Если это любовь - Ренье Элизабет (книги онлайн полные версии .TXT) 📗
Следуя давно устоявшейся привычке, когда ей надо было разобраться в сумбуре своих мыслей, Кэролайн направилась через лес к часовне.
В глубине души она знала, что застанет там Майлса, и ноги, помимо воли, несли ее в том направлении.
Увидев часовню, она внезапно остановилась, под ее туфелькой хрустнул камешек, выдав ее присутствие. Майлс сразу шагнул ей навстречу:
– Я даже не надеялся, что мне представится возможность поговорить с вами наедине. Если бы можно было перевернуть назад две странички календаря… Если бы в тот день, когда я увидел вас коленопреклоненной перед алтарем, я ушел бы прочь… – Он провел по лбу рукой. – Не хочу приносить несчастье в ваш дом. Каким же образом мне заслужить вашу благосклонность?
В его поведении не было и следа надменности. Он пытливо вглядывался в ее лицо. Теперь, когда Майлс потерпел поражение и покидал Трендэрроу, Кэролайн уже не чувствовала враждебности по отношению к нему.
Она тихо сказала:
– Не вы меня обидели, мистер Куртни, а цель вашего приезда сюда.
– Не понимаю.
– Вы пытались лишить меня всего самого дорогого.
Он недоумевающее поднял брови:
– Я все еще не понимаю вас, мисс.
Его чистый взгляд заставил ее возмутиться.
– Сэр, мне известно, что вы прибыли сюда, чтобы отнять у меня Трендэрроу!
Майлс даже потряс головой, словно не доверяя своему слуху. Удивление в его глазах казалось совершенно искренним.
– Но что заставило вас предполагать, что я намерен заполучить Трендэрроу? Неужели вы думаете, что я решил лишить вас вашего дома, вашего наследства?
Она в нерешительности молчала, сбитая с толку тревожным выражением его глаз. Он шагнул к ней и взял ее за руку.
– Кузина Кэролайн, возможно, мы разговариваем с вами в последний раз. Попытаемся же разрушить недопонимание, лежащее между нами. – Он взялся за тяжелую витую ручку и распахнул дверь часовни. – Это Божья обитель, сказали вы, и здесь должна царить только правда.
Кэролайн неохотно вошла первой в зябкий полумрак часовни. Внутри было сумрачно, так как солнце еще скрывалось за верхушками дубов. Она присела на холодную каменную скамью. Майлс опустился рядом. Кэролайн испытывала чувство нереальности, цветные витражи бросали разноцветные отблески на плиты пола, в открытую дверь доносилось пение птиц. Майлс тихо попросил:
– А теперь, умоляю вас, расскажите мне обо всем. Чем я вас обидел, кузина?
Правда, здесь должна царить правда… Кэролайн спокойно повернулась и честно посмотрела собеседнику в глаза:
– Я не ваша родственница, мистер Куртни. Разве мой… Разве капитан Пенуорден не говорил вам об этом?
Ошеломленный Майлс покачал головой.
– Тогда я должна объясниться.
Майлс выслушал ее рассказ не прерывая. Когда она замолчала, он некоторое время нервно покусывал нижнюю губу.
– Теперь я понимаю, почему вас столь встревожило мое появление. И все равно, как вы могли предположить, что я так жестоко отнесусь к вам? Как вы могли подумать, что ваш отец способен нанести вам такой жестокий удар, когда для него вы – центр вселенной?
Голос Кэролайн задрожал от волнения:
– А что я могла думать? Разве я не права? Вчера вечером, когда вы удалились в гостиную, разве он не приказал нотариусу внести в свое завещание изменение в вашу пользу?
– Сидите тихо и слушайте. Капитан Пенуорден заявил, что он никогда не лишит дома и поместья свою дочь, которая так к нему привязана. Он только велел нотариусу внести в свое завещание пункт, предусматривающий, что, если вы, к несчастью, умрете раньше его или умрете бездетной, тогда Трендэрроу перейдет ко мне.
Кэролайн слушала, недоверчиво глядя ему в глаза. Но когда смысл слов Майлса дошел до нее, она готова была упасть на колени и просить у Бога прощения за то, что так сомневалась в своем отце. Он и не думал наносить ей жестокий удар, которого она страшилась. Он даже не открыл собственному племяннику правду о ее рождении. Он не обсуждал этот вопрос с женой потому, что речь шла о ее возможной ранней кончине, о том, что она может остаться бездетной, как его жена, а это доставило бы ей боль. Почему, ну почему она ему не доверяла? Напротив, за его любовь она платила ему подозрениями и упреками!
Видя ее огорчение, Майлс отвел глаза.
– Думаю, я правильно хранил молчание, потому что было бы противоестественно; если бы вы умерли раньше отца или, поскольку ваш брак почти устроен, не смогли бы родить наследника. Но я всегда стремился подчиняться голосу совести.
Он надолго замолчал, так что Кэролайн решила его подтолкнуть:
– И поэтому вы сказали ему, что вы противник всего, что Пенуордены считают самым дорогим, что фактически вы – антироялист?
– Все не так просто. И я не враг кому-либо… Пока нет. Мы стремимся только к тому, чтобы к нам относились как к свободным людям, чтобы мы сами определяли налоги, создавали свои собственные законы. Законы, которые успешно действуют в Англии, не могут быть прямо применены в Америке, молодой стране, стремящейся к прогрессу. Король, как глава правительства… Но, как я уже сказал, вы слишком молоды, слишком далеки от жизни, чтобы понять мои мысли.
Кэролайн встала и холодно произнесла:
– Я считаю, что это место мало подходит для того, чтобы вы проповедовали здесь свои еретические взгляды. Должна напомнить вам, что эта часовня была построена человеком, который готов был отдать свою жизнь за короля.
Реальный мир словно отодвинулся в сторону. Она услышала тихое журчание воды у подножия утеса, услышала воркование голубей на ветках дерева, почувствовала камешки гравия под ногами, грубую, неровную поверхность стены часовни под своими ладонями. Все остальное было похоже на сон, на мечту. Глаза Майлса манили, звали ее к себе. Он протянул к ней руки.
Она двинулась к нему, движимая волей, которая ей не принадлежала, чувствуя, что находится на краю события, которое было предопределено и неизбежно. Он ждал, молчаливый и неподвижный, еще миг – к она упадет к нему в объятия.
И вдруг чары разрушил громкий крик за деревьями. Кэролайн слегка тряхнула головой. Пастух гнал мимо стадо коров, у его ног лаяла собака. Он залихватски свистнул и щелкнул кнутом. Настоящий, реальный мир с его повседневными заботами пробудил ее от сладкого забытья.
Кэролайн вздрогнула, у нее даже руки похолодели при мысли о том, какую глупость она едва не совершила. Овладев собой и не глядя Майлсу в глаза, чуть запинаясь, она произнесла:
– Признайтесь, вы слукавили, сэр, убеждая меня, что ваши мотивы отказа от предложения моего отца были так благородны. Разве не правда, что, отказавшись от целого, ваша гордость не позволяла вам согласиться на часть?
Он шагнул к ней, одной рукой сжал ее пальцы, а другой поднял лицо Кэролайн, чтобы заглянуть ей в глаза.
– Я пришел сюда с миром, пришел взглянуть на родовое гнездо моей матери. Я не знал, жив ли кто еще из ее семьи. Но меня приняли как родного сына, развлекали, заботились. А я… Я принес в Трендэрроу только огорчение, и особенно для вас. До свидания, маленькая кузина, – прошептал он, и голос его дрогнул. – Да хранит вас Бог от всяческих бед!
Прежде чем она успела ответить, прежде чем успела смахнуть внезапно навернувшиеся слезы, он повернулся и пошел прочь. Его шаги вскоре затихли на дорожке, ведущей в сторону реки. Она зажала рот рукой и беззвучно звала его по имени, звала и звала. Ей отвечали только голуби, жалобно стонущие в кустах шиповника, усыпанного розовыми цветами.
