход один: либо резать правду-матку, либо колоться по минимуму – авось проскочит, и ты как пай-мальчик заработаешь несколько зачетных очков. Вряд ли то или другое сработает, но, может, хотя бы паспорт отдадут.
– У Джорджа был ручной адвокат. – Я чувствовал, как во мне помимо воли просыпается кающийся грешник. – То, что вы называете процветающий. Дальний родственник Энн. Он (или она) согласился выступить в роли предохранителя. Это не квартира, а конспиративный дом в три этажа, который сдал в аренду офшорный траст, зарегистрированный на голландских Антильских островах.
– Заговорил как герой, – одобрительно сказал Кролик. – А как зовут домоправительницу?
– Милли Маккрейг. Бывший агент Джорджа. Она и раньше по его распоряжению выступала в этом качестве. Так что у нее уже был опыт. Когда только началась операция “Паданец”, она в интересах Лондонского управления присматривала за конспиративным домом в Нью-Форесте. Место называлось Лагерь № 4. Джордж предложил ей уволиться и перейти под начало Секретки. Он приписал ее к черному фонду и поселил в Конюшне.
– И где же, позвольте полюбопытствовать, она находится? – спросил Кролик.
И я им сообщил адрес вместе с номером телефона, который сам сорвался у меня с языка, как будто только и ждал этого момента. После чего на сцене произошли физические действия, заключавшиеся в том, что Кролик и Лора вместе рылись среди бумаг, пока он не выудил широкоформатный мобильный телефон, настолько затейливый, что это было выше моего разумения, и, с молниеносной скоростью пробежавшись по клавишам, протянул его мне.
Раз в десять медленнее Кролика я набрал номер Конюшни и вздрогнул, услышав, как телефонные звонки зазвучали на всю комнату, что было не только чудовищным нарушением безопасности, с точки зрения человека, чувствующего свою вину, но еще и актом откровенного предательства, как будто меня одним махом раскрыли, поймали с поличным и перевербовали. А телефон продолжал звонить. Мы ждали. Никто не брал трубку. Я уже подумал, что Милли по обыкновению пошла в церковь, или куда-то укатила на велосипеде, или уже не такая шустрая, как все мы, старички. А скорее всего, просто умерла и лежит на кладбище, ибо, какой бы прекрасной и недосягаемой она нам когда-то ни казалась, Милли была на пять лет старше меня.
Вдруг звонки прекратились. Послышалось шуршание, и я подумал, что сейчас переключится на автоответчик. И тут, к моему изумлению (просто не верится), я услышал голос Милли – все тот же резкий, как звук пилы, неодобрительный голос шотландки-пуританки, который я любил копировать, чтобы поднять настроение Джорджу:
– Да? Алло? – И, с негодованием реагируя на мое замешательство так, словно сейчас глубокая ночь, а не семь часов вечера: – Это кто звонит?
– Это я, Милли. Питер Уэстон, – заговорил я. И для пущей убедительности подкинул кодовую кличку Смайли: – Друг мистера Барраклофа, если помните.
Я ожидал, даже надеялся, что Милли Маккрейг хоть раз в жизни понадобится время, чтобы собраться, но она отозвалась так быстро, что замешательство испытал опять я, а не она.
– Мистер Уэстон?
– Он самый, Милли, не его тень.
– Идентифицируйте себя, мистер Уэстон, будьте добры.
Идентифицировать себя? Разве я ей не назвал два кодовых имени? И тут до меня дошло: ей нужен мой точечный ориентир, тайный шифр, в основном применявшийся не столько в лондонских, сколько в московских телефонных разговорах, и Смайли в далекие времена холодной войны настаивал на его использовании. Я взял со стола деревянный коричневый карандаш и, поднеся модняцкий мобильник ближе к столешнице и чувствуя себя полным идиотом, отстучал ветхозаветную шифровку: три удара, пауза, один удар, пауза, два удара. И ведь сработало! Милли тотчас отозвалась и милым, услужливым тоном сказала, как она рада меня слышать после стольких лет, и спросила, чем может мне помочь.
Меня так и подмывало откликнуться: “Милли, скажите на милость, все это со мной происходит в реальности или в фантазиях мучимого бессонницей шпиона позавчерашнего дня?”
