Наш общий друг. Том 2 - Диккенс Чарльз (книги бесплатно читать без TXT) 📗
Кукольная швея, теперь — вся сострадание, следила за ним с неослабным усердием. Она вовремя меняла ему лед и компрессы и каждую свободную минуту нагибалась к его подушке, стараясь не пропустить ни единого слова, когда он начинал бредить. Трудно себе представить, сколько часов подряд просиживала она в неудобной позе возле кровати Юджина, ловя каждый его взгляд! Не в силах шевельнуть рукой, он не мог выразить знаками, что так мучит его, но неусыпное наблюдение за ним (а может быть, чайная сила или симпатия, связующая их) выработала в Дженни понятливость, которой не хватало Лайтвуду. Мортимер часто прибегал к ее помощи, точно она была толмачом между чувственным миром и бесчувственным телом его друга. И Дженни меняла одну повязку, ослабляла другую, клала страдальцу голову поудобнее, откидывала простыню с его груди — все это с твердой уверенностью, что так и надо делать, чтобы облегчить его страдания. Во многом тут помогали навыки ремесла, развившие прирожденную гибкость и проворство ее пальцев, но чуткость ее была не менее поразительна.
Одно слово он повторял миллионы раз — слово «Лиззи». В самые тяжелые минуты, мучительные для тех, кто ухаживал за ним, он метался, как в бреду, быстро и нетерпеливо твердя это имя с тоской потерявшего разум человека и с монотонностью механизма. А когда утихал, устремив взгляд в пространство, то произносил его чуть слышным предостерегающим шепотом. Ее присутствие, ее легкое прикосновение к его груди, к его лицу часто останавливали этот бред, и тогда они знали, что он ненадолго умолкнет и будет лежать с закрытыми глазами, а потом откроет их и очнется. Но надежды, которые возрождала желанная тишина, наступавшая в комнате, всякий раз рушились, так как сознание покидало страдальца в тот самый миг, когда друзья только успевали порадоваться его первому проблеску.
Страшно было смотреть, как утопающий подымается из глубин лишь затем, чтобы погрузиться в них снова. А потом в нем произошла перемена, страшная не только для них, но и для него. Невысказанное желание облегчить душу, поделиться чем-то с другом так мучило его, что минуты просветления становились все короче и короче. Он тщетно старался преодолеть забытье, подобно утопающему, который тем скорее уходит под воду, чем больше борется с волнами.
Однажды днем, когда он лежал тихо и Лиззи на цыпочках вышла из комнаты, торопясь на фабрику, Лайтвуд услышал его голос.
— Я здесь, Юджин.
— Сколько это может длиться, Мортимер?
Лайтвуд покачал головой.
— Ухудшения нет, Юджин.
— Нет и надежды. И все-таки я молю бога, чтобы ты успел оказать мне последнюю услугу, а я — сделать то последнее, без чего мне нельзя уходить. Мортимер, молю, задержи меня на несколько минут!
Мортимер дал ему глоток вина, уверяя, что сегодня он гораздо спокойнее, хотя живая искорка, лишь изредка загоравшаяся в его глазах, уже ускользала.
— Друг мой, постарайся удержать меня. Не дай мне забыться… Я ухожу!
— Нет, нет! Юджин, говори, что я должен сделать?
— Задержи меня хоть на минуту. Я опять ухожу. Не отпускай… Дай мне сказать. Останови меня, останови!
— Бедный мой Юджин! Успокойся!
— Я делаю все… все, что в моих силах. Если бы ты знал, чего это стоит! Не дай мне забыться… выслушай сначала. Еще… вина…
Лайтвуд подал ему стакан. Стараясь преодолеть дурноту таким мучительным усилием воли, что на него больно было смотреть, Юджин поднял на друга умоляющий взгляд и проговорил:
— Оставь меня на попечение Дженни, а сам пойди к ней и скажи, о чем я молю ее. Дженни посидит около меня, пока тебя не будет. Много времени это не займет. Ты отлучишься ненадолго.
— Хорошо, Юджин, хорошо! Но скажи, что я должен сделать?
— Я ухожу. Теперь меня уже не удержишь.
— Юджин! Скажи хоть слово!
Его глаза опять уставились в одну точку, и единственное слово, послужившее ответом Лайтвуду, было: Лиззи, Лиззи, Лиззи, уже повторенное миллионы раз.
Но неусыпная Дженни, все так же зорко следившая за ним, подошла к Лайтвуду, который в отчаянии смотрел на друга, и тронула его за плечо.
— Тсс! — Она приложила палец к губам. — Видите? Он закрыл глаза. Когда откроет, значит очнулся. Шепнуть вам одно словечко? А вы ему подскажете.
— Ах, Дженни, если б ты могла угадать это словечко!
— Угадала. Нагнитесь.
Лайтвуд нагнулся к ней, и она шепнула ему что-то. Шепнула ему на ухо одно коротенькое слово. Лайтвуд вздрогнул и посмотрел на нее.
— Попробуйте, — сказала она, так вся и просияв. Потом склонилась над страдальцем и впервые коснулась губами его щеки, поцеловала его переломанную руку — ту, что была ближе к ней, и отошла к ногам кровати.
Часа два спустя Мортимер Лайтвуд увидел, что сознание возвращается к его другу, и осторожно наклонился к нему.
— Молчи, Юджин. Смотри на меня и слушай, что я тебе скажу. Понимаешь? Тот чуть заметно кивнул.
— Начну с того, на чем мы остановились. То слово, которое я должен был вот-вот услышать от тебя… Жена?
— Слава богу!.. Мортимер!
— Тише, тише! Не волнуйся! Молчи! И слушай дальше, Юджин. У тебя будет спокойнее на душе, если Лиззи станет твоей женой? Ты просишь меня сказать ей об этом и добиться от нее согласия? Ты хочешь, чтобы она склонила колена здесь, у твоей постели, и обвенчалась с тобой? Ты хочешь до конца искупить свою вину перед ней?
— Да благословит тебя бог, Мортимер!
— Все будет сделано, Юджин! Положись на меня. Я отлучусь на несколько часов, чтобы исполнить твою волю. Ты понимаешь, что моя отлучка неизбежна?
— Друг мой, я сам просил тебя об этом.
— Да, правда. Но тогда я ничего не понимал. Как ты думаешь, кто дал мне ключ в руки?
Юджин остановил тоскливый взгляд на мисс Дженни, которая смотрела на него, облокотившись о спинку кровати и подперев подбородок руками. Былая шутливость промелькнула в его улыбке.
— Да, да! — сказал Лайтвуд. — Это ее догадка. Итак, Юджин, я еще не успею вернуться, а ты уже будешь звать, что твоя воля выполнена, Лиззи займет мое места возле тебя и больше никогда не расстанется с тобой. И напоследок вот что: ты поступил как благородный человек, Юджин. И я верю, верю всем сердцем, что, если провидение смилуется и вернет нам тебя, ты благословишь судьбу, давшую тебе в жены твою спасительницу, достойную глубокой любви и глубокого уважения.
— Да будет так. Аминь. Но я не выживу, Мортимер.
— Твое решение не убавит у тебя ни сил, ни надежды, Юджин.
— Да, это верно. Прижмись ко мне щекой, — на случай, если я не дождусь твоего возвращения. Я люблю тебя, Мортимер. Не тревожься обо мне. Если она не отвергнет меня, я доживу до той минуты, когда смогу назвать ее своей женой.
Прощание двух друзей совершенно расстроило мисс Дженни. Она повернулась к ним спиной, низко склонила голову и, сидя в шатре своих золотистых волос, горько, но беззвучно рыдала. Мортимер Лайтвуд вскоре ушел. Когда деревья протянули далеко по реке свои темные тени, в комнате больного бесшумно возникла еще одна тень.
Маленькая швея сразу уступила ей место у его изголовья, а сама отошла в глубь комнаты.
— Очнулся? — спросила она, стараясь разглядеть в темноте лицо страдальца.
— Очнулся, Дженни, — прошептал Юджин. — Очнулся и узнал свою жену.
