Загадка 37 года (сборник) - Мухин Юрий Игнатьевич (книги онлайн полностью бесплатно .TXT) 📗
1 июня 1937 года «Правда» поместила короткое сообщение: «Бывший член ЦК ВКП(б) Я.Б. Гамарник, запутавшись в своих связях с антисоветскими элементами и, видимо, боясь разоблачения, 31 мая покончил жизнь самоубийством». А десять дней спустя появилась главная информация под обычным для таких случаев заголовком «В прокуратуре СССР»: «Дело арестованных органами НКВД в разное время Тухачевского М.Н., Якира И.Э., Уборевича И.П., Корка А.И., Эйдемана Р.П., Фельдмана Б.М., Примакова В.М. и Путна В.К. рассмотрением закончено и передано в суд.
Указанные выше арестованные обвиняются в нарушении воинского долга (присяги), измене родине, измене народам СССР, измене Рабоче-крестьянской Красной армии. Следственным материалом установлено участие обвиняемых, а также покончившего самоубийством Гамарника Я.Б. в антигосударственных связях с руководящими кругами одного из иностранных государств, ведущего недружелюбную политику в отношении СССР. Находясь на службе у военной разведки этого государства, обвиняемые систематически доставляли военным органам этого государства шпионские сведения о состоянии Красной армии, вели вредительскую работу по ослаблению мощи Красной армии, пытались подготовить на случай военного нападения на СССР поражение Красной армии и имели своей целью содействовать восстановлению в СССР власти помещиков и капиталистов.
Все обвиняемые в предъявляемых им обвинениях признали себя виновными полностью. Рассмотрение этого дела будет проходить сегодня, 11 июня, в закрытом судебном заседании Специального судебного присутствия Верховного суда СССР».
На следующий день, но уже под заголовком «В Верховном суде СССР», появилось второе официальное сообщение: «По оглашении обвинительного заключения на вопрос председательствующего тов. Ульриха, признают ли подсудимые себя виновными в предъявленных им обвинениях, все подсудимые признали себя виновными в указанных выше преступлениях полностью… Специальное судебное присутствие Верховного суда СССР всех подсудимых… признало виновными в нарушении воинского долга (присяги), измене Рабоче-крестьянской Красной армии, измене родине и постановило: всех подсудимых лишить воинских званий, подсудимого Тухачевского — звания маршала Советского Союза, и приговорить всех к высшей мере уголовного наказания — расстрелу».
Наконец, 13 июня, теперь уже под рубрикой «Хроника», читателей уведомили: «Вчера, 12 июня, приведен в исполнение приговор Специального судебного присутствия в отношении осужденных к высшей мере уголовного наказания — Тухачевского М.Н., Якира И.Э., Уборевича И.П., Корка А.И., Эйдемана Р.П., Фельдмана Б.М., Примакова В.М. и Путна В.К.».
Часть 16. Нарастающий гнев Сталина
С конца мая 1937 года советская печать систематически сообщала о ходе выборов в партийных организациях. Они сразу же продемонстрировали крайне неприятную и опасную для узкого руководства тенденцию — незыблемость позиций местных руководителей. Несмотря на одобрение ими же доклада Жданова на февральско-мартовском Пленуме и соответствующей его резолюции, партийная бюрократия все оставила без изменения, откровенно игнорируя смысл двух инструктивных писем ЦК. Практически все первые секретари сохранили ведущее положение, продемонстрировав тем Москве, узкому руководству, что именно они являются хозяевами положения в своих регионах и добровольно уходить не собираются — даже в ходе альтернативных выборов в Верховный Совет СССР.
Заметной такая ситуация стала в начале июня, после городских конференций в Киеве, Ереване, Баку и Фрунзе, в Ленинграде, Иркутске, Калинине, Оренбурге, Энгельсе, Горьком, Челябинске, Ростове. На них, кроме иркутской, первые секретари ЦК нацкомпартий — С.В. Косиор, А.Р. Аматуни, М.А. Багиров, М.К. Аммосов, крайкомов и обкомов — А.А. Жданов, М.Е. Михайлов, А.Ф. Горкин, Е.Э. Фрешер, Ю.М. Каганович, К.В. Рындин, Е.Г. Евдокимов получили абсолютное большинство голосов «за». Доказали, что столь же просто победят и на следующем этапе. Исключение составил лишь первый секретарь Восточно-Сибирского крайкома, член ЦК М.О. Разумов. Он не сумел набрать достаточного числа голосов, чтобы стать делегатом краевой конференции, потому, что был обвинен в защите разоблаченных как оппозиционеры работников Иркутского горкома — второго секретаря Горбуновой и заведующего культпропотделом Шумовского.
Но в те же дни широкое руководство пополнилось новыми людьми, близкими к группе Сталина. Первыми секретарями рекомендовали 21 мая в Мордовский обком на место снятого Прусанова В.М. Путнина, 2 июня в Восточно-Сибирский крайком А.С. Щербакова. 4 июня начальником Политуправления РККА утвердили П.А. Смирнова, перед тем начальника политуправлений Балтийского флота, Северо-Кавказского, Приволжского, Белорусского и Ленинградского военных округов.
Этим узкое руководство не ограничилось. Накануне намеченного открытия Пленума, 19 июня, первым пунктом заседания, должным предвосхитить выступление Я.А. Яковлева, ПБ решило сделать сообщение Н.И. Ежова как секретаря ЦК. Вполне вероятно, что обсуждение и формы, и содержания экстраординарного сообщения стало причиной незначительной отсрочки созыва Пленума, начавшегося 23 июня более чем необычно. До обязательного оглашения повестки дня, до первого доклада или речи собравшихся призвали поддержать два предложения ПБ. По первому «выразить политическое недоверие» и на том основании «вывести из состава членов и кандидатов в члены ЦК» председателя Ленинградского областного совета профсоюзов П.А. Алексеева, наркома легкой промышленности СССР И.Е. Любимова, главу правительства РСФСР Д.Е. Сулимова, управляющего трестом коммунального оборудования Наркомата местной промышленности РСФСР В.И. Курицына, председателя уже фактически не существующего СНК ЗСФСР и сопредседателя ЦИК СССР Г.М. Мусабекова, председателя Комиссии по оценке урожайности при Наркомате заготовок СССР В.В. Осинского, управляющего одним из небольших трестов в Куйбышевской области А.И. Седельникова.
Во втором предложении ПБ, зачитанном Ежовым, предлагалось одобрить еще одну более жесткую акцию. «За измену партии и родине и активную контрреволюционную деятельность» следовало «исключить из состава членов и кандидатов в члены ЦК и из партии», а их «дела передать в Наркомвнудел» 19 человек: председателя Комиссии советского контроля — заместителя председателя СНК СССР Н.К. Антипова, наркома внутренних дел УССР В.А. Балицкого, наркома местной промышленности РСФСР И.П. Жукова, заместителя заведующего агитпропа ЦК В.Г. Кнорина, первого секретаря Крымского обкома Л.Н. Лаврентьева (Картвелишвили), наркома пищевой промышленности РСФСР С.С. Лобова, первого секретаря Восточно-Сибирского крайкома И.П. Румянцева, первого секретаря Курского обкома Б.П. Шеболдаева, начальника ГУШОСДОРТРАНС НКВД Г.И. Благонравова, первого секретаря Одесского обкома Е.И. Вегера, председателя СНК БССР Н.М. Голодеда, бывшего наркома совхозов СССР М.И. Калмановича, наркома коммунального хозяйства РСФСР Н.П. Комарова и других.
Участники Пленума одобрили оба проекта решений. Таким образом состав ЦК сократился на 26 человек. Столь необычное, даже странное открытие Пленума можно понять, только если воспринимать оба предложения ПБ как ничем не прикрытую демонстрацию силы узкого руководства. Его можно расценить как своеобразное начало боевых действий со стороны группы Сталина, нанесение ею превентивного удара накануне голосования по важнейшему вопросу — об альтернативных выборах. Как последнее предупреждение тем, кто еще намеревался саботировать принятие нового избирательного закона. Противники новой избирательной системы должны были в те роковые минуты осознать, что перед ними только два варианта дальнейшего поведения. Либо поддержать проект Я.А. Яковлева, либо попасть в следующий список выводимых из состава ЦК.
Бросалось в глаза и иное. В списках фигурировали все те, кто уже не первый месяц терял свои позиции, неуклонно спускаясь по иерархической лестнице: Осинский, Жуков, Кнорин, Лаврентьев, Лобов, Калманович, Комаров, Кубяк, Михайлов, Уншлихт. Да еще те, кто оказался в составе ЦК случайно, пребывал в нем чисто номинально, не играя существенной роли, — Курицын, Седельников.
