Янычар и Мадина - Бекитт Лора (книги бесплатно читать без txt) 📗
Они принадлежали друг другу шесть дней, и эти дни стали для Айтека истинной жизнью. Все остальное – и прошлое, и будущее – казалось прахом и не имело никакого значения.
Глава IV
1660 год, Стамбул, Турция
День за днем вокруг кипела яркая жизнь. Глазам открывался прежде невиданный, необъятный простор: бесконечные равнины и небо, которое не охватишь взглядом! Несмотря на жестокие потрясения, Мадина была слишком юной, чтобы без конца грустить, и смотрела на мир широко распахнутыми, ненасытными глазами. Она не могла представить, что земля столь многообразна и живописна!
Девушка шла пешком, иногда ехала в повозке. Караван двигался долго; за время путешествия Мадина научилась понимать язык тех, кто ее пленил, и понемногу складывать труднопроизносимые, незнакомые слова в короткие фразы. Конечно, она пыталась бежать, но караван хорошо охранялся, и девушке сразу дали понять, что если она не будет вести себя смирно, то ей не поздоровится. Мадина знала, что непокорных невольниц не бьют плетью, дабы они не потеряли цену, а поят неведомым зельем, после чего они становятся слабыми и безвольными. О нет, она предпочитала сохранить силу тела и ясность ума – так будет проще избежать той участи, которую уготовила ей судьба!
Потом юная черкешенка увидела Стамбул, опоясанный белоснежными крепостными стенами город со стрелами минаретов, высоко вознесенными в чистое небо, множеством красивейших зданий и великолепных садов. Хотя многие улицы были плохо вымощены, узки, темны и выглядели весьма неопрятно, они удивили Мадину своей протяженностью и скопищем народа. Никогда и нигде девушка не видела столько заваленных товарами лавок, крикливых, шумных, ярко одетых людей. Здешние женщины одевались так, что были видны только глаза, тогда как жительницы ее родного аула никогда не закрывали своих лиц.
Больше всего Мадину поразило море; исчерченное белыми полосками волн, оно простиралось перед ней насколько хватало глаз. Девушка уже видела казавшиеся бесконечными степи, но не могла представить, что на свете существует водный простор, раскинувшийся до самого края небес! Запахи моря были будоражащими и резкими, они жгли ноздри, дразнили и влекли, как влечет новизна. Мадина подставляла лицо соленому ветру и наслаждалась его влажным дыханием.
Ее привели в незнакомый, окруженный садом дом и передали на попечение злой и подозрительной старухи, которая окинула девушку недобрым взглядом и велела подождать во дворе. От нечего делать Мадина разглядывала особняк, двухэтажный, с нависавшей над закрытыми балконами крышей. Во дворе был никогда не виданный Мадиной фонтан, мраморные скамьи и множество пылающих яркими цветами клумб.
Девушке хотелось пить и есть, а еще больше где-нибудь присесть: в последнее время Мадина часто уставала, быть может, от перемены климата и не спадавшей даже ночью жары.
Старуха приковыляла обратно и сказала:
– Мне прочитали бумагу, которую прислал господин. Он велел устроить тебя в гареме и дожидаться его приезда. Ты понимаешь мои слова?
Девушка нехотя кивнула, тогда старуха продолжила:
– Тебе нужно вымыться, ты слишком грязная. Я дам тебе другую одежду. Еще я должна тебя осмотреть, чтобы узнать, нет ли у тебя телесных пороков. Меня зовут Шади, ты должна меня слушаться. Как твое имя?
– Мадина.
Старуха отвела девушку на задний двор, велела раздеться и влезть в бак, полный нагретой солнцем воды. После купания она протянула Мадине новую одежду: цветные шаровары, тонкую и легкую, как паутинка, рубашку, блузку из стеганой ткани темно-зеленого цвета, туфли без задника из украшенной орнаментом кожи, четырехугольную шапочку красного сукна. Потом напоила Мадину смесью кислого молока с холодной водой, накормила лепешками и фруктами.
– Теперь иди за мной.
Шади привела девушку в застланную коврами комнату во втором этаже дома, велела снять одежду и лечь на низкий, обложенный вышитыми подушками диван. Мадина не двигалась; взгляд ее больших карих глаз прожигал старуху насквозь.
– Что застыла? Не понимаешь?
Шади ударила девушку по лицу и тут же получила ответную оплеуху. В родном ауле Мадину учили уважать старших, но в этом незнакомом и враждебном мире все прежние правила утратили силу. Нужно было защищаться и выживать любой ценой. Старуха вмиг подняла крик, и в комнату ворвался пестро одетый мужчина, за ним еще один. Это были евнухи. Они схватили непокорную черкешенку, скрутили ей руки, связали ноги, и девушка почувствовала на своем теле безжалостное и бесцеремонное прикосновение твердых пальцев Шади.
Через четверть часа Мадина сидела в углу дивана, прижав к обнаженной груди ворох одежды и опустив голову. Растрепанные волосы скрывали лицо. Пережитое унижение жгло душу раскаленным железом.
– Мало того, что ты не девственница, так еще и беременна! – Сердито заявила Шади. – В письме господина нет ни слова об этом; судя по всему, он был уверен в том, что ты не тронута. Кто сделал это с тобой? Караванщики? Или воины господина?
– Я принадлежала и буду принадлежать единственному мужчине, тому, за которого должна была выйти и выйду замуж! – Сказала Мадина. – Он моего народа, он честен, смел и не похож на тех шелудивых псов, о которых ты говоришь!
Она вскинула голову, и на ее лице вспыхнул отсвет той яркой радости, что только что вошла в отчаявшееся сердце. Ребенок! Ее и Айтека! Какая неожиданность и какое счастье! Ее грудь переполняли невысказанные слова и невыносимая по силе и страданиям любовь.
Старуха усмехнулась.
– Ты красива, не спорю, и тело твое безупречно. И все же на месте господина я не стала бы тебя брать, ибо твоя душа отравлена ядом непокорности и вольнодумства. Нет ничего хуже женщины, которая считает, что может распоряжаться собой. Господин решит, что с тобой делать. Придется подождать его возвращения с войны. Я не пущу тебя к остальным, будешь сидеть взаперти и ждать появления младенца.
С этими словами она отобрала у Мадины новую красивую одежду и небрежно швырнула ей простую рубашку и полотняные штаны. Потом велела спуститься в подвал и заперла девушку на ключ.
Потянулись длинные, одинокие, похожие друг на друга дни. Иногда Мадину ненадолго выпускали во двор, но чаще она сидела в полутемной комнате, на бедно убранном ложе. К ней никто не приходил, и никто не разговаривал с ней, только приносили поесть. Лицо девушки осунулось, его черты обозначились резче, упрямый взгляд глубоких темных глаз выдавал нелегкие думы. Она тосковала по своим родным, по недосягаемым горизонтам и многозвездному небу, по не стесненным стенами и решетками движениям, по вольному воздуху и живым запахам природы. Она страдала от того, что не знала, жив ли Айтек и думает ли семья о ее судьбе.
Мадина не верила в то, что навеки разлучилась с прошлым. Она твердо знала: Бог следит за каждым порывом человеческой души и не оставляет людей без своего милосердия. А потому нужно надеяться и верить. Девушка чутко следила за жизнью, которая развивалась в ее теле, прислушивалась к ее движениям и улыбалась таинственной, тонкой и нежной улыбкой.
Однажды в маленьком, забранном решеткой оконце, находившемся под самым потолком ее тюрьмы, появилось незнакомое молодое лицо. Мадина встала с ложа и подошла поближе. Незнакомка приложила палец к губам и быстро прошептала:
– Меня зовут Айсун, я одна из наложниц господина. Я слышала, что ты давно сидишь в этом подвале, и что скоро у тебя появится ребенок. Это правда?
Мадина кивнула, и Айсун продолжила:
– Никому из нас не позволяют рожать. Мы здесь для того, чтобы служить утехой господину. Он не хочет иметь детей, потому что жизнь воина слишком опасна. Джахангир-ага – высокий начальник, он боится, что его дети могут стать заложниками или погибнуть, если его судьба переменится.
– Отец моего ребенка не ваш господин, – ответила Мадина и, чуть помедлив, спросила: – Давно ты здесь живешь?
Айсун грустно улыбнулась.
