Ра - Хейердал Тур (электронные книги бесплатно .txt) 📗
Да, вода прелесть. Но что такое, черт возьми, - опять эти комки мазута. Ну да, ведь Мадани с первого дня вылавливает сачком образцы. На этот раз мы решили вести систематическое наблюдение, не пропуская ни одного дня. В прошлом году мы замечали грязь только тогда, когда ее было столько, что это бросалось в глаза. Тем не менее доклад с пробами, переданный норвежской делегации в ООН, привлек такое внимание, что был полный смысл провести более тщательное исследование, ведь на "Ра II" до воды было в прямом смысле слова рукой подать. Море с утра до вечера служило нам умывальником, биде, ванной, стаканом для полоскания рта. Хорошо еще, что комки здесь плавали не слишком густо.
Мы ныряли под папирус. Видимость превосходная. Бездна рыбы. Полосатые лоцманы и пятнистые пампано то сновали туда и обратно в тени "Ра", то сбивались в кучу под самым днищем. Папирус - тугой, лоснящийся. Днище новой "Ра" еще сильнее напоминало брюхо кита. Гляди-ка, какой здоровенный групер, не меньше полуметра, и толстяк. Видно, Канарские острова недалеко, такие тяжеловесы обычно держатся вблизи суши. Групер подошел к нам и обнюхал маску Жоржа. А к моей руке маленьким полосатым цеппелином скользнула рыба-лоцман сантиметров на двадцать. Сантьяго прав; рыба только на поверхности плавает. А в своей родной стихии она порхает, как птица. Два диковинных создания, смахивающих на чулки, извиваясь, прошли мимо моего носа. Потом что-то круглое вроде медузы. Мы слишком хорошо помнили "португальские военные кораблики" и остерегались всех незнакомых беспозвоночных.
- Акула, здоровенная акула!
Точно, вдали появилась акула. И впрямь крупная, судя по расстоянию между рассекающими водную гладь спинным и хвостовым плавниками. Но "Ра" ее не заинтересовала, и она проследовала дальше, перерезав нам курс.
Убедившись, как великолепно выглядит подводная часть "Ра II", все воспрянули духом. И корма крепкая. И никакого намека на крен в наветренную сторону. Ни один стебель не отделился. Юрий и Жорж считали даже, что в носовой части осадка чуть уменьшилась; может быть, тропическое солнце выпарило влагу, которую папирус впитал во время качки в первый день. Еще вчера они говорили, что лучше не собираться на баке больше двух-трех человек за раз, не перегружать форштевень, теперь же были не против того, чтобы мы сколотили из уцелевшего материала скамейки и устроили на баке уютную столовую.
Целую неделю плелись мы так зигзагами на юго-запад при тихом ветре то с востока, то с запада, который был не в силах оторвать рею и парус от мачты. Океан, медленно перемещаясь, увлекал нас за собой. Океан не стоял на месте. На глаз незаметно, ведь ладья шла с ним вместе тем же ходом. Наконец и воздух к нам присоединился, сперва как бы нехотя, но у нас появилась надежда, что "Ра" скоро начнет слушаться руля. Прыгая в воду, чтобы искупаться или позабавиться с ручными рыбами, мы обвязывали себя вокруг пояса длинной веревкой: если ветер вдруг прибавит лодке ходу, нас потянет за ней, и мы не отстанем.
В последний день штиля, когда Норман, Сантьяго и Симбад плескались в воде каждый на своем страховочном конце, я тоже нырнул, проплыл под лодкой и лег на спину позагорать на морщинистой поверхности моря. Чистый курорт. Я повернулся на живот. Чудно, как поглядишь на плывущую утку снизу. Я перевел взгляд на идущее рядом со мной диковинное суденышко. Прямо Ноев ковчег. Солома и желтый бамбук. Обезьяна на вантах, голубь на крыше, из каюты торчат голые пятки. Как это все необычно. Парус чуть округлился. От рулевых весел побежала назад легкая рябь. Странно, почему страховочный конец не тянет? Неужели он такой уж длинный? Страховочный конец! Где он? Нету. Пропал. Я и не заметил, как выскользнул из петли. Лежу сам по себе в Атлантическом океане и загораю! "Ра" медленно удалялась, как бы не ушла от меня! Спокойно, "Ра" совсем рядом, правда, я не такой спринтер, как Жорж или Норман, но этот кусок как-нибудь одолею. Одолел. Зацепился пальцами за облегающие скользкий папирус тонкие веревки, подтянулся и влез на борт. Удивительно надежно чувствуешь себя на этих прочных папирусных связках. Никому ничего не сказал, но на всякий случай расстелил на корме слева мешок из сети, который мы изобрели, чтобы и на ходу можно было искупаться за бортом. Кто его знает, не разъест ли мыло папирус, если мы станем мыться на палубе, ведь у нас нет дощатого настила, который можно драить, как на обычных судах, так и останется мыло на стеблях.
Наконец ветер нагрузил парус. Принимая справа северо-восточный пассат, мы до отказа повернули рулевые весла и помчались вперед; земли нигде не было видно. 26 мая Норман, вооруженный секстантом, бумагой и карандашом, спустился с крыши и облегченно вздохнул. По всем данным, мы прошли мыс Юби. Ура! Позади остались береговые скалы - самый опасный противник "Ра". Снова впереди простерся открытый вольный океан, но на этот раз "Ра" держит хвост крючком и толстые, как телеграфный столб, рулевые весла целы и невредимы. На старте все смеялись, глядя на эти здоровенные бревна, дескать, можно было обойтись чем-нибудь потоньше и полегче, ведь папирус сто раз лопнет, прежде чем переломится такая махина.
Никогда нам не было так хорошо на папирусе, как в эти дни. Идя между незримыми берегами, мы обзавелись пестрой коллекцией пернатых, которые обессилено опускались на ладью с неба. Птицы одна за другой приземлялись на рее, на крыше, на рукоятке весла, на папирусных закорючках впереди и сзади. Шутка Карло о том, что мы идем на плавучем гнезде, стала реальностью. Тут были старые знакомые - синицы, ласточки, воробьи домовые и полевые, была одна южанка покрупнее, красавица с изумительным сине-зеленым оперением. Почтовый голубь с кольцом на ноге тихо описал над лодкой несколько кругов, совершил промежуточную посадку на мачте, потом опустился на мостик, где под сенью голубого флага ООН стоял вахтенный. "Голубь мира", - подумали мы все. Уж очень хорошо он сочетался с ооновским флагом. На медном кольце мы прочли: "27773-684-Эспана".
"Ра" превратилась в плавучий зверинец. Под водой нас сопровождала немая верная свита юрких рыб, на палубе и на снастях сидели яркие щебечущие птицы, пили воду из чашек и клевали зерно, предназначавшееся для кур. Но по мере того, как мы начали удаляться от Канарских островов, отдохнувшие гости один за другим расставались с нами. Лишь королева красоты продолжала чахнуть, пока не скончалась. Она была насекомоядная, а у нас для нее даже мухи не нашлось. Зато голубю корм Оимбада так пришелся по вкусу, что он располнел, стал совсем ручным и явно настроился идти с нами до Америки.
