Владимир Высоцкий без мифов и легенд - Бакин Виктор Васильевич (бесплатные онлайн книги читаем полные .txt) 📗
Хотя Людмила не любила, когда мальчики встречаются с отцом без нее, они часто у него бывали. Никита успел увидеть отца по-настоящему как актера. Он чаще, чем Аркадий, бывал на концертах и в театре.
Никита Высоцкий: «Соединяться стало то, что им сделано, с тем, что это именно он, только года за три до его смерти. Было лето, он зашел, мама сказала, что вот Никита балбесничает, валандается без дела. Он: давай-ка в театр. Я пошел на его спектакль и был придавлен. Стал серьезно слушать его песни, ходить на другие спектакли».
Когда Аркадий перешел в 10-й класс, а Никита в 9-й, Владимир пригласил Людмилу к себе на Малую Грузинскую, чтобы обсудить дальнейшую судьбу сыновей. Он сказал, что куда бы ребята ни захотели поступить — хоть в литинститут, хоть в военную академию, — куда угодно, он это сделает. Самому ему тогда хотелось, чтобы Аркадий поступил на геологический факультет, а Никита — в Институт военных переводчиков. Еще его беспокоило, не пьют ли они? Нет ли у них каких-то рискованных друзей?..
Весь период раздельной жизни Высоцкий старался помогать Людмиле и сыновьям.
Вспоминает Никита: «Там, где его участие действительно требовалось, он всегда помогал. Помню, незадолго до смерти, у отца с моим братом был серьезный разговор. Брат посетовал на неприятности, но отец в достаточно жесткой форме дал понять, что ему самому по молодости никто не помогал и, мол, давайте, ребята, выкарабкивайтесь сами. Когда же по этому поводу говорил с матерью, то обещал сделать все, что нужно, разобраться в ситуации. Как я теперь понимаю, это были своеобразные уроки самостоятельности, незаметной для нас с братом подстраховкой. Ненавязчивый контроль мы ощущали всегда.
Получилось так, что к концу жизни отца мы с братом выросли из «алиментного» возраста. Тем не менее, отец дал понять матери, что пока дети не встанут на ноги, он будет помогать материально. Потому что заработки отца как актера и как барда весьма отличались от более чем скромной материнской зарплаты рядовой актрисы.
Отец никогда не делал неразумных подарков. Ему бы не пришло в голову в нашу двухкомнатную квартиру затащить антикварную мебель — это не сочетается. Вот джинсы, которые в те времена были у одного из тысячи, отец нам покупал. Ошибался в размерах — я быстро рос, но покупал всегда. Он не считал джинсы излишеством. А велосипед у нас с братом был один на двоих. Не потому, что не было денег, отец мог купить даже пять велосипедов, и даже гоночных, — видимо, он не хотел нас развращать вещизмом. В общем, не держа нас в черном теле, отец полностью удовлетворял разумные потребности. Можно сказать, что это тоже его уроки.
Я часто обижался на него, что он мало нам уделяет внимания. Однажды сказал ему: «До тебя не дозвонишься». Он сердито так говорит:
«Ах, так? Приезжай завтра в восемь утра. Понаблюдаешь мой день». Я
приехал, он уже брился. Мы помчались по его делам. День был сумасшедший! Когда вернулись вечером домой, он, моя голову перед ночными съемками «Дон Гуана», спросил:«Поедешь со мной?»
— «Нет!» — завопил я. Понял тогда весь ритм его жизни и почему он не успевает с нами общаться».Открытие сезона в театре совпало с приездом в Москву театра Брехта из Германии. На банкете в честь события в старом буфете театра Высоцкий вместе с Золотухиным пел
«Баньку»
за столом. Тогда же он спел«Еще не вечер».
Песня была новой, текст немцам переводили.6 сентября Высоцкий принимает участие в читке пьесы П.Вайса «О том, как господин Макинпотт от своих злосчастий избавился» и в начале октября участвует в нескольких репетициях, но из-за болезни из спектакля ушел.
10 октября он играет в юбилейном, сотом, «Галилее». Специальная афиша, поздравления, шампанское... И испорченное настроение из-за размолвки с Любимовым. Причина — отказ Высоцкого играть в «Тартюфе». Он никогда сразу не брался за новую роль — как бы прикидывал ее на себя, что вызывало раздражение режиссера.
В эти годы на квартире Любимова часто собирались друзья: Г.Бакланов, Б.Можаев, А.Вознесенский, Е.Евтушенко, Ф.Абрамов, Б.Васильев, П.Капица... Среди приглашаемых актеров чаще всего был Высоцкий...
В этом году на квартире Любимова Высоцкий впервые исполнил один из своих самых знаменитых поэтических манифестов
«Я не люблю»:
Я
не люблю, когда стреляют в спину,Но если надо — выстрелю в упор.
........................................
Я не люблю насилье и бессилье,
И мне не жаль распятого Христа.
— Володя, — сказала хозяйка дома Людмила Целиковская, — так нельзя.
Это был один из редких случаев потакания вкусам слушателей: Высоцкий позднее заменил строку
«Но если надо — выстрелю в упор»
на буквально противоположное —
«Я также против выстрелов в упор»,
а строку
«И мне не жаль распятого Христа»
на
«Вот только жаль распятого Христа».
Правки кардинально изменили смысл если не всей песни, то этих куплетов.
Этот год особенно ярко высветил непростые, совсем не безоблачные отношения в театре — отношения между режиссером и актерами вообще и между Любимовым и Высоцким, в частности. Любимов прекрасно понимал, насколько Высоцкий с его известностью и талантом необходим «Таганке». Но на нарушителя «производственной дисциплины» надо было как-то влиять. Чаще всего режиссер просто терпел, иногда предпринимая то бесполезные, то жесткие «педагогические» шаги.
Ю.Любимов: «Зажрался. Денег у него — куры не клюют... Самые знаменитые люди почитают за честь в дом его к себе позвать, пленку его иметь, в кино в нескольких сразу снимается, популярность себе заработал самую популярную, и все ему плохо... С коллективом не считается, коллектив от его штучек лихорадит... Он обалдел от славы, не выдержали мозги. От чего обалдел? Подумаешь, сочинил пять хороших песен, ну и что? Солженицын ходит трезвый, спокойный: человек действительно испытывает трудности и, однако, работает. Пусть учится или что... Он а-ля Есенин, с чего он пьет? Затопчут под забор. Пройдут мимо и забудут эти пять песен, вот и вся хитрость. Жизнь — жестокая штука. Вот я уйду, и вы поймете, что потеряли...»
6 ноября Высоцкий пишет заявление на имя директора театра: «Я считаю, что сегодняшнее мое выступление на сцене в роли Хлопуши — просто издевательство над моими товарищами и над зрителем. Ничего, кроме удивления и досады, моя игра не может вызвать. Я нахожусь в совершенно нерабочем состоянии. У меня нет голоса. Я прошу принять срочные меры по вводу новых артистов на роли, которые играем я и Губенко. В противном случае наступит момент, когда мы поставим театр в очень трудное положение».
9 ноября должен был состояться вечерний «Галилей». Высоцкий позвонил днем в театр и попросил отменить спектакль, так как совершенно потерял голос. До начала спектакля надеялись, что он все же сыграет. Приходит Высоцкий:
«Спектакля не будет, нечем играть».
Любимов, Дупак, вся труппа думают — чем можно заменить? Золотухин предложил «Тартюфа». Надо срочно звонить начальству — публика в буфете. «Тартюф» еще не был принят, и премьера предполагалась позже. Дозвонились... Разрешили. Дупак выводит на сцену Высоцкого: «Дорогие наши гости... Мы должны перед вами глубоко извиниться... Все наши усилия, усилия врачей, самого артиста Высоцкого — исполнителя роли Галилея — восстановить голос ни к чему не привели. Артист Высоцкий болен, он совершенно без голоса, и спектакль «Жизнь Галилея» сегодня не пойдет. Вместо этого мы вам покажем нашу новую работу — «Тартюф», которую еще никто не видел».Вспоминает А.Меньшиков, работавший в то время рабочим сцены: «Володя и другие актеры — все помогали устанавливать новые декорации. Высоцкий взял какую-то неподъемную балку, поднял ее и очень сильно расцарапал руку. Даже разорвал — кровищи было много. Не прошло и дня, как по Москве пополз слух, что Высоцкий вскрыл себе вены. Люди как будто ждали: с Высоцким что-то должно случиться...»
