Дом на городской окраине - Полачек Карел (читать книги регистрация txt) 📗
Бухгалтер упорно размышляет… На улице рабочие подрезают ветви деревьев; парковый сторож прогуливается по песчаным дорожкам, следит за порядком; оглушительно визжат детишки; воробьи взволнованно решают свои проблемы; по улицам в сладком беспамятстве бродят влюбленные. Новорожденный ветер сотрясает оконные рамы, стучит в ворота и бежит дальше с вестью о приходе весны.
О чем размышляет бухгалтер?
Он размышляет о мотоцикле, который раскорячился в прихожей и, точно злой дог, не дает войти в квартиру. Порой берет в руки тетрадь, где в цифрах запечатлена биография машины. Наморщив лоб, подсчитывает столбцы цифр и приходит к выводу, что мотоцикл уже давно не может считаться дешево и выгодно приобретенной вещью.
Бухгалтер думает о словах, сказанных известным доктором Гешмаем: «Мотоцикл хочет ездить».
Он размышляет об этой фразе, и вдруг на него нисходит просветление. Мотоцикл хочет ездить! Машина хочет работать! До сих пор бухгалтер приобретал статичный товар, предметы, которые стоят на одном месте и, как он сам, любят покой. С вещами, наполняющими его квартиру, связаны разные воспоминания; это товар, пахнущий унылой неподвижностью, дремлющий по темным углам, в ящиках и на шкафах, пузатые шкафы и не подумают покинуть свое место. Пуф, купленный из наследства нотариуса, который застрелился, промотав деньги клиентов, абсолютно не склонен к мятежу, диван баронессы Аспас в любой момент готов принять усталого бухгалтера в свои объятия. Это предметы лояльные, они всегда доставляют хозяину радость; Михелуп мог ими гордиться; все они украшали его жизнь, рассказывали ему о прошлом, к которому он ощущал наклонность, повышали его вес среди людей.
Но мотоцикл — вещь нестатичная. Он как молодой бычок, в котором скрыта легко воспламеняющаяся, зловещая сила. Он не хочет быть декорацией. Не желает украшать квартиру. С ним не связаны воспоминания, потому что мотоцикл не знает старых, добрых времен. Какое ему дело до прошлого, он молод и хочет пользоваться жизнью. Не удивительно, что он недоволен своей участью. Мотоцикл хочет показать свою силу, хочет глотать пространство и повелевать временем.
«Не он, а я поступал неправильно, — признается бухгалтер. — Он желает служить человеку в полном согласии со своей природой, а я не предоставляю ему такой возможности. Зачем ему без толку пылиться в прихожей? Это связанный молодой дог, он стремится к свободе, мечтает познать мир. Его дом — дорога. Вот он и протестует, мстит…»
Нет, Михелуп неправильно себя вел: хотел, чтобы машина, так же, как и он сам, любила покой. Хотел переиначить ее по своему образу и подобию. Так люди поступают с животными. Думают, будто чем больше животное копирует человека, тем оно умнее и благороднее. Гордого кондора, который бороздил небо над вершинами гор, заставляют неподвижно, с облезлыми крыльями сидеть в клетке. Держат в неволе диких зверей, которые в плену ошалевают от скуки. Медведя принуждают быть не медведем, а танцором. Из обезьяны делают хлыща, который умеет есть, повязав на шею салфетку, умеет обращаться с ножом и вилкой и курить сигарету. Не жалеют труда, чтобы превратить слона в балерину и научить тюленя подбрасывать мяч. Попугай должен выкрикивать слова на непонятном ему языке. Серьезных и полных достоинства животных люди превращают в шутов гороховых. На радость зевакам заставляют исполнять бесчисленные роли.
«Точно так же и я поступаю с мотоциклом», — решил бухгалтер.
И когда дороги подсохли, когда любвеобильное солнце засияло на чистом небосклоне и весна предстала во всем своем великолепии, бухгалтер очнулся от задумчивости и объявил:
— Будем ездить!
Пани Михелупова поинтересовалась, что он имеет в виду.
— Будем ездить! — возбужденно повторил бухгалтер. — У нас есть мотоцикл, и мы будем им пользоваться! Каждое воскресенье будем выезжать за город, как делают другие люди.
— И что же, — допытывалась жена, — всякий раз станем вытаскивать его из прихожей, а потом снова втаскивать наверх?
— Ни в коем случае, — громко возмутился бухгалтер, — я найму гараж!
Пани Михелупова блаженно вздохнула:
— Наконец-то… наконец-то он уберется из дому…
— Не будет торчать здесь пугалом, — вторил ей бухгалтер.
Пани Михелупова задумалась.
— Но послушай… Так нельзя. Кто же будет управлять машиной?
— Найму шофера, — парировал Михелуп.
— Гараж… шофер… — вслух размышляла жена, — не слишком ли большие расходы…
— И пускай, и пускай! — с воодушевлением выкрикивал Михелуп. — Если на это способны другие, то почему мы — нет? Надеюсь, мы не обеднеем…
— Мы будем ездить! — ликовали дети.
— Мы будем ездить! — радовался бухгалтер. — Мы начнем новую жизнь! С нынешнего дня все будет прекрасно.
Несколько дней он потратил на поиски гаража для своего мотоцикла. Бегал, рыскал, звонил по телефону, расспрашивал знакомых, пока, наконец, не удалось найти подходящий гараж в Либни. Один важный лимузин, потеснившись, принял мотоцикл как временного жильца. В Михелупе пробудился старый искатель выгод и ловец дешевых приобретений. Он предпринял на владельца гаража энергичную атаку и после долгих переговоров отвоевал скидку. Домой вернулся усталый, но довольный. Он распрямился, обрел прежнюю бодрость и громко отдавал приказания двум парням, которые выволакивали мотоцикл из прихожей. Потом сопровождал их, когда они тащили машину по ступенькам. Он помолодел, его жизнь вновь стала интересной и разнообразной.
Михелуп лично приглядывал, когда рабочие ставили мотоцикл в гараж. Приняв из его рук довольно щедрые чаевые, оба удалились. Бухгалтер постоял в тихой задумчивости; ему казалось, что капризная машина теперь удовлетворена. Здесь ее дом, ее истинное место. Гордость не позволяла ей торчать в прихожей среди старого барахла.
Он обратился к мотоциклу:
— Теперь ты получил, что хотел. Больше тебе не в чем меня упрекнуть. Я о тебе позаботился. Надеюсь, мы будем довольны друг другом.
Уходя, он еще раз обернулся и пригрозил пальцем:
— Смотри у меня! Набедокурил вдоволь, озорной мальчишка! — Ты готов насмерть перепугать человека! Я из-за тебя чуть не заболел…
Машина не отвечала, только поблескивала во тьме трубками, поршнями и баком для бензина, словно бы загадочно и ехидно улыбалась.
Платяной шкаф занял прежнее место. В столовую вступила симметрия, все упростилось, и квартира засверкала ясностью и порядком. Пани Михелупова порозовела. Казалось, даже бледное удлиненное лицо прислуги улыбается. А памятные предметы, приобретенные с выгодой, удовлетворенно вздохнули: теперь их снова будут чтить, бухгалтер будет демонстрировать их гостям, и гости не станут скупиться на похвалы. Люди получили в квартире перевес над вещами, мебель вновь распространяла интимный запах, состоящий из испарений нафталина, плюша и стародавних еврейских молитвенных книг.
Уходя на службу, бухгалтер похлопал жену по спине и заметил:
— Знаешь, мамочка, приготовь-ка к обеду что-нибудь вкусненькое. Что-нибудь этакое… деликатесное.
Она улыбнулась мужу своими аппетитными губами и ответила:
— Сегодня у нас телячья грудинка. Мясник выбрал для меня хороший кусок, так уж не знаю, подойдет ли.
— Великолепно! — похвалил ее супруг. — Уж ты, мамочка, постарайся, — и звучно чмокнул в щечку.
Был ясный, синий и золотой день, точно Провидение хотело отметить бухгалтера особой милостью. Встречая знакомых, он махал им рукой и громко приветствовал. С каждым был накоротке, и все отвечали ему дружелюбием. Канцелярия встретила его радушно. Он обнял взглядом накрепко привязанных к пишущим машинкам серебристых барышень. Отпустил несколько шуточек — и почувствовал удовлетворение, когда машинистки захихикали. С особым наслаждением набросился на бухгалтерскую книгу и начал подсчитывать длинные столбцы цифр.
Труднее было найти шофера. Михелуп прочел все объявления в газетах, но ни одно ему не подходило. Посетил канцелярии, посредничающие в найме рабочей силы, говорил с безработными шоферами. Многие лишь кое-как сводили концы с концами, испытывали крайнюю нужду, но бухгалтеру отказывали с нескрываемой иронией. Настоящий шофер не позволит себе пасть так низко, чтобы сесть за руль частного мотоцикла. Что скажут коллеги?
