Черная часовня - Дуглас Кэрол Нельсон (библиотека книг бесплатно без регистрации TXT, FB2) 📗

Пинк, прижимая ко рту мой носовой платок, кивнула:

– Я всегда гордилась своим умением непредвзято судить о вещах, мадам Нортон, – я правильно запомнила ваше имя? – Она выпрямилась: спина напряженная, как тетива лука, но руки больше не дрожат. – Я обнаружила убитых женщин. В этом самом здании, двумя этажами ниже. Я была первой, кто нашел их и предупредил всех здешних обитателей. Боюсь, что мне не удалось удержаться от крика.

– Вы уверены, что женщины были убиты? – спросила Ирен.

Девушка непонимающе уставилась на нее:

– Их не просто убили. – Пинк отхлебнула еще бренди. Ее голос зазвучал звонко и резко, даже зло. – Их разделали, словно туши на Центральном рынке Парижа. Я смогла узнать жертв только по обрывкам одежды, прилипшим к… к тому, что от них осталось.

И вдруг на меня снизошло озарение. Я разгадала назойливую фразу, преследовавшую меня всю ночь: несколько раз прозвучавшее французское выражение «abbot noir», в дословном переводе на английский – «черный аббат». Как же глупо с моей стороны было думать, что в деле обязательно замешано церковное лицо. Я даже вообразила себе, что речь идет непременно о служителе католической церкви, и непременно в черной сутане. Но, как оказалось, инспектор и Ирен вовсе и не думали судачить о загадочных монахах. Не «abbot noir» говорили они, а «abattoir» – слово, которое я знала, хоть и не ожидала услышать в приличном обществе.

«Abattoir».

«Скотобойня».

Место, где потрошат тела.

Глава пятая

Черный аббат

Спустя какое-то время бренди был допит, а сигарета Ирен превратилась в пирамидку серебристого пепла, венчавшую коричневый окурок, в одном из пустых хрустальных бокалов.

При всем моем отвращении к дурному запаху и грязи, неизменно сопутствующим процессу курения, и при всей моей ненависти к спиртным напиткам, должна признать, что эти мужские пороки в тот вечер помогли нам справиться с захлестывающими эмоциями.

– Оставайтесь здесь, – приказала Ирен мисс Пинк, которая теперь, поделившись с нами своим ужасным грузом, чувствовала себя спокойнее.

Что касается меня, предложи мне кто-нибудь бокал с содержимым того графина, я бы охотно согласилась – а меня, как известно, не так-то легко заставить пить.

Мы вышли из комнаты. Мужчины, так и стоявшие по обе стороны двери, подались нам навстречу. Выражение крайнего нетерпения на галльских лицах делало полицейских похожими на взволнованных пуделей.

Я бы непременно рассмеялась, не будь ситуация настолько удручающей.

Ирен не стала терять время, повторяя уже известные всем подробности:

– Это был ее первый день… первая ночь в этом доме. Она не знакома с убитыми – или не смогла опознать их. Это вполне можно понять, как я полагаю. – Оба мужчины кивнули, отводя взгляд. – Судя по всему, имело место ужасное преступление, по жестокости сравнимое с двойным убийством на улице Морг. Вы понимаете, о какой истории я говорю?

Инспектор ле Виллар кивнул:

– Как вы знаете, я изучал методы работы иностранных сыщиков, особенно те, которые применяет соотечественник мисс Хаксли.

Я вздрогнула при упоминании о том господине, вездесущем проныре с Бейкер-стрит.

– Это касается и выдуманных детективных историй? – переспросила Ирен.

– Действие рассказа мистера По происходит в Париже, а его главный герой – французский следователь, Огюст Дюпен, – ответил инспектор с таким удовольствием, будто перекатывал во рту глоток бренди богатой выдержки. – Ваше сравнение с этой старой историей на удивление верно. То, что здесь случилось, действительно очень напоминает обстоятельства…

– Верно, – перебила его Ирен. – Я должна увидеть место преступления. Мисс Хаксли может остаться здесь и присмотреть за мадемуазель Розой.

– Но, – в этот раз инспектор опередил мои возражения, – такая сцена не для женских глаз. Вам туда нельзя!

– Чтобы вытащить из девушки все известные ей сведения, я должна увидеть то, что видела она. Я должна знать, какие вопросы ей задавать. Она могла заметить намного больше, чем сама осознает из-за шока.

– Вы совершенно правы, и, однако, вы же слышали обо всех кошмарных деталях… Даже своих жандармов я постарался бы по возможности оградить от подобного зрелища.

– Весьма похвально, но я – не один из ваших жандармов, – отрезала Ирен.

– Мы привезли вас сюда не для того, чтобы осматривать место преступления.

– Но я уже здесь, и теперь мне необходимо содействие в выполнении работы, которую вы попросили меня сделать… Нет – потребовали. Вы и ваш анонимный «сильный мира сего».

При этих словах инспектор вздохнул и похлопал своей промокшей фетровой шляпой по колену. Его начальник быстро заговорил на французском. Перекинувшись с ним парой фраз, ле Виллар снова повернулся к Ирен:

– Можете идти посмотреть, но только потому, что мы должны отчитываться перед вашим… покровителем. Если с вами случится истерика, меня не вините.

– Истерики не будет.

– Конечно не будет, – встряла в разговор я, – потому что я иду с тобой.

Французы снова закудахтали.

Даже Ирен уставилась на меня с недоверием.

Я поспешила объясниться:

– Я видела тело утопленника на обеденном столе Брэма Стокера, а еще я была с тобой в парижском морге, помнишь? Я не могу позволить подруге столкнуться с подобным ужасом в одиночку. К тому же я обещала Годфри, что у тебя всегда будет соответствующее приличиям сопровождение.

Примадонну не одурачила апелляция к приличиям – извечный предлог из моего небогатого арсенала аргументов. Она дотронулась до моей руки:

– Со мной все будет в порядке, Нелл.

– Разумеется, с тобой все будет в порядке – я же рядом! – Подумав, я добавила: – Очень жестоко с твоей стороны держать меня в неведении, когда даже это дитя в розовом платье смогло пережить увиденное.

– Не без помощи бренди…

– Если понадобится, и я прибегну к силе бренди.

Если у Ирен и были в запасе другие аргументы, она оставила их при себе. Она понимала: раз уж я готова выпить спиртного, значит, мой настрой крайне серьезен.

На лице инспектора застыла гримаса неодобрения и обреченности.

– На вашем участии в этом расследовании настояло одно очень важное лицо. Мы не видим возможности отговорить вас от действий, о которых вы сами потом пожалеете. Я лишь надеюсь, что вы не станете перекладывать вину за возможные последствия на других.

Ирен бросила на меня быстрый взгляд.

– У меня нет привычки перекладывать вину на других.

Я вздохнула столь же глубоко, как мисс Пинк несколько минут назад. Надо подготовиться к тому, что я так рьяно стремилась увидеть. У меня не было ни тени сомнения, что нас ждет адская картина.

Неодобрительно хмурясь, французы медленно, словно под похоронный марш, повели нас обратно к лестнице на первый этаж. Их мрачные силуэты, будто вытравленные светом ламп, которые они несли перед собой, казались уродливыми, как фигура Квазимодо, и я невольно подумала: уж не превратились ли они в чудовищ, едва повернулись к нам спиной? Узкая лестница и ритм шагов, монотонный, как удары молотка по крышке гроба… и упоминание об американском писателе Эдгаре Аллане По, чьи леденящие душу истории были моим единственным развлечением в Шропшире, – все это обостряло мой естественный страх оказаться свидетелем смерти, а в данном случае еще и смерти в особо отвратительном обличье.

И все же я была дочерью приходского священника, которая, ухаживая за больными, и молодыми и старыми, видела много такого, что было бы в новинку жителю большого города, где уродливая правда жизни часто прячется за красивым фасадом общественных учреждений.

На первом этаже мы снова пересекли широкий холл. Богатые обои с восточным узором поблескивали позолотой в свете наших ламп. Драконы извивались в мерцающем полумраке, а крыши пагод, казалось, устилала не черепица, а копошащиеся блестящие жуки.