Чеченская обойма - Горбань Валерий Вениаминович (бесплатные версии книг .txt) 📗
Слово «документы» понимают все европейцы. Недоуменно-презрительно пожав плечами, швейцарец, под внимательными взглядами досмотровой группы, не торопясь вытянул из нагрудного кармана легкой куртки запаянное в пластик удостоверение.
Как ему все это надоело! И эта кочевая жизнь в совершенно несносных бытовых условиях. И постоянная опасность, висящая в воздухе вместе с невероятной всепроникающей пылью. И поражающие первобытной жестокостью чеченские «борцы за свободу». И эти недружелюбные жесткие федералы… Дикари. Все они — дикари.
Переводчица взглянула на врача, вспыхнула и, переведя испепеляющий взор на Певца, уже откровенно враждебно процедила:
— Вы такие тупые, да?
Клепа шагнул к ней, сгреб переводчицу одной рукой за плечо, другой — за пояс длинной юбки и швырнул ее в кювет прямо перед собой.
Гражданин страны банкиров замер с протянутой рукой, судорожно сжав в ней документы и в ужасе округлив глаза. Рыжий кинулся на него самого и, снеся швейцарца тренированным, упакованным в титановую скорлупу телом, припечатал его к щебнистому дну предназначенного для чрезвычайных ситуаций окопчика.
Певец прыгнул следом за ними, на ходу рванув вниз предохранитель автомата…
Легкие щелчки, раздавшиеся в кустах, за крестами и камнями старого кладбища, омоновцы даже не услышали, а скорее почувствовали. Услышишь ли звуки отстреливаемых из подствольников гранат на расстоянии в двести метров, за шумом автомобильных движков?
Первые разрывы пришлись там, где только что стояла досмотровая группа и ее капризные клиенты.
Певец вскинул голову. Сквозь взметнувшиеся черные султаны, за серой завесой поднятой разрывами пыли он увидел обезумевшие глаза водителя, замершего в кабине джипа. Паренька явно клинануло: он сидел, вцепившись побелевшими пальцами в руль, и не делал ничего. Не пытался, врубив всю мощь своего автомобиля, на колесах вырваться из этого ужаса. Не хватался за рукоятки дверей в надежде убежать куда-нибудь отсюда подальше.
— Рыжий, прикрой! А ты лежи, не шевелись!
Не понимавший до этого ни слова по-русски швейцарец согласно кивнул головой и еще плотнее прижался ко дну окопа. Рыжий встал на колено и засадил длинную очередь по скрывающим боевиков кустам. А Певец выскочил из спасительного убежища, рванул дверку джипа, выхватил водителя из-за руля и каким-то невероятным борцовским приемом швырнул его в окоп, прямо на врача. Сила инерции прокрутила и самого Певца. Он рухнул на четвереньки и, не вставая, огляделся. Самому прыгать было некуда. Ближайшая незанятая ложбинка — метрах в десяти. До нее еще добежать надо. В воздухе уже стоял непрерывный треск автоматов. Злобно захлебывались пулеметы прикрытия. Словно плетью, стегала с блокпоста снайперская винтовка. Это его товарищи, под командой мгновенно сориентировавшегося Чебана — командира взвода, долбили по нападающим с блокпоста. Но и за этим треском и грохотом Певец вновь услышал тихие коварные щелчки. Новые разрывы закрутились маленькими черными смерчами совсем рядом с укрывшимися от них людьми.
— Пристрелялись! Уводите их к… матери!
Рыжий, мгновенно перекинув спаренные изолентой магазины, выпустил пару коротких очередей в ту сторону, откуда летели гранаты, а затем попытался одной рукой приподнять швейцарца. Но тот словно прирос ко дну окопа. Боец, оскалившись, забросил автомат за спину, рванул врача двумя руками, поставил на ноги и погнал вперед, закрывая его своим телом. Сзади, наступая на пятки ускользающим жертвам, прошлась автоматная строчка, ударил разрыв. Рыжий почувствовал, как мгновенно взмокла спина под ставшим словно пуховым броником.
Впереди него Клепа на руках тащил совершенно обмякшую переводчицу. Водитель вышел из ступора и уже успел обогнать всех, первым нырнув в извилистый овражек за поворотом, к которому устремилась вся группа.
Певец, устроившись за джипом, прикрывал «спасателей» и их подопечных. Он уже успел высадить два полных магазина и растягивал патроны из третьего, прикидывая, не ловчей ли будет пустить в ход свой подствольный гранатомет. Что-то глухо стукнуло в колесо джипа, и под его колено подкатился какой-то продолговатый предмет. Певец скосил глаза. Возле самой ноги, прямо у него под пахом, лежал такой до боли знакомый, черно-коричневый, с серебристой головкой, выстрел от подствольника. Но не новенький, случайно выпавший из подсумка, а с закопченным донышком, поцарапанный при падении, только что прилетевший, чтобы забрать его жизнь…
Запал ручной гранаты работает три-четыре секунды с небольшим. Граната от подствольника должна взрываться при ударе о землю мгновенно. На сколько может затормозить смерть несработавший взрыватель, Певец не знал. И выяснять не собирался.
Шальной пулей пролетев над кюветом, он успел догнать своих. А потом развернулся и пошел: спиной — вперед, лицом и полыхающим последними очередями автоматом — к стреляющим кустам. Снова прикрывая и своих товарищей, и тех, кто его так презирал и ненавидел.
Обстрел оборвался так же резко, как и начался. В планы стрелявших долгий бой не входил. Загрохотавший с блокпоста «АГС» быстро расставил последние точки в этом споре пороха и металла.
Сам Костя ничего этого уже толком не помнил. Снова он включился только тогда, когда все закончилось, и Чебан, со всей дури хлопнув его по плечу, весело произнес:
— Ну ты, брат, в тельняшке родился…
У слегка посеченного осколками джипа, возле колеса, лежала так и не разорвавшаяся маленькая ребристая, как сама старуха-смерть, граната. Трое спасенных омоновцами людей, косясь то на нее, то в сторону кладбища, торопливо сели в машину. Могучий двигатель взревел, и белый автомобиль с красными крестами на дверках унес их прочь от страшного места.
Змей доложит руководству об этом инциденте по связи сорок минут спустя. После того, как побывает на месте работы досмотровой группы и заменит счастливо избежавших смерти товарищей на свежих бойцов. Утром, на совещании в ГУОШе, руководство потребует у него еще и письменный рапорт.
Неделю спустя в комендатуру зайдет в сопровождении молчаливого чернобородого мужчины симпатичная, кареглазая девушка-чеченка. Она спросит, мягко припевая на гласных:
— А где тут у вас такие ребя-ата: один та-акой рыженький, на нашего похож, а второй — та-акой… у него рукави-ички без пальцев?.. И с ними еще один был… Работают? Жа-алко… Передайте им спа-асибо. Они меня спасли, когда в ваших на дороге стреляли.
Немного подумает и поправится: «Когда в нас стреляли».
От иностранцев никакой информации не поступит. Не появятся в западных газетах громкие заголовки: «Русские милиционеры закрывают собой представителей гуманитарной миссии!» И швейцарский врач, человек, несомненно, цивилизованный, культурный и воспитанный, не найдет времени и возможности, чтобы отыскать и поблагодарить людей, вытащивших его из зубов смерти.
Да, собственно, какие церемонии могут быть с дикарями?
«Индейцы»
С кем это я сегодня возле ГУОШа обнимался? Это братишка мой — Магомед… Не похожи на близнецов, говоришь? Это точно. Магомед — чистейших кавказских кровей. А я — волгарь коренной. Да только после одной истории мы с ним настоящими побратимами стали.
Вот прицепился, расскажи да расскажи! Ну, ладно. Ты — свой человек, дерьма этого тоже похлебал, понять должен.
Да… Эта история мне столько крови стоила, что проще было бы хорошее ранение получить: меньше б кровушки вытекло.
После той командировки, где мы с тобой соседями были, попал я снова в Чечню летом. И добро бы в саму Чечню. Там попроще было даже в самую мясорубку: все понятней. А тут — на границу поставили. На дагестанской территории — мы, а через речку — чеченский пост. Боевые действия вроде как временно приостановлены, перемирие. Ну мы с тобой эти дела еще в апреле-мае проходили. Моратории эти долбаные. Поэтому, без ведома своего руководства, с командиром чеченским лично встретился и предупредил:
