Истории моей мамы - Трауб Маша (читаем полную версию книг бесплатно TXT) 📗
– А ты чего ожидала? Что он скажет – я виноват? Он боится тебя потерять. Лильку эту не любит, а боится. Она ему угрожала, что тебе все расскажет.
– Оль, а теперь что? Я все знаю. Чего бояться? Почему он и сейчас к ней ходит?
– Не знаю.
– Помоги мне. Можно так развестись, чтобы все было спокойно? Не через суд?
– Можно, мировое соглашение. Только я этим заниматься не буду. Ищи другого адвоката. Я не могу. И пойми, спокойно не будет в любом случае. Даже если разведешься, ты выдержишь? Он будет уходить, и ты будешь знать, к кому он уходит.
– Оль, я не знаю… Мне уже и так плохо, и сяк плохо.
– Работай. Возьми еще заказ. Хоть об обоях будешь думать, а не о том, где Сидоров валандается.
– Оль, за что он так со мной? – заплакала Неля.
– Не знаю.
Не помню, сколько прошло времени. Слышала, что Сидоров работает, Неля тоже. Больше ничего не знала – моталась по командировкам. И только вернулась из Нижневартовска, зашла в контору, и тут же в дверях появился Юрка Соловьев, начальник нашей милиции.
– Привет, как съездила? – спросил он.
– Юрка, что случилось, говори сразу. Ты бы еще у меня про здоровье спросил. Давай уже без предисловий.
– Да нет. Все нормально. Просто давно тебя не видел.
– Соловьев, я тебя как облупленного знаю. И мы виделись с тобой. Неделю назад. Забыл? Говори уже! А то я начинаю нервничать.
– Выпить хочешь? У меня с собой. Коньяк, как ты любишь.
– Юр, вот сейчас ты меня и вправду напугал. Коньяк? Откуда взял? Наливай уже и не сиди с таким лицом.
– Лилька, любовница Николая Сидорова, умерла.
– Как – умерла?
– Врачи говорят, задохнулась. У нее приступ астмы случился. А в доме, где она жила, ремонт шел. Ну, ты знаешь, там, где Сидоров ей квартиру выбил. Сверху красили, снизу белили. А людей же не выселишь. Вот она и задохнулась, краски нанюхавшись.
– И что? Зачем ты ко мне пришел?
– Посоветоваться.
– Советуйся.
– Там у нее по полу ведро с раствором было разлито. Не знаю, что за дрянь. Вроде как стены выравнивать. Едкая гадость. Запах такой, что глаза слезятся.
– Ну и? Если в доме ремонт, то и в ее квартире тоже. Строители могли оставить, она зацепила случайно ведро и перевернула.
– Да, так врачи и сказали. Я и в протоколе записал.
– Тогда в чем проблема?
– В ее квартире ремонт не делали, – выдавил Юрка. – Уже и обои были поклеены. А она вся в этом растворе. С ног до головы им облита.
– Ну споткнулась, упала.
– Ольга, это как надо споткнуться, чтобы на себя ведро вылить? Да еще и на голову?
– И что ты думаешь?
– Неля, жена Николая. Вот не знаю, что делать. К тебе пришел.
– А почему не к ней? Пришел бы к ней и спросил.
– Я не могу. Понимаешь? Лильку все ненавидели, а Неля уже половине поселка такой ремонт забабахала, как в музее. Да и мне она кухню поклеила. И Сидоров! Он же мне друг!
– Кстати, а как он среагировал?
– Нормально. Выдохнул мужик. Да нет, ты не пойми неправильно. Он не обрадовался. Просто как будто его отпустило.
– Ты ему сказал про свои подозрения?
– Да ты что? Нет, конечно. Только вот тебе говорю. А кому еще?
– Ты думаешь, это она?
Юрка кивнул. Он был уверен, иначе бы ко мне не заявился.
– И что дальше будет? Ей минимум восемь лет грозит. Тюрьма северная. Она там через год умрет, а то и раньше. Двое мальчишек останутся. Давай действуй.
– Ольга, ты с ума сошла?
– А зачем ты тогда пришел советоваться? Раз врачи все подписали, ты протокол составил. Значит, уже все решил для себя.
– Вот невозможно с тобой разговаривать! Вечно ты так по полочкам разложишь, что я еще и идиотом оказываюсь. Пойду я. Коньяк себе оставь.
Едва Юрка уехал, а я собралась домой, как на пороге появилась Неля.
– И тебе добрый вечер, – сказала я и налила ей коньяк. – Не волнуйся, все будет хорошо.
– Ты уже все знаешь? – спросила она.
– Работа такая.
– Я не хотела. – Неля заплакала. – Не знала, что у нее астма. Уже вторые сутки не сплю, тебя жду. Пришла признаться. Ты меня будешь защищать?
– В чем признаться-то?
– Как – в чем? Это же я виновата!
– В том, что у Лили сильнейшая астма и ей было противопоказано жить в таких условиях? В этом ты виновата?
– Нет. Ты не знаешь…
Неля сказала, что уже места себе не находила. Лилька ей звонила домой, в квартиры, где она ремонт делала. Преследовала. Около подъезда поджидала. И все требовала, чтобы Неля отпустила Николая.
– Я ей говорила, что не держу его! – плакала Неля.
– Зачем ты с ней начала говорить? Ты же сама ей зеленый свет дала, чтобы она тебя мучила. Нельзя платить шантажистам и разговаривать с террористами!
– Она мне рассказывала, как Коле с ней хорошо, как он не хочет домой ко мне возвращаться, какая у них любовь.
– Так чего она хотела?
– Встретиться и поговорить. Как женщина с женщиной.
– И ты согласилась? Кто-нибудь слышал твой разговор? Она тебя в гости позвала? Время назначила?
– Нет, что ты… Все не так было. Меня как подкосило. Понимаешь, пока она надо мной измывалась, я терпела, но она в школу пришла. Хотела моим мальчишкам рассказать всю правду. А меня в тот день как дернуло. Я с объекта сорвалась и в школу побежала. И там уже ее увидела, около забора. Слава богу, что мальчишки ни ее, ни меня не заметили. Вот я ей и пообещала, что вечером приду к ней.
– И что потом?
– Я пришла.
– Тебя кто-нибудь видел?
– Не знаю. Там же фонарей нет. Я в шубе шла, в платок замотанная. Наверное, видели.
– Ну да, видели фигуру в шубе и в платке. Ты с кем-нибудь разговаривала по дороге? Здоровалась?
– Нет, ты что! Я же от стыда сгорала. Мне было так плохо… Голова кружилась. Я вообще не соображала, что делаю. Я только хотела ей сказать, что пусть забирает Николая со всеми потрохами, только к мальчишкам моим не приближается. Пусть только детей не трогает! Дом у них, кстати, ужасный. Как его сдали-то? Какая комиссия его приняла? Там стены волнами, а пол – я вообще молчу. Ужас, а не дом. И ремонт делают спустя рукава. Посмотрела я, как они подъезд покрасили – руки бы этим мастерам оторвала. Халтурщики. И краску воруют.
– Неля, что дальше было?
– Не помню. Зашла я в ее квартиру, а сама думаю, что надо Коле про краску сказать, да про то, что бригаду уволить, которая ремонт делает. Стыдно смотреть на такую работу. Ведь люди будут думать, что все мастера такие – хапуги и ворюги.
– Неля, ты по делу говори.
– Эта… Лиля… меня встретила в халате шелковом. Вся такая напомаженная, накрашенная. Готовилась. И я в старом свитере и в штанах теплых. Мне так обидно стало. Да я в ее возрасте в сто раз лучше выглядела. И тоже в халате красовалась. Она мне сразу с порога стала пакости всякие рассказывать про интимную жизнь с Колей. Мол, ему со мной давно плохо. А с ней хорошо. Я еще терпела, как могла. Но когда она сказала, что он от нее ребенка хотел, что умолял ее родить и обещал наших мальчишек оставить, тут я не выдержала. Правда, как пелена перед глазами. Хотела я ее за волосы оттаскать или ударить, только не могла к ней подойти. Мне противно было. Оль, она ведь даже не красавица какая-то. Ну что он в ней нашел? За что со мной так поступил? Ну, признался бы честно, что больше меня не любит, что хочет жить с другой женщиной, разве бы я держала? Не могу понять, зачем он так врал?
– И что ты сделала?
– Там ведро в коридоре стояло с раствором. Я ведь так у двери и осталась, не стала проходить в квартиру. А увидела знакомый предмет – и мне как будто легче стало. Я это ведро взяла и на нее вылила. Просто от злости. Я же не знала… Получается, что я ее убила.
– А потом?
– Вышла из квартиры. Слышала, как она побежала в ванную отмываться и меня последними словами крыла. А я вернулась домой и села вареники лепить. Меня это успокаивает, да и мальчишки любят вареники с картошкой.
– И тебя кто-нибудь видел?
– Да, соседка заходила за салом.
