Гора в море - Нэйлер Рэй (книги читать бесплатно без регистрации полные txt, fb2) 📗
– Но вы посвятили коммуникации головоногих целую книгу. А теперь утверждаете, что такая коммуникация не может существовать.
– Нет. Я посвятила целую книгу размышлениям о том, как она может выглядеть. Я написала книгу, которая смешала науку с массой предположений о возможном. И написала я эту книгу потому, что считаю, что такое возможно. Где-то, в какой-то момент времени. Но прежде всего я – ученый. Я могу сколько угодно предполагать, играться с идеями, строить гипотезы. Это же входит в круг моих обязанностей, верно? Но когда меня просят поверить в местные истории…
Когда она в последний раз настолько долго разговаривала с кем-то, кроме Камрана? В последнее время такого не случалось.
«Видимо, не только осьминоги предпочитают одиночество».
Как она пошутила в своей книге? А, да: «Скорее сожрут себе подобных, чем объединятся с ними. Обречены на старение после случайного совокупления… похоже на пару знакомых мне ученых».
Она улыбнулась своим мыслям.
– Ну, вы слишком много от меня хотите. Вот и все.
– И что бы вас подвигло на это… как вы сказали… слишком многое? – поинтересовался Эврим.
– Ладно, хорошо. Я пойду вам навстречу. – Ха почувствовала раздражение. Желание закрыться. И опять-таки: что именно знает Эврим? – Вам требуется существо, которое долго живет, обитает среди себе подобных, растит свое потомство и способно передавать информацию от одного поколения другому. Осьминог, который разработал сложную символьную систему коммуникации. Ну, и как такое возможно? Я рассматриваю это в своей книге. Давайте предположим, что из-за давления окружающей среды эволюция ускоряется. Им необходимо найти новые ниши. Эволюция идет медленно, но некоторые животные адаптируются быстрее других. Это относится и к осьминогам: они способны изменять белковые процессы в своем организме, не прибегая к мутациям ДНК.
– Посредством РНК-редактирования, заменяя одну основу на другую. Они способны быстро создавать молекулярную вариабельность, особенно в нервной системе. Это – альтернативный механизм эволюции, – произнес Эврим.
– Вы ознакомились с литературой. Отлично. Да, РНК-редактирование. Оно имеется только у головоногих, и, надо признать, это довольно быстрое средство. Гораздо быстрее мутаций ДНК. Лучше реагирует на окружающую среду. Это – громадное преимущество, обеспечивающее быструю адаптацию (за сравнительно небольшое число поколений) к новым вызовам окружающей среды. Тогда если эволюция ускоряется под давлением окружающей среды и осьминог быстро адаптируется за счет РНК-редактирования, то можно сделать вывод, что, если создать давление на некий вид осьминогов, он сможет изменяться гораздо быстрее, нежели не-головоногие…
Дверь лаборатории распахнулась. Дверной проем заполнила собой шкафоподобная Алтанцэцэг в рабочей футболке, с потрепанным переводчиком у горла.
– Сдай макарун, робот.
Эврим повернул к двери свое невозмутимое лицо.
– Извините?
– Сдай печенья-макарун. Тебе печенье ни к чему.
– Ты нам помешала, Алтанцэцэг.
– Сдай макарун, и я уйду, – проговорил нейтральный голос переводчика на фоне совершенно непонятного родного языка Алтанцэцэг.
– Не отдам, – сказал Эврим.
– Роботы не едят.
– Мне его подарили. Мне нравится на него смотреть.
– Позже я его сворую.
Алтанцэцэг повернулась и ушла, хлопнув дверью.
– Общаться она не очень умеет, – заметила Ха.
Эврим покачал головой:
– Да. Но на то есть причины.
– Переводчик сбоит.
– Дело не в этом. Переводчик – это стена, за которой она может прятаться. У нее есть более качественный переводчик, которым она не желает пользоваться. Она – ветеран Китайско-монгольской зимней войны, оставившей свои шрамы.
Ха вспомнились картины Китайско-монгольской зимней войны. Обожженные трупы, залакированные льдом. Обугленные замерзшие скелеты, раскалывающиеся от взрывов, словно стекло. Беспалые руки ветеранов.
– Вы собирались сформулировать теорию, – напомнил Эврим, – когда нас прервали. Давление окружающей среды.
– Да. Вот она. Мы уже много веков выскребаем из океанов белки: вылавливаем слишком много рыбы, разрываем пищевые цепочки, создаем нечто вроде подводного ледникового периода: подводим некоторые виды к вымиранию, заставляем искать новые ниши, новые способы выживания. Мощное давление окружающей среды на все виды морских жителей. Так что допустим, что существует некий осьминог из более глубинных слоев моря, долгоживущий осьминог с бентической молодью. Вид, приспособленный к простому способу получения пищи в стабильной окружающей среде. Однако в течение многих поколений мы уменьшали его пищевые запасы, вытесняли на границы его ареала, заставляли применять творческие способности. Учиться и адаптироваться – и передавать эту адаптацию своей эволюционирующей системе. Выживает тот осьминог, чей родитель задержался достаточно долго, чтобы обучить его после рождения, потому что такая мутация даст ему огромное преимущество перед конкурентами. Можно будет наблюдать появление новой РНК-кодировки, способствующей большему долгожительству: время спаривания и смерти, которое обеспечивает опеку молоди, будет вознаграждать социальные навыки. Можно будет наблюдать другие мутации в пользу более социальных и общительных особей. Способность действовать в координированной группе, отвоевывать и охранять территорию, учиться друг у друга. Представьте себе человеческие сообщества в ледниковый период: мощное давление окружающей среды требовало инноваций, освоения стратегий кооперирования для победы над крупными животными для пропитания, а улучшенное питание в свою очередь создавало более качественный мозг, позволяло вводить специализацию… с точки зрения эволюции возникновение этого современного мозга происходит невероятно быстро, так как культура дает обратную связь с генетикой… и тут включается язык, и все начинает…
Ха остановилась. Она говорила быстро, пытаясь выложить все сразу. Это были ее мечты на границе исследований разума головоногих: такое она никогда не высказала бы кому-то из ученых. Ее слова находились за пределами научного исследования реального мира. Фантазии. Интуитивные допущения.
– Но вот что главное: язык. Без него все остальное ничего не значит, так что прежде всего надо решить проблему языка. В случае необходимости люди могут использовать для коммуникации не только речь. Язык тела, жестов, музыку, свист, песни, выражения лица, рисование палкой на земле – иногда мы так и делаем. Однако все это отошло на второй план после формирования речи. Почему? Потому что вербальное общение эффективно, почти универсально, поддается изучению и легко переводится. Если бы наша коммуникация осталась смесью способов, нам было бы гораздо труднее переводить ее в письменную форму. А еще было бы гораздо труднее учить и учиться.
Вот одна из причин, по которой коммуникацию головоногих так трудно разгадать. У них нет грамматики или словаря. Все либо локально – выучено на ходу в течение короткой жизни, – либо инстинктивно. Плюс к этому в их коммуникации смешаны цвета, узоры, текстуры и жесты. Это можно сравнить с общением при использовании речи, азбуки Морзе и языка жестов одновременно, с необходимостью понимать их все одновременно, чтобы извлечь хоть какой-то смысл.
Сложность еще и в том, что они используют свой основной смешанный способ коммуникации – узоры, текстуры и окраску мантии, которые применяются просто, чтобы прогнать кого-то или выразить некое чувство – еще и для множества других целей: камуфляжа, обмана хищников, реакции «бей или беги» и так далее. А раз они не создают свечения сами, а отражают свет окружающей среды, то создаваемые ими цвета меняются при различном освещении: например, если каракатица на ярком свете говорит: «Привет, Боб», то из-за пробегающей сверху тени это прозвучало бы «Пошел вон». Как если бы люди разговаривали с набитым ртом на языке, грамматика которого будет различаться в доме и на улице, и пытались свистеть и спрятаться от медведя, не прерывая разговора.
