Сентиментальный убийца - Серова Марина Сергеевна (мир книг TXT) 📗

— Та-а-ак! — протянула я. — Что бы по поводу всего этого сказал товарищ Зюганов?

— А что товарищ Зюганов? — беззаботно откликнулся Геннадий Иванович. — Товарищ Зюганов тут как-то раз был. В костюме за тысячу долларов и в платиновых часах за пять тысяч.

— А как же пролетарская солидарность? — не преминула поддеть я.

Товарищ Турунтаев хитро прищурился, вероятно, опять вспомнив заветы великого Ленина, а потом с размаху нахлобучил свою шляпу на голову небольшой мраморной скульптуре в прихожей — по всей видимости призванной изображать одновременно Венеру Милосскую и вешалку.

…А где же бюстик Ильича?

— Что же мне — в пещере жить после этого? — наконец проговорил он. Снял пальто и после того, как он галантно помог снять верхнюю одежду и мне, внезапно продекламировал: — «Мне хочется домой, в огромность… квартиры, наводящей грусть… приду, сниму пальто, опомнюсь, огнями улиц озарюсь».

— А пристало ли коммунисту, или, скажем так, кандидату от КПРФ цитировать Пастернака? — лукаво спросила я. — А, Геннадий Иванович?

— Да ладно вам, Женя, — отмахнулся он. — Татьяна Юрьевна у меня настоящая коммунистка по убеждениям, не то что я, а Ходасевича и Игоря Северянина читает. И увлекается оккультизмом. Так что если вам и угодно причислять нас к коммунистам, то только к коммунистам новой формации. Ладно… пойдем отобедаем чем бог послал.

Ну точно по Ильфу и Петрову.

Ну и, как водится, бог послал Геннадию Ивановичу в этот день просто роскошный обед: осетровая уха, рагу по-французски, несколько видов закусок, красная и черная икра, семга, фрукты в больших хрустальных вазах — и прочая, и прочая, и прочая, как пишут в своих манифестах монархи.

Кроме того, на столе, накрытом на двоих, теснились бутылки с дорогим французским коньяком, несколько сортов столовых вин, ликер «Куантро» в комплекте со свежей клубникой и, наконец, водка в запотевшем от холода хрустальном графинчике.

Выбор, как в хорошем ресторане.

Съесть все это не представлялось возможным, даже если бы мы взяли с собой Блюменталя и тех двух парней, которые вышли вслед за нами из черной «БМВ».

— Прошу вас, — жестом радушного хозяина пригласил меня за стол Геннадий Иванович. — Только, ради бога, не говорите, что это стоит больше, чем пара десятков месячных пенсий коммунистического электората.

Это надо же: он еще и шутит.

Клиент не совсем безнадежен.

— Да что вы, Геннадий Иванович, — улыбнулась я. — Против такого лукулловского изобилия все слова жалки. А кто это все приготовил?

— Да повариха, — отмахнулся Турунтаев. — Она, наверно, у себя на втором уровне. Играет в компьютер или лазает по Интернету. Она большая любительница этих, как бы вы выразились по моему адресу, буржуйских штучек.

Мне осталось только понимающе улыбаться…

Мы выпили за начало моей деятельности, плотно закусили, а потом Геннадий Иванович, раскрасневшись от выпитого и съеденного и размахивая апельсином так, словно это был булыжник, как известно, являющийся орудием пролетариата, повел следующую речь:

— Я полагаю, что вы не вполне владеете политической ситуацией в губернии, Евг… я буду звать вас Женей, а то имя-отчество — это слишком утомительно. — И, не дожидаясь моего ответа, продолжал: — А вам, Женя, необходимо знать политическую ситуацию в области на настоящий момент более или менее прилично.

— Да, я недавно вернулась из заграничной поездки, — отозвалась я. — Трехнедельное турне по Европе. А в нашей стране, как и в отдельно взятой области… сами понимаете, все имеет обыкновение меняться… ну… с калейдоскопической быстротой.

— Это верно. Так вот, на пост губернатора основными кандидатурами рассматриваются трое: нынешний губернатор Дмитрий Филиппович Елагин, затем ваш покорный слуга… ну и… независимый кандидат Олег Острецкий, крупный предприниматель, в известного рода кругах известный под кличкой Шпон. Как говорится, час от часу не легче.

Турунтаев явно вошел в раж. Вероятно, ему довольно часто приходилось выступать публично, поэтому численность аудитории для него не имела значения, даже если это были только молодая женщина — одна штука — и один раскормленный кот, спящий в кресле, — одна штука.

— Ну, Дмитрия Филипповича вам представлять не надо — это, как любят говорить в СМИ, фигура федерального масштаба. Фигура у него и правда толстовата — я против него мелковат буду. Человек он с большими связями и большими амбициями. Вот только одно у него хромает, — Геннадий Иванович довольно пожмурился, а потом выдал: — Рейтинг у него хромает. Маловато будет, как говорится. Так что шанс избраться у него только один — если третий кандидат — Острецкий — оттянет у меня достаточно голосов. А это… черт его знает, с нашим веселым губернатором все возможно.

Я усмехнулась.

— А этот Острецкий — человек очень занимательный, как любит говорить Иосиф Соломонович Блюменталь.

Я слышала об Острецком достаточно много. Этот человек возглавлял структуру, которую он гордо именовал медиахолдингом. Вероятно, по примеру несравненно более крупных столичных холдингов типа «Мост-медиа» или империи Бориса Березовского.

Впрочем, по провинциальным меркам это была довольно крупная структура, включающая в себя охранное агентство, банк, разветвленную сеть дочерних фирм, магазинов и торговых баз. Острецкий имел акции ряда довольно крупных предприятий и контрольный пакет пары тарасовских заводов. Кроме того, он подвизался в сфере шоу-бизнеса — активно финансировал несколько фирм, промышляющих организацией гастрольных туров столичных знаменитостей. Помимо этого, он возглавлял координационный совет по организации гастрольной деятельности при правительстве области.

Всегда замечался на любви к спорту. По-моему, именно Острецкий владеет контрольным пакетом акций лучшего футбольного клуба области.

Депутат областной Думы.

Одним словом, фигура значительная во всех смыслах: бизнесмен, меценат, политик, акционер национальных нефтяных компаний.

И крупный криминальный авторитет.

— Да, я много слышала об Олеге Даниловиче, — проговорила я. — Более того, мне раза два приходилось видеть его лично. Нельзя сказать, что он произвел на меня уж очень благоприятное впечатление.

— Ага! — проговорил Геннадий Иванович и выпил еще одну стопку водки. — Прекрасно. Так вот, с недавних пор у меня есть подозрения… что вчерашний взрыв — дело рук именно этого господина.

— Олег Данилович способен на многое, — кивнула я. — Так что… у него в самом деле есть какие-то шансы отнять у вас определенное количество голосов? Ведь электорат-то у вас абсолютно разный.

— Ну, не скажите, — покачал головой Турунтаев. — Не скажите. Наши аналитики, как, кстати, и аналитики губернатора, пришли к выводу, что все не так однозначно.

Я пожала плечами: в самом деле, современные политические технологии допускали такое манипулирование «гласом народа — гласом божьим», что был возможен любой, даже самый невероятный расклад. Ну посудите сами: разве избрание Бориса Николаевича в 1996 году с нулевого рейтинга — не чудо?

— Сегодня у меня с этим деятелем встреча, — проговорил Геннадий Иванович. — Важнейшая встреча. Буду говорить с ним о снятии его кандидатуры с выборов. Вот так.

— Но для такого предложения нужны рычаги давления, и очень серьезные, — проговорила я, чувствуя, как от съеденных яств и выпитого ликера «Куантро» со свежей клубникой по всему телу растекается приятная, сытая истома.

Турунтаев ухмыльнулся и взмахнул рукой, отчего смахнул на пол почти опустошенную им тарелку. Тарелка разбилась. Кот меланхолично открыл один глаз и мутно посмотрел на источник досадного шума.

Турунтаев же давно привык не обращать внимания на курьезные происшествия, причиной которых по большей части был он сам. Поэтому он не моргнул и глазом, а с загадочным видом потер подбородок и сказал:

— Ну… кое-что найдется.

В этот момент из прихожей послышался мелодичный звук, потом пронзительный сигнал, на лице Турунтаева появилось ошеломленное выражение, а недожеванный кусок мяса из его рта упал прямо в тарелку с ароматным бульоном.