Космоунивер. Узнать тебя из сотен - Мамлеева Наталья (полные книги .TXT) 📗
Моя самая любимая модель! В такие моменты я наслаждалась и съемкой, и Стасом. Он, откинув насмешливость, облокотился плечом о ствол дерева и сложил руки на груди. Так рельеф тела стал более отчетливым, и я разве что слюнями не закапала.
– Можешь расслабиться, – сказала я мужу спустя время и просмотрела сделанные снимки.
Улыбнулась. Кажется, моя коллекция «Я безмерно люблю Стаса» пополнится новыми экземплярами. Мужчина неспешно подошел ко мне и, даже не взглянув на экран, поцеловал меня в висок.
– Модель ты так себе, – едко протянула я, с трудом отрываясь от экрана и убирая фотоаппарат обратно в чехол. – Даже такой профессионал, как я, не может сотворить чудо.
Стас фыркнул, переплел наши пальцы, и мы отправились домой. Парк был недалеко от нашего двора, и мы решили пройтись пешком. Муж рассказывал истории студенческих лет, но в них не было ни слова о других девушках, что меня радовало. Конечно, на его венец безбрачия надеяться было глупо, но, как говорится, меньше знаешь – крепче спишь.
Неожиданно муж припомнил вчера. Славик, наш общий знакомый, весь вечер восхищался мной. Стас хмурился, а после серьезно поговорил с другом, который моментально ко мне охладел. Но весь сегодняшний день он поминал мне незадачливого ухажера.
– Стас, ну сколько можно ревновать? Говорю же, что тебя люблю! Без памяти!
– Знаю, – невозмутимо ответил парень, протягивая ко мне руки, но я ловко увернулась. – Но все равно получишь ты у меня!
Я звонко рассмеялась, отступила в сторону и кинулась к дороге, муж – за мной. Как раз горел зеленый свет светофора, и я решила перебежать по «зебре». Выскочив на проезжую часть, я обернулась к мужу, когда услышала его истошный вопль, и только после увидела несущуюся на меня машину.
На несколько мгновений меня парализовало. Не успею уйти! Сейчас же погибну или покалечусь! Или успею? Господи, что делать-то? Ноги словно приросли к земле, нервная система отказалась слушаться меня.
В тот самый момент, когда свет ослепил, меня оттолкнули в сторону. Я шлепнулась на асфальт, завалившись на бок и ударившись головой. В ушах зазвенело, я болезненно зажмурилась. Рядом что-то разорвалось.
Сквозь пелену до меня доходили шум и крики. Приподнявшись и покачиваясь, я увидела лежащее на земле тело, откинутое метров на пять. Глаза защипало. Оставаясь на коленях, я поползла к телу, молясь всем богам, чтобы не случилось непоправимого.
Машины, оказавшиеся по злосчастному стечению обстоятельств рядом, останавливались, и водители, и пассажиры выходили из салона. Горожане выбегали из парка, нависая, словно деревья. Я подползла к мужу и охнула.
Неестественная поза, выгнутые шея и ноги, неживые глаза. Мир словно остановился, мысли вышибло из головы, оставив глухую пустоту.
Нет… Нет! Пожалуйста…
Поняла, что начала истошно кричать, пугая и без того испуганный народ. Трясущимися руками я дотронулась до рубашки парня. Прижавшись щекой к телу мужа, я изливала слезами горящую в Аду душу. Сердце под моей щекой не билось.
И эта тишина убивала. Она была началом конца.
– Девушка, девушка… вызвать надо… полицию… Скорую…
Сквозь пелену доносились чужие голоса. Пальцы скрючились на рубашке возлюбленного. Не моргая, я смотрела на растекающуюся под телом Стаса лужу. Багровая кровь затекала в трещины на асфальте, образуя отвратительную сеть и расползаясь все больше, захватывая новые территории.
– Девушка, девушка…
Я закрыла глаза. Господи, пусть все будет сном!
Похороны. Темное и выворачивающее душу мероприятие. Я утопала в своем горе, чужих слезах и жалости. А еще шепот. Шептались все, переглядываясь и показывая, кто более опечален событием.
– Потерять мужа так рано, – сказал кто-то, но я даже не обратила внимание на беседующих.
– Да и хорошо, что рано. Если судьба такая, тут не убережешь. Молодая, другого найти сможет. Что красоту хоронить такую?
– Да и не жили они толком вместе…
– Забудется это всё, жизнь заново начать сможет.
Судачили все: друзья, родственники, просто знакомые. И только самые близкие могли меня понять – понять, насколько сильно я его любила. Настолько, что мир теперь вокруг не вижу, он сжался до этого красного гроба, который опускают в землю.
– Вот мать стоило бы пожалеть…
Еще чей-то голос. Вот в этом я была с ними согласна. Бедная тетя Света! Хоронить единственного сына в свой день рожденья! Такого и врагу не пожелаешь. Как же она без него? Он был её светом. Еще бы, такой сын! Гордость!
– Витка, держись! – Хлопали меня по плечам наши общие друзья.
Я кивала в ответ. Парни вытирали крупные слезы и прятали взоры.
– Спасибо, – глухо отвечала я, принимая тепло поддержки.
Я стояла перед гробом с горстью земли и никак не могла разжать пальцы. Они будто онемели. Коля потряс меня за плечо, чтобы я выбросила горсть в яму. Я не могла себя пересилить. Закопать тело любимого?! Как?! Все твердили, что так надо, я должна. Коля разжал мои пальцы, и земля полетела вниз. Так было трижды, прежде чем я отошла.
Я повернула голову и увидела группу парней – университетских друзей Стаса, прилетевших только сегодня в Россию. Друзьям Стаса – и местным, и заграничным – стоит сказать огромное спасибо, именно они носили гроб. Господи, что я говорю?!
Я обняла свекровь, стоящую у могилы. Тетя Света прислонила ко мне голову, утыкаясь лицом в носовой платок. Мы сегодня весь день плакали, откуда только столько влаги в теле? Я чувствовала, как пустота в душе сворачивается спиралью, выжимает из меня последние слезы.
Подошла моя мама. Обняла. Потом дядя Виталий забрал свою жену, отводя от могилы. Потом еще кто-то подошел.
Мужчины плакали. Вот когда действительно понимаешь, что всё плохо, – когда начинает плакать сильный пол человечества. Надо было видеть глаза дяди Виталия, который встречал гробовую машину с сыном. Он метался из стороны в сторону, указывая, куда нести гроб, а потом сам понес его вместе с остальными. И по его щекам текли слезы. Родственники рыдали, мать удерживали на месте, она вообще как с цепи сорвалась. Я даже не сразу смогла выйти, лишь молилась, чтобы все это оказалось жутким сном. Он погиб на моих глазах. Моя жизнь кончена…
Мама боялась меня оставлять одну после похорон, но я дала слово, что со мной ничего не случится, поэтому осталась на кладбище. Одна. Сидела, плакала и выпивала. И как сдержать обещание, данное маме?
– Я так тебя люблю, Стас. Ты там меня слышишь? Почему не отвечаешь? – прошептала я, обнимая себя за плечи. – Ты не хочешь со мной разговаривать, да? Я понимаю, ты ведь из-за меня… Стас, ну зачем ты это сделал?! Знаешь, как я тебя ненавижу за это?! Почему меня оставил здесь, а сам погиб?! Почему подставился вместо меня, а?! Ты ведь лучше, ты ведь совершенство! Ты должен был жить! Ты, а не я!
Я сидела на коленях, вырывая траву на кладбище, и не могла унять рыдания. Именно рыдания, слезы уже прошли. Пустота больше не сворачивалась в спирали внутри меня, она расползлась по каждой клеточке моего тела, стала частью меня, стала мной.
– Ты думаешь, я эгоистка? – горько усмехнувшись, спросила я у тишины. – Это ты эгоист! Как ты мог оставить свою маму, ты ведь был её единственным сыном! Её совершенным ребенком, который всего добился! Ты же… да твоя фотография до сих пор в школе на доске почета висит, Стас! – кричала я, срывая голос, и уже тихо спросила, не надеясь на ответ: – Как же ты мог?
Время растянулось. На город опустилась ночь. Из задумчивости меня вывел звонок телефона. Так обидно стало. Я могу пользоваться средствами сотовой связи, разговаривать с живыми, а он нет. Больше никогда не сможет.
– Да? – глухо отозвалась я, ответив на звонок родителей.
– Виталия, ты где? – спросила мама, всеми силами стараясь, чтобы её голос звучал ласково, хотя она сильно беспокоилась. – Домой собираешься, котенок? Уже поздно, одиннадцать часов, давай папа за тобой приедет?
– Нет, – отрицательно мотнув головой, словно она меня увидит, ответила я и посмотрела на беззвездное небо. – Мам, тут недалеко. Я сейчас сама дойду. Пожалуйста. Мне необходимо пройтись одной.
