Удельная. Очерки истории - Глезеров Сергей Евгеньевич (книги онлайн полностью бесплатно TXT) 📗

Актеров-кукольников приютил Дом коммунистического воспитания детей Смольнинского района на проспекте Володарского (ныне – Литейный пр., 49), и 16 мая 1931 года пьесой «Инкубатор» театр открыл свой первый сезон. Появились благожелательные отзывы в печати, в том числе статьи актера и режиссера, одного из основоположников советского кукольного театра Евгения Деммени.

Благодаря приходу режиссера, выпускника Школы русской драмы, ученика В.Э. Мейерхольда, Савелия Наумовича Шапиро, возглавившего театр в 1932 году, дело пошло на профессиональной основе. Театр рос, объединял вокруг себя талантливых людей, набирал силу. В 1939 году он уже носил название «Второй ленинградский театр кукол» и получил статус государственного театра, а в 1940 году – помещение на улице Некрасова, 10. С 1955 года он называется «Большой театр кукол».

Нина Константиновна Комина была старше XX века ровно на один год, и 28 октября 1994 года она торжественно отметила свой 95-летний юбилей. «Интересно, что живет она все там же, у Поклонной горы, домик, правда, другой, но очень похож на тот, в котором шесть десятилетий назад все начиналось», – говорилось в публикации в газете «Санкт-Петербургские ведомости», посвященной юбилею. Речь шла о доме на Ярославском пр., 78, на углу несуществующего ныне Громовского переулка, где Н.К. Комина жила с начала 1950-х годов до самой смерти в 1996 году [54].

«Ваша долгая жизнь, Ваш творческий путь неразрывно связан с нашим городом, – говорилось в поздравлении Нине Константиновне в связи с ее 95-летием за подписью председателя петербургского отделения Союза театральных деятелей России В.И. Стржельчика. – Мы помним и чтим Вас – старейшую актрису Большого театра кукол с самого его основания. Вы посвятили свою жизнь уникальному искусству, дарили радость взрослым и детям».

Н.К. Комина. Фото 1945– 1946 гг. Из архива Г.А. Попова

В жизни Нины Константиновны Коминой была и еще одна ипостась: когда в силу преклонного возраста она не могла уже выступать в театре, вторым делом ее жизни стало разведение цветов. И здесь, благодаря прирожденному чувству красоты, она получила признание и достигла выдающихся успехов. Еще в начале 1950-х годов она участвовала в создании кружка цветоводов при Выборгском районном отделении Всероссийского общества охраны природы (ВООП). К 1956 году кружок превратился в клуб, художественным руководителем которого стала Н.К. Комина.

«Человек огромного энтузиазма (нужно сказать, что в цветоводстве работают только энтузиасты), неиссякаемой энергии, большого художественного вкуса», «строгий судья и добрый человек, очень много сделавший для нашего города» – такими эпитетами наградили Нину Константиновну в публикации петербургского журнала «Флорист», посвященной сорокалетнему юбилею клуба аранжировщиков и флористов при Выборгском дворце культуры.

Казалось бы, вся жизнь Нины Константиновны была на виду: талантливая артистка, замечательный цветовод. И только, наверное, самые близкие люди знали о той глубочайшей трагедии, которую довелось пережить этой удивительной женщине. Во время Великой Отечественной войны она лишилась своего единственного сына Владимира – разведчика, заброшенного за линию фронта и не вернувшегося с задания. Долгие годы его судьба была покрыта завесой тайны, да и сегодня нам остается лишь догадываться об обстоятельствах его гибели.

Б. Комин. Фото 1939 г. Из архива ГЛ. Попова

Владимир Комин родился в 1924 году, хотя в документах значится 1923-й – он исправил себе год, чтобы попасть на фронт. Вырос он в Удельной, его родным «гнездом» был дом на Костромском пр., 63. Отсюда он уходил на фронт в начале войны, отсюда он ушел на свое последнее задание в феврале 1942-го...

Перед началом войны Владимир Комин учился на последнем курсе школы тренеров (лыжном отделении) при Институте физкультуры им. Лесгафта. Был чемпионом города по лыжным гонкам. С первых дней войны он пошел добровольцем в сформированный в институте 13-й партизанский отряд. Лыжники-лесгафтовцы отлично зарекомендовали себя во время советско-финской войны 1939—1940 годов – именно поэтому и теперь, когда началась новая война, на них очень рассчитывали, разворачивая действия партизан и диверсантов в тылу врага.

После короткой подготовки в Кавголово партизанский отряд забросили под Гдов. Наладить партизанскую борьбу там не удалось, и уцелевшие лесгафтовцы отдельными группами пробирались обратно через линию фронта.

Б. Комин. Фото 1941 г. Из архива Г.А. Попова

После возвращения из-под Гдова Владимира Комина не стали возвращать в партизанский отряд, а определили в разведотдел штаба Северо-Западного, а затем Ленинградского фронта. С сентября 1941 по март 1942 года сначала в качестве бойца, а потом командира группы, он выполнял специальные задания в тылу противника. Так, в конце 1941 года его отправили через Ораниенбаумский пятачок за линию фронта на сбор разведданных по Ропшинскому аэродрому. Из всего состава группы только Комин сумел добраться до аэродрома и успешно выполнить поставленную задачу. После возвращения старший по группе, Роман Мовчан, представил на Комина наградной лист. Правда, награду он так и не получил.

В последний раз Нина Константиновна видела сына 10 февраля 1942 года, незадолго до его вылета на последнее задание. С ним была девушка Женя – невысокого роста, темноволосая. С ней Владимир в январе 1942 года ходил на задание за линию фронта. На новое задание он пошел без

Жени. С тех пор его судьба никому не была известна. Про Женю потом стало известно, что она погибла: была расстреляна врагом еще при спуске на парашюте...

В том же 1942 году Нина Комина эвакуировалась с театром из Ленинграда. На грузовике, кузов которого сколотили своими силами, коллектив театра через Ладожское озеро увез своих кукол и оставшихся в живых актеров в Сибирь. Выступали с представлениями для детей, сатирическими спектаклями для взрослых. Выходили на импровизированные сцены в ангарах аэродромов, на кораблях, в госпиталях и на заводах. Дважды они побывали в блокированном Ленинграде, под обстрелом, на катере, добирались до Кронштадта, выступали перед моряками...

Вернувшись из эвакуации, Нина Константиновна начала поиски сына, но все было тщетно. В Институте им. Лесгафта о его судьбе ничего не знали, в Большом доме на Литейном тоже ничего не смогли сказать. Правда, вскоре, в 1946 году, ее вызвали в Большой дом и сказали: «Если Ваш сын появится, Вы должны немедленно нас известить». Но никаких известий от Владимира Комина больше не было.

В середине 1980-х годов к поиску подключился преподаватель Ленинградского института инженеров железнодорожного транспорта, житель блокадного Ленинграда Григорий Александрович Попов. Он жил неподалеку от Нины Константиновны и знал ее лично.

«Есть печальная статистика – из каждой сотни двадцатилетних, ушедших на войну, вернулся лишь один, – отмечает Григорий Попов. – Но матери, потерявшие своих детей на войне, не теряют надежды, они ждут их, ищут след их на нашей земле... Мной двигало желание докопаться до правды – помочь матери узнать судьбу единственного сына. На поиски у меня ушло три-четыре года напряженной работы и поездки по самым разным местам. Поначалу мне пришлось натолкнуться на глухую стену молчания в архивах, и только упорство и настойчивость привели к результату».

Сначала удалось выяснить, что в последнее задание Комина отправили в район Тосно в ночь с 7 на 8 марта 1942 года вместе с молодой девушкой Фаиной Ловцовой. Как указывалось в официальном ответе, «после выполнения задания, 15 марта 1942 года, при выходе в расположение частей Советской армии связь с группой прекратилась, ее дальнейшая судьба нам неизвестна».