Знак фараона (сборник) - Бекитт Лора (книги онлайн без регистрации полностью .TXT) 📗

– Да, Мериб тоже говорил об этом.

– Как его здоровье? – сдержанно произнес Тамит.

– Лучше, чем я думала. Мериб женился на бывшей рабыне, темнокожей девушке по имени Хнут, и она ждет от него ребенка. Я благодарна ему за то, что он отпустил меня на свободу.

– Почему это случилось? Прежде он был другим.

Тия задумалась.

– Когда люди переходят определенный рубеж и им доводится пережить большее, чем то, к чему они были готовы, с ними, случается, происходят разительные перемены и они начинают смотреть на мир другими глазами. А может, Мериб разочаровался в том, во что верил, и решил поискать новую звезду.

Тамит улыбнулся.

– Тебе кажется, что ты стала свободной?

– Да. А тебе – нет?

– Я навсегда останусь рабом своего сердца.

Неподалеку был разбит цветник, за которым ухаживали служители храма. Тия подошла к нему, нежно погладила шелковистые лепестки цветов, с наслаждением вдохнула их аромат, но не стала срывать и промолвила:

– Мы расскажем нашему ребенку о том, что нам пришлось пережить?

Глаза Тамита блеснули золотом куда более ярким, чем неизменная пектораль, знак судьбы.

– Конечно, расскажем. А еще я почитаю ему свои свитки.

Тия выпрямилась и показала на толпы веселящегося народа, на сияющие яркими красками храмовые колонны великого бога, на статую Амона, которая олицетворяла чудо.

– Что ты можешь об этом сказать? – спросила молодая женщина, и Тамит ответил:

– Хотя жизнь непредсказуема и сурова, в ней всегда найдется место для надежды на лучшие времена, веры в волшебные перемены, для настоящей любви. Для простого человеческого счастья.

Знак любви

Глава I

На папирус упала тень. Хирам замедлил движение руки, и слово, готовое сорваться с кончика тростникового пера, осталось ненаписанным.

– Хватит сидеть над свитками! Пошли на причал: военные галеры фараона бросили якорь в гавани. Сейчас с кораблей начнут выгружать сокровища Азии и выводить пленных.

Хирам вздохнул и поднял глаза. Перед ним стоял Бакта, один из молодых жрецов великого Амона. Он обожал шумные развлечения и запретные удовольствия, тогда как Хирам предпочитал проводить время в тишине библиотеки наедине с бесценными свитками.

Юноша не любил ходить на берег днем и толкаться в толпе, он предпочитал вечерние часы, когда небеса напоминали перевернутую чашу с вином. Когда небо и землю, свет и тьму разделяла тонкая красная линия, когда можно было услышать дыхание Нила и шуршание песка под босыми ногами. Свободные часы выпадали нечасто; большая часть времени была посвящена обучению и работе в храме. В отличие от некоторых товарищей Хирам любил учиться; он как губка впитывал каждое слово своих наставников.

Хирам хотел отказаться от предложения Бакты, но потом передумал. У молчаливого, погруженного в себя юноши не было друзей, и, хотя он любил одиночество, случалось, оно начинало его тяготить, ибо избранное Хирамом поприще предполагало не просто общение с людьми, а необходимость повелевать ими от имени великого бога.

Бакта был новеньким; прежде юноша жил в Мемфисе. Когда его отца, высокопоставленного чиновника, перевели в Фивы, тот взял сына с собой и Бакта продолжил службу в храме Амона. Очутившись среди чужих людей, молодой жрец инстинктивно потянулся к тому, кто был обделен вниманием сверстников.

Хирам отложил папирус и встал.

Как младший служитель Амона, он был одет только в юбку белоснежного льна и не носил никаких украшений. Среднего роста, стройный, с бледным лицом, задумчивыми серыми глазами, юноша казался болезненным и хрупким, хотя на самом деле был сыном крестьянина и в его жилах текла здоровая кровь.

Хирам и Бакта вышли из ворот храма и отправились на пристань, куда в этот день стекались толпы народа. Им уже доводилось видеть диковинки, которыми заполнялись сокровищницы великого Тутмоса [28]. То были яркие ткани, золотые и серебряные сосуды тонкой работы, украшения из слоновой кости, окованные золотом и инкрустированные черным деревом колесницы, великолепное бронзовое оружие.

Хирам был равнодушен к драгоценностям, но сегодня в числе царских трофеев на берег были высажены люди, пленные азиаты; связанные друг с другом длинной веревкой, они вереницей спускались по сходням. Руки некоторых из них были скованы кандалами.

Хирам с отвращением смотрел на тяжелые черные космы, падавшие на плечи варваров, на их яркие шерстяные одежды. Здесь были и женщины; иные несли привязанных к спине детей. Их лица были очень смуглыми, а резкие, грубые голоса напоминали карканье ворон. Стоявшие на пристани египтяне умирали со смеху, наблюдая за неуклюжими телодвижениями связанных азиатов и слыша их странную речь.

Хираму было неловко смеяться – юноша не привык потешаться над страданиями людей, но он не мог заставить себя сочувствовать пленным, которые казались ему грубыми дикарями.

Внезапно юноша столкнулся взглядом с одним из варваров, молодым мужчиной, и был поражен пронзительностью и силой взгляда его черных глаз. Азиат шел тяжелой походкой; он был ранен, повязка на его груди окрасилась кровью, и в пыль капали густые темные капли. Неожиданно к пленнику подбежала девушка, вцепилась в его руку и о чем-то быстро заговорила, заглядывая ему в глаза. Он что-то ответил, стараясь держаться спокойно, хотя в его взоре затаилась мука. Девушка отчаянно замотала головой; она продолжала идти рядом с мужчиной и не отпускала его руки. В это время к ней приблизились египетские воины и принялись оттаскивать ее от пленника. Девушка сопротивлялась, изворачивалась, выскальзывала из их рук, словно змея, а потом укусила одного из воинов. Тот резко отшвырнул ее, и она упала на землю.

В следующий миг молодой азиат поднял скованные руки и обрушил кулаки на голову обидчика. Тот свалился, оглушенный ударом, в который варвар вложил последние силы, а товарищи воина принялись избивать пленника. Девушка наскакивала на воинов фараона, царапалась и кусалась, вызывая шумный восторг толпы, привлеченной неожиданным зрелищем. Азиата поволокли по пристани, а один из солдат принялся ловить руки девушки, пытаясь связать их веревкой, однако пленница не давалась: резко рванувшись, она бросилась бежать, да так быстро, словно ее подгонял ветер Сета. Нырнула в невольно расступившуюся толпу и исчезла.

Воин махнул рукой. Беглянку наверняка поймают и приведут обратно, а уж тогда солдаты великого фараона вдоволь натешатся ею!

Хирама била дрожь. Ему еще не приходилось видеть, чтобы женщина вела себя подобным образом, и он не знал, сочувствовать ей или осуждать ее. Прежде юноша полагал, что варварам неведомы иные чувства, кроме бездушной, примитивной жестокости. Недаром их мужчины так безжалостны и сильны, а женщины кажутся забитыми, темными существами. Однако сейчас перед ним предстало нечто иное. Эти люди, молодой азиат и девушка, явно переживали один за другого и были готовы облегчить участь друг друга любой ценой. Наверное, они были мужем и женой или женихом и невестой.

По дороге в храм Бакта оживленно обсуждал подробности разыгравшейся перед ними сцены, тогда как Хирам продолжал размышлять о случившемся. Будет скверно, если пленницу поймают, хотя наверняка так оно и случится. Возможно, беглянке повезет и ее из корысти приютит какой-нибудь торговец, хотя едва ли такая девушка согласится покориться кому бы то ни было!

Хирам вспоминал ее внешность. Была ли она красива? Едва ли! Смуглое лицо, большие темные глаза, черные кудри, напоминающие овечью шерсть, худое верткое, как у ящерицы, тело. И все же что-то в ней притягивало, влекло, как влечет неизвестность, манит ночь или край глубокого обрыва.

– Как ты думаешь, к какому народу принадлежат эти пленники? – спросил он Бакту.