Кай из рода красных драконов 5 (СИ) - Бэд Кристиан (читаем книги онлайн без регистрации .txt, .fb2) 📗
Дикие волки расступились и пропустили Дьайачы в её гору.
С десяток охотников пошли за ней следом, чтобы проводить и не допустить случайностей, ведь среди диких волков могли найтись недовольные общим решением.
Красное солнце коснулось лучами Белой горы, окрасив вершину алым.
— Мир изменился, — сказал Нишай.
— Ещё бы, — кивнул я. — Но переговоров с людьми я боюсь не меньше.
Глава 37
Кто убил правителя Юри
Волки не любят переливать из пустого в порожнее при переговорах, а вот у людей подобные дискуссии могут идти часами.
И всё потому, что хищники, когда спорят, ориентируются ещё и по запаху. Они сразу понимают, кто врёт, а кто нет.
Стая приняла нас. Мы с дикими волками поставили на кожаном «листе бумаги» родовые знаки, в честь того, что пути к древу на перевале и к Белой Горе открыты теперь всем.
— А с этими — что будем делать? — спросил Айнур, указывая на вельмож и воинов Кориуса.
— Эти сейчас дождутся ухода волков, и принесут нам отрубленную голову, — напомнил я. — А может, и не одну.
Я замолчал, и Нишай мрачно посмотрел на меня:
— И что мы им скажем? Неужели ты им поверишь, Кай?
— Нет, — сказал я. — Не поверю. Предавшие один раз предадут снова. Но убивать мы никого больше не будем. Сколько можно уже убивать?
— Но как нам быть? — возмутился Айнур. — Отпустим, что ли, их всех? Так они приготовят бунт уже к этой весне! А если Нордай выжил, то не бунт, а войну!
— Они не вернутся в Вайгу, — отрезал я. — Пусть убираются на все четыре стороны. Ищут свободную землю, где смогут поселиться. Подальше от нас.
Айнур хмыкнул, размышляя.
— А если найдут? Если обустроят свой город, вернутся с оружием и попытаются погубить наш мир?
Я развёл руками:
— Значит, такова жизнь.
— Но что нам мешает прямо сейчас задавить змею в её же гнезде!.. — начал заводиться наш предводитель.
Он обещал молчать на переговорах с волками, но переговоры-то кончились.
— Перерезать всех? — уточнил я. — И воинов, и вельмож, и маркитанток, и слуг?
— Нишай может наложить на них печати! — вывернулся Айнур.
Я посмотрел на него внимательно:
— Хочешь, я открою тебе тайну?
Предводитель кивнул.
— Если мы перережем сейчас всех, кто нас ненавидит. Перережем не в битве, но по праву власти над ними — семя их ненависти прорастёт в нас. Мы станем такими же, как они. Понимаешь?
Айнур покачал головой. Он не понимал. Его, в отличие от Нишая, не учили всяким «философиям». Но признаться в этом наш предводитель не решился.
— А печати? — спросил он. — Печати-то почему нельзя?
— Рабство порой страшнее смерти.
— Но что мы будем делать, если отпустим врагов, а они нападут на нас снова?
— Не нападут, если мы станем сильнее. — Я кивнул в сторону Белой горы. — Мир движется, как река. Рано или поздно Белой Сути в нас станет больше. Люди израстут, излечатся от детских болезней ненависти и предательства.
Нишай вздохнул, он слишком хорошо знал людей.
Я тоже знал, но верил, что мы способны стать лучше. Иного выхода у нас нет, иначе мы просто перебьём друг друга.
— Не верьте, что это — последняя война, — сказал я. — Отпустим мы вельмож или нет — всё равно ещё тысячи лет будут идти войны между людьми, одна страшнее другой. Люди научатся летать, как птицы — и всё равно будут убивать друг друга. Но я верю, что рано или поздно всё это изменится.
— Иногда я думаю, что ты знаешь все тайны мира, — сказал Нишай. — Но я тоже узнал недавно одну. Людей сотворил Эрлик, он сам мне это сказал. Всех людей. Драконов, волков, нас. Мы воюем, потому что мы — порождения Эрлика, и наша основа — тёмная изначально. Посмотри на волков? Век за веком они только теряли ту искру, что отличала их от зверей. Как я могу надеяться, что мир станет лучше, если лучше мы не становимся?
— Ты просто знаешь не всю тайну, а её половину, — рассмеялся я. — Эрлик и не мог рассказать тебе всё.
— Думаешь, он солгал, что создал людей? Что именно он первым пришёл на эту землю?
— Может, и не солгал, — улыбнулся я. — Люди хитры, свирепы, склонны к предательству — это качества Эрлика. Но потом пришёл Тенгри и сотворил милосердие.
Нишай улыбнулся.
— Значит, пусть убираются из Вайги и долины Эрлу? — Он кивнул на найманов, уже выславших к нам делегацию для переговоров.
— Пусть убираются, — кивнул я. — Скажи им что-нибудь про то, что ты заколдовал эту землю, и она будет гореть у них под ногами. Пусть только сунутся…
На перевал мы с Нишаем и Айнуром вернулись спустя сутки.
Весь следующий день мы говорили с Белой Сутью и волками насчёт драконов, но так ничего и не решили.
С собой мы привели группу волчьих учёных, чтобы они впечатлились феноменом древа. Оно росло и росло, пытаясь добраться до неба, и его уже можно было разглядеть снизу.
Охотники успели эвакуировать раненых, но Шасти осталась. Она ждала меня у древа с Нисой и дюжиной старших зайцев.
Зайцы были уже совсем крутые воины и остались, чтобы пройти посвящение в Белой горе. «Молоко» мы отменили, но сны было решено сохранить. Нам требовалось магическое оружие, а Дьайачы был необходим контакт со своими подопечными.
Шасти хотела сначала уйти вместе с охотниками, но никак не могла расстаться с древом.
Она щекотно шептала мне на ухо, что нужно поставить на перевале белые юрты. И пусть сюда приходят и люди, и волки, чтобы петь древу песни, без них оно очень скучает.
Я не вслушивался, потому что губы у Шасти были тёплые и мягкие, а дыхание сладкое, как мёд. И я стоял и слушал это тепло. И дышал им.
Нишай проповедовал диким волкам. Он рассказал им историю ростка из камня в голове ютпы. Рассказал про битву с Эрликом и схождение горных духов, грозившее расколоть перевал на куски.
Колдун решил, что угроза гибели и пробудила росток. Заставила его оплести камни корнями. Удержать малое, чтобы набраться сил и взрастить большое. Ведь древо способно создать новый мир, вырастить его вокруг себя.
Ораторствовал он здорово, рассказывал древние легенды. Шасти перестала шептать и повела меня слушать.
— Вот в ком пропадает учитель — так это в тебе, — сказал я Нишаю, когда он закончил вещать. — Будешь учить зайцев читать и писать. А то я не допущу их до Белой горы! Воин должен быть грамотным!
Зайцы позеленели от страха, Нишай развеселился.
Перевал за два дня преобразился совершенно. Корни заплели трещины мягким ковром, древо позеленело, переварив чёрную кровь Эрлика.
Волки были поражены. Они стали расспрашивать Шасти про песни, которые любит древо, а Нишай поманил меня к катапульте.
Зайцы выровняли её, подсыпали свежих камней. Вышел памятник грандиозной битве.
— Красота, да? — похвалил их Нишай. — Думаю, Шасти права — здесь нужно поставить юрты.
— Паломников будешь водить? — уточнил я. — Ну что ж…
— А кто такие паломники? — удивился Нишай.
— Те, кто приходит к местам, отмеченным милостью богов. Молится, загадывает желания. Такие места они считают святыми.
Колдун почесал щёку.
— Я одного не пойму, — сказал он. — Откуда в тебе всё это берётся? Паломники… Святые места… Кто ты, Кай? Даже Эрлик не сумел мне сказать, какого ты рода!
Надо было уже объяснить ему что-нибудь, но слова никак не хотели подбираться.
— Да я вообще тут в гостях… — Тень от катапульты крестом легла на камни, напоминая мне тени на лётном поле. Это было так знакомо и близко, что стало вдруг больно. — Я родился в другом мире. Забросило меня сюда с поля боя. И вот опять я на поле боя стою. Только там всё горело, а тут потухло.
Я замолчал, но Нишай терпеливо ждал, понимая, что это не вся история. Ведь был ещё зал с колоннами. И призрачные тени тех, что называли себя Синклитом. И месть, которую я, наверное, всё же исполнил. Ведь нет больше ни императора, ни терия Вердена, ни Шудура…
