Возвращение: Тьма наступает (Сумерки) - Смит Лиза Джейн (книга регистрации TXT) 📗

Итак, она одна, и ей предстоит сражаться против трех врагов, которые настолько сильны, насколько вообще можно вообразить, — и их армией уродливых убийц, не знающих, что такое муки совести. Это если забыть о Кэролайн, этой злобной чирлидерше.

И тут, словно для того, чтобы подкрепить страхи насчет призрачности ее шансов, дерево, за которое она цеплялась, казалось, сбросило ее. На секунду Елена подумала, что сейчас она свалится вниз и, крутясь в воздухе и крича, грохнется на землю. Ее точки опоры, за которые она держалась руками и ногами, как будто одновременно исчезли, и она не упала только потому, что снова прильнула к шершавой темной коре, истерично хватаясь за колючие иголки.

«Ты вновь стала человеческим существом, милая девочка, — словно бы говорил ей резкий смолистый аромат. — И ты по горло полна Силой живых мертвецов и колдунов. К чему сопротивляться? Ты проиграла еще до того, как начала борьбу. Не тяни, сдавайся, и тебе будет не так больно».

Если бы это говорил ей кто-то

конкретный,

если бы он вдалбливал ей эти слова, они могли бы зажечь в Елене искру неповиновения — такой уж у нее был характер. Но у нее возникло ощущение, что это — всего лишь овладевшее ею чувство, аура обреченности, понимание того, что ее дело безнадежно, а оружие бесполезно; и это чувство обволокло ее мягко и непреодолимо, словно туман.

Она прислонилась пульсирующей головой к стволу дерева. Никогда еще она не ощущала себя такой слабой, такой беспомощной — да и такой одинокой — с тех пор, как проснулась, став вампиром. Она отчаянно нуждалась в Стефане. Но Стефан уже вступил в драку с этой троицей и проиграл, а значит, она, может быть, никогда больше его не увидит.

Она устало заметила, что на крыше происходило что-то новое. Дамон смотрел сверху вниз на распростертую на алтаре Бонни, и на его лице читалось недовольство. Побелевшее лицо Бонни было обращено прямо в небо, и взгляд ее был исполнен решимости — она словно бы дала себе слово, что больше не будет ни плакать, ни умолять.

— А что... эти

hors d

'

oeuvres

[10]

всегда такие предсказуемые? — спросил Дамон с неподдельной скукой в голосе.

«Ах ты, ублюдок! Значит, ты предал своих друзей для того, чтобы поразвлечься? — подумала Елена. — Ничего, подожди». Но на самом деле она понимала, что без него не сможет осуществить даже первую часть плана — не говоря уж о том, чтобы сражаться с этими китсунэ — лисами-оборотнями.

— Ты говорил, что в Ши-но-Ши я увижу что-нибудь действительно необычное, — продолжал Дамон. — Вроде загипнотизированных девственниц, которые сами себе наносят увечья...

Елена пропустила его слова мимо ушей. Она сосредоточила всю свою энергию на бешено колотящейся боли в центре груди. Она чувствовала себя так, словно втягивает кровь изо всех, даже самых маленьких капилляров, из самых дальних уголков своего тела, и собирает ее здесь, в середине своего существа.

«Сила человеческого сознания безгранична, — подумала она. — Она так же непонятна и безгранична, как и Вселенная. А человеческая душа...»

Три самых младших одержимых стали отплясывать вокруг распятой Бонни и петь фальшивыми детскими голосками:

Раз, два, три, четыре, пять,

Пришло время умирать,

В твой противный мерзкий труп

Кинут грязью все вокруг.

«Как мило», — подумала Елена. Она снова настроилась на то, что происходило на крыше. Увиденное ее потрясло. На крыше уже была Мередит, которая двигалась, словно под водой, — в трансе. Елена пропустила, как она туда поднялась, — может, ее перенесли колдовством? Мисао стояла прямо перед Мередит и хихикала. Дамон тоже смеялся — но недоверчиво-ироническим смехом.

— Значит, я должен поверить, что, если я дам

этой

девушке ножницы... — говорил он, — она разрежет себе...

— Попробуй и убедись сам, — перебил его Шиничи, делая ленивый жест. Он сидел, прислонившись спиной к башенке посреди крыши, тщетно стараясь вести себя еще ленивее, чем Дамон. — Ты же видел нашу призерку, Изабель. Ты же сам принёс ее сюда — разве она попыталась сказать по дороге хоть слово?

Дамон протянул руку.

— Ножницы, — сказал он, и в его руке оказалась пара изящных маникюрных ножниц. Видимо, пока волшебный ключ Шиничи был у Дамона, магическая зона окружала его и в реальном мире. Он рассмеялся.

— Нет, нормальные ножницы. Садовые. Язык сделан из сильных мышц, а не из бумаги.

Теперь у него в руке лежал огромный секатор — явно не игрушка для детей. Он взвесил его на руке. А потом у Елены замерло сердце. Он поглядел прямо на нее, туда, где она пряталась в кроне дерева, поглядел сразу, не выискивая ее взглядом, — и подмигнул.

Елена могла сделать только одно — в ужасе посмотреть на него.

Он знал, подумала она. Все это время он знал, где я.

Вот о чем он шептал на ухо Кэролайн.

Что-то не сработало. Крылья Искупления не сработали, думала Елена, и ей казалось, что она падает куда-то вниз и будет падать вечно. Могла бы догадаться, что никакого толку не будет. Что с Дамоном ни делай, Дамон всегда останется Дамоном. А теперь он хочет, чтобы я выбирала — либо смотрю, как моих лучших подруг пытают и убивают, либо встаю перед ним и говорю, что согласна на его условия.

Что же ей делать?

Он великолепно разыграл эту партию, подумала Елена. Одна заложница наверху, одна — внизу. Даже если Елена каким-то чудом спустится на землю и попытается спасти Бонни, Мередит погибнет. Бонни привязана к четырем крепким столбам, и ее охраняют люди- деревья. Мередит ближе, на крыше, но, для того чтобы спасти ее, Елена должна сначала попасть туда, а потом пройти мимо Мисао, Шиничи, Кэролайн и самого Дамона.

И Елена встала перед выбором. То ли показаться им сразу, то ли сделать это тогда, когда ее вынудят к этому мучения одной из тех, кто стал практически частью ее.

Ей показалось, что она уловила какой-то слабый телепатический сигнал, когда Дамон, сияя, встал на ноги. И этот сигнал гласил:

Это лучшая ночь в моей жизни.

Ты всегда можешь просто прыгнуть вниз, зашептал подобный туману гипнотический голос смерти. Сама положи конец пути, по которому ты идешь. Все равно он ведет в тупик. И тогда боль исчезнет... так просто.

— Нет, сейчас моя очередь! — выкрикнула Кэролайн, стремительно пройдя мимо близнецов и оказавшись лицом к лицу с Мередит. — Я и в первый раз должна была выбирать сама. Значит, теперь уж точно моя очередь.

Мисао истерически хохотала, но погруженная в транс Мередит уже сделала шаг вперед.

— Конечно, делай что хочешь, — сказал Дамон, но не тронулся с места — он стоял и слушал обращенные к Мередит слова Кэролайн:

— У тебя всегда был язык как у змеи. Почему бы тебе не раздвоить его ради нас — прямо здесь и прямо сейчас? Перед тем как ты порежешь его на кусочки.

Не говоря ни слова, Мередит вытянула руку вперед — как автомат.

По-прежнему не сводя глаз с Дамона, Елена медленно втянула воздух. Грудь сжимали спазмы — как тогда, когда прилипающая трава опутала ее и не давала дышать. Но ничто

происходящее в ее

теле не могло остановить Елену.

«Как же мне выбирать? — подумала она. — Бонни и Мередит  — я люблю их обеих».

А больше мне ничего не сделать, осознала она, помертвев. И даже если я... сдамся Дамону, не факт, что он сумеет спасти обеих. Остальные — Шиничи, Мисао, даже Кэролайн — все они хотят крови. А Шиничи управляет не только деревьями, но и практически всем в Старом лесу, в том числе и этими жуткими людьми-деревьями. Что, если на этот раз Дамон взял на себя слишком много, пообещал то, чего не сможет выполнить? Он хотел заполучить меня — но, добиваясь своей цели, зашел слишком далеко. Я не вижу выхода.

И вдруг она его увидела. Внезапно все встало на свои места и оказалось кристально ясным.