Нити жизни (СИ) - де Море Эль (чтение книг TXT) 📗
— Я задыхаюсь в себе и своих эмоциях рядом с тобой. И пока я вижу и слышу тебя, я влюбляюсь еще сильнее.
Одна моя часть замерла, как кролик перед удавом, а другая провалилась сквозь дверь. И через всё это я пылала, словно за раз в меня влили обновленную кровь и сейчас она командует в моих венах: обжигая и изменяя их структуру. Что-то невероятное, новое и такое настоящее.
Он смотрел в мои глаза и говорил:
— Тот поцелуй не был ошибкой. Но, если я поцелую тебя хоть раз, то… Непременно поцелую еще раз…
Я давно уяснила — у моего сердца серьезный недостаток, оно действует вопреки всему. Когда я прошу его быть разумнее, оно не слушает мой циничный разум. И так всегда.
Не отводя глаз от его лица, я подтянулась на носочках, обхватила пальцами его лицо и, притянув к себе, прошептала в самые губы:
— Есть только один способ выяснить это…
И поцеловала сама, впервые.
«Мой первый, мой настоящий поцелуй», — пронеслось где-то на задворках сознания.
Такой неумелый, такой страстный, такой обжигающе приятный, со вкусом кофе. Губы в губы. Он пил моё дыхание, я — пила его… Мы смешались. Прижимались не только телом, но и душой друг к другу. И лучше этой минуты не было никогда.
Сильные руки, нежная кожа и открытое сердце.
Он помог справиться с болью, отгородил от мрака, увидел меня настоящую и ответной любовью вернул меня к жизни.
Очнулись. Я прикусила губу, он по-прежнему смотрит в мои глаза и хрипло произносит:
— Это сумасшествие…
Я, набирая воздух в легкие, отвечаю:
— Полнейшее…
— Но…
— Да?
— Ты пленила меня, — только и сказал он. Три слова, которые значат так много для меня. Никаких иных слов и не требуется. Я больше не одинока в своей любви.
Я улыбнулась во весь рот, как кот, который добрался до сметаны. И выпалила:
— Давайте пойдем так далеко, как это возможно.
— Это ты к чему клонишь? — он притворно поперхнулся.
«Боже! Да я не клоню, я — уже склоняю!».
— Будем целоваться, держаться за руки и вести себя, как безрассудные подростки.
Он по-доброму усмехнулся и убрал прядь волос, упавшую мне на глаза.
— Я слишком стар для всего возможного.
— С чего вы взяли?
— А кто называл меня стариком? И кто обращается даже сейчас на «вы»?
Не теряя времени, я ответила на всё разом:
— Не помню такого. Привычка. Но, для справки, сколько тебе?
— Двадцать семь.
Я передернула плечами:
— Мне уже двадцать.
— Пока еще девятнадцать, — поправил он.
— Вот именно — пока. И возраст тут не показатель.
Он помедлил несколько секунд:
— И когда ты стала во всем такой уверенной?
— Единственное, в чем я уверенна, так это в том, что понятия не имею, что будет завтра. И честно — не желаю абсолютно ничегошеньки знать! «Моя бесконечность начинается с этого мгновения…», — подумала я и умолчала.
В его глазах было такое, от чего мне казалось, что звездный свет блестит повсюду, а я вешу в какой-то невесомости. И в воздухе определенно что-то есть. Не это ли называют —
электричеством любви?
— Ну, так как, на счет сеанса групповой психотерапии? — начала я и, выдержав эффектную паузу, бодро закончила: — Я беру абонемент!
Ответ был самым подходящим. Он с улыбкой прижимается к моим губам. Сначала нежно, едва касаясь, но постепенно захватывая всю меня. И целует, целует, целует. И мне кажется, что теперь у поцелуев медовый вкус. И мы уже не здесь, а переносимся в такие места, о каких я и мечтать не смела. Столько миров, чувств, эмоций, событий сталкиваются, соединяются в единый — наш мир. Здесь и сейчас. Мы заглядываем глубже в карманы Вселенной…
Раньше я никогда не испытывала чего-то подобного. Руки, касающиеся моего тела, нежные поцелуи и мое отражение в его пронзающих глазах, смотрящих только на одну меня. Внутри становится так тепло и спокойно. Кажется, я не боюсь больше ничего, а наоборот, могу противостоять всему миру.
Бабочки в моей голове… иллюзия, мечта, что стала реальностью, сон, что длится вечность — начался…
И с каждой минутой я всё сильней и сильней погружаюсь в него. Тонущая в этом сладком аромате, что сводит меня с ума, я хочу остаться с ним навсегда.
И пусть это моё эгоистическое желание. Но, пожалуйста.
Время, еще чуть-чуть, сделай для нас исключение из правил.
21 Место для меня
Я утратила силу, необходимую мне, чтобы жить. Я не победила тьму, и мрак просочился в моё треснутое сердце. Я сказала себе, что наберусь сил, но не смогла даже открыть глаза. Тогда я прислушалась в надежде уловить дыхание, но фантомным сигналом почувствовала лишь чьи-то горькие слёзы на своей коже.
«Я еще жива?».
Ответом мне — тишина.
В это зыбкое мгновенье.
Я уже мертва.
Это память… лишь память… память…
Грустное… веселое время…
Вереница разных решений. Обдуманных и импульсивных, самостоятельных и навязанных, серьёзных и не очень, но все они — моя драгоценная жизнь.
Воспоминания… откуда они приходят… образы…
Их так много…
И в них — я жива…
Я открыла глаза. Когда скользила куда-то, нет, я точно падала… Серьезно? На то, чтоб сообразить, наконец-то, что происходит, у меня ушло не меньше шести секунд. И я вспомнила. Мы проговорили до поздней ночи, а потом так и уснули в объятиях друг друга, привалившись спинами к двери. Поэтому, когда дверь открыли с той стороны, мы вывалились в коридор, рухнув к ногам «светила» медицины.
Голос сверху с шутливым выражением лица застал нас врасплох:
— Отдыхаем?
И в следующее мгновение через нас буквально перешагнули со словами:
— Я тут помешаюсь немного.
Я подскочила и стала изучать обстановку своими заспанными изумрудными глазами.
Он, казалось, забавлялся происходящим. Тишина. И чуть позже тот же задорный голос:
— Это так-то ты проводишь свои выходные, Итан? — подтрунивает он. — Или это сверхурочные смены?
Итан утвердительно кивает головой и смотрит на меня. Я сглатываю, пытаясь рассуждать спокойно.
— Ну, а вы, юная леди, чем объясните своё поведение? — круглое лицо оторвалось от шкафа, в котором что-то старательно пыталось отрыть, уставило два глаза на меня.
Я неподвластно себе расплываюсь в улыбке до ушей:
— Беру пример с тапок!
Итан сгибается пополам и его смех наполняет кабинет.
— Вижу, коллега, у вас напряженный график работы и скучать некогда, куда там нам… — он хлопнул его дружески по плечу, придержав гору папок в руках коленом. — Пойду спасу еще парочку жизней, а вы развлекайтесь, детишки. — Он подмигнул мне. И насвистывая припев какой-то старой мелодии, гусячьей походкой пошел по коридору.
— Он это серьезно?
Итан качнул головой:
— Вполне.
Я посмотрела в окно. На стеклах плясали солнечные зайчики.
— По-моему, день будет замечательным и солнечным.
Итан склонился к моему уху и с непривычки я даже вздрогнула:
— А у меня как раз выходной…
Я выгнула свою бровь в дугу:
— Это намек?
— Предложение.
Лицо мое просияло:
— А вы оказывается опасный тип…
— Вы?
— Ты, ты, ты… — пропела я, чувствуя себя необыкновенно счастливой. Захлопнула дверь кабинета и поцеловала его.
Это был конец июля, а у меня в душе царила весна…
Шел август. Это был вечер. Солнце уже садилось за углы высотных зданий вдали. В тот миг он закружил меня в воздухе и тихо прошептал:
— Я боюсь, что ты ошиблась на мой счет?
— Ты — риск, на который я всегда отважусь.
— Я, должно быть, сплю в глубоком коматозном сне.
— Нет, мы бредем вместе и наяву.
— Мы должны сказать твоим родителям.
— Не, так не пойдет.
— Это будет правильным.
— Мы никому ничего не должны.
