Дунай. Река империй - Шарый Андрей Васильевич (библиотека книг .TXT) 📗

Однако уже в ту пору Галац представлял собой крупнейший румынский речной порт и вообще самый большой дунайский порт, доступный морским судам, с обширной судоверфью? [96]. Теперь в Галаце соседствуют друг с другом даже два порта (один принадлежит металлургическому комбинату, другой – многофункциональный, сам состоящий из четырех секторов), с 36 причалами и разнообразной разгрузочной-складской инфраструктурой. Когда подъезжаешь к Галацу с юго-запада, далеко слева видишь бессчетные заводские корпуса, далеко справа – бессчетные портовые краны. Между портом и заводом раскинулась захламленная строительным и сельскохозяйственным мусором равнина, вдоль шоссе тянется толстым-претолстым сдвоенным питоном труба, и где-то в промежутках пейзаж расцвечивают пролески и полузамерзшие озерца, на глади которых нет-нет да и махнет крылами лебединая пара. Город крепко схвачен стальными челюстями портово-судостроительного и металлургического производств. Стилворкс Arcelor Mittal – самое крупное промпредприятие Румынии, в полгорода по площади. Когда комбинат давал стране чугуна и стали изо всех сил, по восемь миллионов тонн ежегодно, в его горячих цехах и холодных конторах работали почти пятьдесят тысяч человек. Для всего этого трудового люда полвека назад и возводили в Галаце неотличимые друг от друга жилые комплексы с техническими наименованиями вроде Micro 21 и Micro 39С. Со временем и общественными переменами металлический процесс оптимизировали, выпуск швеллеров и болванок сократили вдвое, количество работников – вчетверо.

Галац, улица Домняскэ. Открытка 1905 года.

По разным причинам производственного и политического характера центр Галаца сформирован немного странно: здесь нет системообразующей площади, вокруг которой концентрировалась бы праздная и праздничная активность. Роль такой площади играет хитро выходящая к Дунаю Королевская (или Господская) улица, неширокая strada Domneasca, всего в три автополосы. Более или менее репрезентативные объекты постройки конца XIX – начала XX века перемежаются здесь с функциональной более или менее современной архитектурой. Старые фотографии наводят на мысль о том, что столетие назад центр Галаца выглядел и милее, и привлекательнее, его образовывали в ту пору шеренги двух-трехэтажных купеческих особняков, мастерские, лавки, кафе, магазины с разноцветными маркизами.

В книгах пишут, что город пострадал от английских и потом немецких бомбардировок Второй мировой, но главной виной однообразия все же – присущее эпохе Чаушеску архитектурное мышление, предпочитавшее массовость качеству и практицизм красоте. К этому, в частности, сводилась стратегия “систематизации”: старое безжалостно уничтожали, новое безалаберно строили. Компартия Румынии заметно модернизировала дунайский берег: Оршову и Ада-Кале утопили, Зимничу разровняли бульдозерами, пустоты равномерно заполнили тысячами бетонных коробок. Такой способ миропонимания уничтожил и своеобразие Галаца: неряшливая застройка 1960, 1970, 1980-х годов – дань эпохи унылой стандартизации в городе-спутнике крупного порта и металлургического гиганта. Этот город словно построен для того, чтобы его жители только и могли днем вкалывать и питаться, а ночами размножаться – тогда родине хватит работяг и в будущем. На Домняскэ, конечно, наличествуют некоторые приметы иной жизни – конфетного вида кондитерские Dulce и Blanche, делового вида бизнес-центр, капиталистического вида супермаркет Billa и прочее, но все равно недавнее градостроительное прошлое побеждает настоящее, а более давняя, монархическая история на фоне монотонных многоэтажных блоков выглядит неуместной. Как, скажем, монумент одному из отцов объединенной Румынии, депутату, министру и патриоту Иону Константину Брэтиану? [97], стоящему в ленинской позе, лицом и протянутой рукой к реке.

Наводнение в Галаце. Фото 1897 года.

Порт Галаца. Открытка 1906 года.

Зато дунайская панорама в Галаце чудо как хороша. Рива привлекательна даже в знобкое декабрьское воскресенье: набережная повернута к реке так, что поток уходит на восток мощно и очень широко, с легким плавным разворотом, и пейзаж кажется почти морским, несмотря на заросли на островах у противоположного берега. Ниже по течению (в этой перспективе – романтически) голубеют в морозной дымке силуэты портовых кранов. Летними вечерами здесь наверняка гудят рестораны и дискотеки на притороченных к пирсам галошах, вот это и есть настоящая strada Галаца. Зимой она исполнена легкой грусти, безлюдна и обещает дальние странствия, потому что нет ничего элегичнее полета одинокой чайки, едва не режущей крылом водную гладь, куда-то в сторону моря. От той точки, где завершающий Королевскую улицу бульвар втыкается в парапет верхней набережной, я совершил километровые прогулки сначала в восточном, а потом в западном направлениях. Выяснилось, что не лишена элегантности и капитания порта Галац, в ее старом здании в стиле неоренессанс вместо залов ожидания разместился магазин беспошлинной торговли парфюмерией и косметикой. Оно и правда, зимой здесь совершенно нечего ожидать.

Рядом с речным вокзалом, напротив отеля Mercur, стоит памятник Докеру образца 1955 года – собирательный, но оттого не менее отталкивающий каменный персонаж эпохи всемирных побед пролетариата. От фотосъемки героя труда меня отвлек “механик-ветеран Дуная” по имени Ионел Тернеу, вообще-то предельно занятый на ремонте судна Perseus, но сейчас, очевидно, отыскавший наконец легкий способ скоротать рабочую смену. На коктейле из всех дунайских языков облаченный в ультражелтый производственный жилет Тернеу доверительно поделился со мной подробностями своей биографии – впервые-то он ходил до Кельхайма 33 года назад, – а также особенностями румынского восприятия жизни и взглядами на проблемы международной политики. Параллельно Ионел отгонял, явно по матушке, цыгана, пытавшегося всего за две сотни леев впарить нам мобильный телефон Samsung якобы последней марки. Распрощавшись с ветераном речфлота, я в очередной раз подумал о том, что главное богатство балканского края – это его люди. Они неизменно открыты, доброжелательны и готовы бескорыстно делиться с первым встречным самым дорогим, что только есть на свете, – жизненным опытом и временем.