Жизнь на общем языке - Алюшина Татьяна (книги онлайн бесплатно TXT, FB2) 📗
Незнакомец тоже ускорился, не отставая от детей и все поглядывая на Клаву. Матвей подобрался весь, быстро посмотрел по сторонам, выискивая прохожих, прокручивая в голове варианты возможных неприятностей.
И вдруг мужик – тоже успевавший посматривать еще и по сторонам, – улучив момент, когда другие прохожие оказались достаточно далеко от детей, явно на что-то решился: быстро прошагал в их сторону и встал прямо перед Матвеем, перекрывая ему путь и вынуждая остановиться.
– Какая очаровательная малышка, – произнес мужчина, разглядывая Клаву плохим, гадким взглядом, и спросил у Матвея, не отводя глаз от ребенка: – А ты брат, что ли?
Но, вместо того чтобы ответить этому чужому человеку (который ужасно не понравился Клавочке и даже немножко напугал ее, и точно сильно бы напугал, если бы Матвей не притянул ее к себе и не прижал к боку), он вдруг коротко и резко ударил дядьку носком ботинка прямо по ноге, под коленку. Сильно!
И схватил Клаву, оторвав от земли, прижал у себя под мышкой, как большую куклу, и побежал быстро-быстро! А дядька ужасно орал вслед и ругался «взрослыми словесными натюрмортами», как дед Коля.
Громко! И обещал Матвею ноги вырвать и что-то еще с ним сотворить, наверное, страшное и болючее, уж очень сильно он разозлился. Клава не очень понимала, что именно он там кричит, да и не до дядьки ей было: следовало крепко-крепко держаться за Матвея, чтобы не выпасть у него из-под мышки. А он, таща на себе девочку, завернул в какой-то переулок, а из него, через арку, во двор чужого дома, пробежал через весь двор-колодец и шмыгнул в дальний подъезд. И там наконец поставил Клаву на ноги, поправил на ней курточку и спросил:
– Испугалась?
– Не-а! – весело отрапортовала Клава и покрутила отрицательно головой.
– Это хорошо, – похвалил Матвей.
И вдруг притянул к себе, прижал, обняв двумя руками, и замершая от неожиданности Клава слышала, как гулко бухает быстро-быстро в его груди сердце, чувствуя щекой удары через все слои одежды.
– А ты испугался? – спросила она и, запрокинув голову, посмотрела на него снизу вверх.
– Да, – подумав, честно признался он.
– Ты испугался, что он тебя побьет? – уточнила причину его испуга Клава.
– Нет, – снова немного помолчав, объяснил Матвей природу своего страха, – я испугался за тебя.
– За меня? – сильно подивилась Клавочка. – Но я же была с тобой, что за меня бояться?
– Вот именно, – тяжко вздохнув, непонятно ответил он.
Ничего больше не случилось. Они так постояли немного в темном подъезде, потом Матвей долго смотрел в щелочку двери, но дядьку так и не увидел, и они вышли и пошли домой. Только другой дорогой.
Маленькой Клавдии это происшествие казалось совсем не страшным, забавным приключением, шуткой или игрой. Особенно смешно становилось ей, когда она вспоминала и рассказывала взрослым, как тащил ее у себя под мышкой Матвей. И только спустя много лет она поняла, что на самом деле произошло тогда и от чего именно спас ее Матвей, от какой ужасной беды.
А вот взрослые, которым они рассказали о встрече с неприятным дядькой, поняли все сразу и правильно. И предприняли определенные шаги. Четыре дня Клаву отправляли из гимназии домой на такси, а на пятый день снова появился Матвей, но теперь они выходили из здания гимназии через черный ход и шли совсем другой, более длинной дорогой. Но это нисколько не расстраивало Клавдию, а наоборот, было хорошо, потому что ей всегда было хорошо, интересно и радостно рядом с Матвеем.
Ну а недели через две все вернулось на круги своя, и они снова ходили все тем же прямым проспектом, как и обычно.
Чуть больше двух месяцев Матвей исправно провожал Клавдию из гимназии до квартиры. А потом изменились какие-то обстоятельства, которые не объяснили Клавочке, и вместо Матвея ее стала забирать и отводить домой та самая Раиса Романовна. А в январе Клава начала ходить совсем в другую, в простую школу рядом с домом, откуда ее забирала уже бабушка Маша.
Клавочка скучала по Матвею и грустила, что больше с ним не видится, и все приставала ко взрослым, требуя объяснить, почему он не приходит, но те отделывались коротким: «Он занят другими делами» – или тем же непонятным: «Обстоятельства изменились». Только прабабушка Маша сказала:
– Он ведь большой парень, у него свои важные дела, учеба. Сколько мог – он нам помог, за что ему великое спасибо, а теперь нам самим надо справляться. – И погладила Клавочку по голове. – А ты не грусти, свидитесь еще, поди, жизнь длинная.
Жизнь-то – она, конечно, длинная (хотя у кого как), но с Матвеем Ладожским она так больше и не свиделась. Подумав об этом, Клава вздохнула, уже подходя к воротам госпитального пропускного пункта – вот насколько погрузилась в захватившие ее воспоминания, даже не заметила, как весь путь проехала и прошла.
Хорошие воспоминания, светлые и теплые.
Интересно, как сложилась жизнь у Матвея Ладожского? Кем он стал и каким? Ну ничего, вот она вернется домой и расспросит бабулю, наверняка же ей Анастасия Игоревна все-все расскажет про свою семью и про их жизнь. И про Матвея в том числе.
«Интересно будет узнать, как сложилась жизнь у девочки Клавы. Смогла она дедушке своему зубы вылечить?» – размышлял Матвей, остановив машину у светофора, прямо перед ним переключившегося на красный свет.
Вернувшись вчера поздно вечером домой, Матвей мгновенно заметил, что мама пребывает в каком-то радостно-возбужденном состоянии.
Понятно, что что-то хорошее у них тут случилось.
Но спрашивать не стал. А мама еле дождалась, пока он умоется и переоденется в любимые, «уютные», как называл их Матвей, домашние джинсы и тонкий джемпер, сядет за стол в кухне и примется за ужин, который она ему подала.
Прекрасно зная, прямо скажем, своеобразный характер своего сына, Анастасия Игоревна не сомневалась, что тот сразу же заметил ее взбудораженность и понял, что у мамы произошло какое-то неординарное и приятное событие, но ни за что вот так с ходу не спросит, предоставив ей самой рассказать, и поинтересуется только в том случае, если она совсем уж откровенно промолчит, ничего не пояснив.
– Я встретила Софью Михайловну! – сев напротив него за стол и радостно улыбаясь, сообщила она.
– Здорово, – оценил действительно хорошую новость Матвей. – И как она?
– Главное – жива, здорова и вполне бодра. А об остальном мы с ней завтра спокойно и подробно поговорим. Она пригласила меня в гости, – вывалила все новости разом Анастасия Игоревна.
– Отлично, – дал свою оценку Матвей. – И то, что жива, бодра и здорова, и то, что ты пойдешь в гости.
Нормально поговорить матери с сыном больше не удалось: в кухню примчалась двухлетняя Лялька, обожавшая своего дядьку, и тут же полезла к нему на колени, а следом за ней подтянулась и сестрица, мать этого неугомонного чуда. И ужин превратился в сплошной бенефис одной девочки, умудрившейся говорить без перерыва, таскать из тарелки любимого дядюшки спиральки макарон, смешно засовывать всей ладошкой их себе в рот и жевать, продолжая что-то рассказывать.
И, только лежа в кровати, перед тем как заснуть, Матвей вдруг так ярко и четко, словно это было только вчера, вспомнил маленькую девочку Клаву, внучку Софьи Михайловны, симпатичный сгусток неукротимой энергии, и так ему вдруг хорошо на душе стало и сделалось тепло в груди, что, проваливаясь в сон, он все продолжал улыбаться.
Матвей очень хорошо помнил эту девчушку и как они встретились в первый раз. Софья Михайловна попросила его помочь с внучкой, но, честно говоря, еще очень большой вопрос: кто кому больше помогал в этой ситуации. Понятно, что Софья Михайловна – им с мамой, да и всей их семье в целом, так что Матвею было совсем не трудно сделать для нее такую малость. Имея младшую сестрицу двух годов, он представлял процесс сопровождения маленькой девочки от школы до дома как некое простое и однообразное действие, не интересное, но и не обременительное. Но, получив инструкции от Софьи Михайловны, расписавшей ему все «страшилки и пугалки», которых она опасается, и объяснившей, почему именно девочке требуется эскорт крепкого парня, несколько пересмотрел свои представления об ответственном поручении. А когда она знакомила его с Клавой в своем кабинете, то стало очевидно, что все его мысли, рассуждения и представления о предстоящей «работе» оказались совершенно неуместными.
