Бинокль для всевидящего ока - Донцова Дарья (книги онлайн полные версии бесплатно TXT) 📗
Я перевела дух и продолжила:
– Если Ирина стояла в кабинете спиной к двери, то ее можно было спутать с Раисой. Виктор ударил статуэткой мать и удрал, поняв, что в комнату в любое время может кто-нибудь войти. Едва он скрылся, как в кабинет вернулась Рая, увидела тело, бросилась к нему, закричала.
– Но нельзя не учитывать и еще один вариант развития событий, – прервал мое выступление Степан. – Виктор ни при чем. Его и близко у театра не было. Ирина с Раисой повздорили. На пике эмоций Горкина схватила статуэтку, бабах Булову по голове. Та упала и умерла. Раиса перепугалась, заорала: «Помогите!» Елена же, любящая дочь, понятное дело, считает, что мать не способна совершить преступление, поэтому и защищает ее. Вилка, можешь завтра подъехать в театр?
– В полдень у меня назначена встреча с режиссером, – сказала я, – меня там ждут.
– Никита же в реанимации, как с ним можно встретиться? – удивился Саблин.
Я развела руками:
– Шоу должно продолжаться. С издательством «Элефант», которому принадлежат права на книги Арины Виоловой, подписан договор. В случае отказа от работы с моей книгой Горкину придется платить неустойку. Спектакль вместо Никиты поставит некто Игнат Бородин. Лена сказала, что он молодой, но уже опытный режиссер, талантливый, получил какую-то премию.
– Отлично, – обрадовался Степан, – писательница, которая бродит по офису и закулисью, ни у кого не вызовет удивления. Ясное дело, она хочет познакомиться с театром, подышать его воздухом. Да и желание услышать местные сплетни – это очень по-женски. А ты, Гриша, накопай что сможешь на Виктора.
– Иес, босс, – пообещал начальник отдела компьютерного поиска.
Я встала.
– Поеду домой, авось рукописью займусь. Никак книгу не допишу. Нет в голове интересных мыслей.
– Наверное, ты голодна, – предположил Саблин, – если я не поем, то кранты! Ни о чем, кроме жрачки, не могу думать.
– Кстати, у нас дома есть ужин или лучше в буфете поесть? – спросил Степан.
– Ну и вопрос, – протянул Гриша, – у любой бабы всегда есть еда на плите.
Я смутилась. Меня никак нельзя назвать образцовой хозяйкой. Готовить я не люблю и, если уж совсем честно, не умею. Макароны у меня сбиваются в ком, каша всегда подгорает, картошка разваливается. Сложно ли сварить сосиски? Конечно, нет. А у меня они лопаются, выворачиваются в разные стороны. Чтобы Степан не считал меня совершенно косоруким монстром, я покупаю в кафе еду, притаскиваю ее домой и делаю вид, что приготовила котлеты собственными руками.
– Если баба к тридцати годам не научилась кашеварить, ей лучше утопиться, – отрезал Саблин.
– Вилка, не слушай его, – сказал Степа, – лучше живая жена, чем утопленница.
– Ко мне замечание Саблина не имеет отношения, дома холодильник полон вкуснятины, собственноручно мной приготовленной, – соврала я и поспешила на парковку.
Пока Степан побеседует с сотрудниками, пока он соберется домой, пока доедет… Я успею купить всякое-разное и накрыть стол. Прекрасно знаю, в каком лесу можно подстрелить готовые пельмени, пироги, котлеты.
Невероятно, но пробок на шоссе не оказалось. Весьма удивленная этим обстоятельством, я приехала в ресторанчик около дома и спросила у знакомой официантки:
– Нина, что сегодня самое вкусное?
– Пирожки с гонобобелем, – отрапортовала та.
– С кем? – заморгала я. – Или с чем?
– С гонобобелем, – повторила Нина.
– Он кто? – поинтересовалась я. – Гонобобель? Зверь? Овощ?
Нина зашептала:
– Не знаю. Я только заказы на дом принимаю и выдаю. Вера! Вера!
Стройная блондинка не спеша подошла к нам.
– У нашей постоянной клиентки вопрос, – зачастила Нина. – Гонобобель из чего сделан?
– Его не делают. Гонобобель – это продукт, – авторитетно заявила Вера.
– Какой? – спросила я.
– Гонобобель – это гонобобель! – нашла замечательный ответ Вера. – Не сомневайтесь, наши поставки самые гонобобельские, они идут напрямую из Европы.
– Мясо, рыба, овощ, – перечислила я. – Кто он, гонобобель этот?
Лицо Веры стало озадаченным, потом она улыбнулась.
– Наш гонобобель лучший в России, возьмите его, не прогадаете. Свежайший. Сложно объяснить его вкус: он насыщенный, многокрасочный, это взрыв положительных эмоций. Гонобобель некалориен, подходит тем, кто следит за своим весом. В нем масса витаминов, железа…
– Это мясо? – снова задала я конкретный вопрос. – Или рыба?
– Ни рыба, ни мясо, – отвергла оба предположения Вера, – возьмите десяток пирожков, не пожалеете.
– Спасибо. Лучше куриный суп и котлеты из индюшатины, – определилась я. – Пока они готовятся, выпью у стойки чашечку чая.
Минут через десять ко мне подошла Нина и, загадочно улыбаясь, протянула два пакета:
– Ваш заказ.
Я вынула кошелек.
– Спасибо.
– И презент от заведения, – добавила официантка, – пирожки с гонобобелем. Шеф сказал: «Очень понравятся, только их надо есть сразу, в холодильник не класть, потому что гонобобель нельзя замораживать, он живой». В смысле, конечно, не бегает, но это как с колбасой. Если ее в морозилку положить, трудно потом ее есть.
Глава 8
– Если кто не знает, я Игнат Сергеевич Бородин, – представился мужчина, возраст которого мешали определить густая борода и очки. Правда, ни на голове, ни на лице его не было седых волос, но человечество давно изобрело краску.
– Итак, – гремел тем временем Игнат, – детский спектакль должен выйти к…
– Детский? – удивилась я.
– Театр «Семь гномов» много работает для юного зрителя, – заорал Бородин.
– Книга, по которой ставится спектакль, – детектив, – робко вякнула я.
– Прекрасно! – гаркнул Игнат.
– Там четыре убийства, – не утихала я.
– Дети их обожают, – потер руки режиссер. – Я в возрасте двенадцати лет мечтал убить училку по немецкому.
Все, кто находился в комнате, рассмеялись, но мне было не до смеха.
– Не надо ржать, – остановил артистов Игнат, – я реально хотел ее уконтрапупить, ножки стула расшатал. Думал, она сядет, упадет, шею сломает. Но я был в детстве дурачком, рассказал о своем плане лучшему другу, а он меня выдал. Жесть получилась. М-да. Парочка висельников-утопленников в детской пьесе в самый раз. Почему «Красная Шапочка» так популярна? Бабушку там убили, потом волка зарезали, а бабулька выжила. Страшилка!
– Сюжет закручен вокруг мужчины, который на самом деле женщина, – пропищала я, – это не совсем малышам подходит.
– Прекрасно! – восхитился Игнат. – Дети будут в кайфе от нетрадиционного секса.
Я замахала руками:
– Нет, нет! Вы не поняли. Парень одевается, как девушка. Он хочет попасть в дом, где на работу принимают только женщин.
– Шикарно! – завопил Игнат. – Ночь. Темно. На сцене только ночник горит. Музыка тревожная. Появляется девица в одежде горничной, хочет застелить постель хозяина. Владелец дома в халате выходит из ванной. Приближается к прислуге, хватает ее! А она! Мужик! О! Перформанс с пердюмоноклем!
Я потеряла дар речи, а Бородина несло дальше:
– Владелец особняка скидывает халат! Он – женщина! Вуаля, поворотец-коловоротец. Парочка хватает друг друга! Бам! Бам! Барабан стучит! Гаснет ночник. И тишина! И только тяжелое дыхание. Падает занавес! У нас детский спектакль. Мы не кое-кто! Порнухой не балуемся. Все чинно-благородно, с намеком. А уж намек каждый в меру своей продвинутости в сексе поймет. Труляля тополя! Конец пьесы! Аплодисменты. Корзины с цветами. Рецензии повсюду. Одни зрители в восторге, другие бросают в нас горячей лапшой. Получаем все премии. Мне, Виола, ваша книга очень нравится.
– Ничего подобного в ней нет, – пролепетала я.
– Допишем, перепишем, отшлифуем, – пообещал Игнат. – На какой странице у вас первый труп?
– Во второй трети книги, – ответила я.
– Поздновато, – огорчился Бородин. – Перенесем убийство в начало, иначе народ сбежит. Все любят приврать, что обожают Достоевского, но всех от Феди тошнит. Заунывная пьеса – смерть для продажи билетов. Виола! Кого у вас пристрелили первым?