Чумной корабль - Касслер Клайв (мир книг TXT) 📗
— Время до точки воздействия? — спросил Хуан.
— По нашим оценкам, около пяти минут, — доложил рулевой.
Хуан нажал кнопку включения корабельной громкоговорящей связи.
— Это Председатель. Всем держаться. Через пять минут предстоит столкновение с огромной волной. Готовность пять минут.
Установленная на мачте камера наблюдения, повернувшись в направлении кормы, перешла в режим ночного видения, с тем чтобы видеть настигающую их волну. Огромная стена воды заполнила собой всю поверхность моря по горизонту, не знающая пощады, грозная. Фронт волны усеивали изумрудные фосфоресцирующие прожилки, а гребень трепетал зеленым пламенем.
— Я сам поведу корабль, — внезапно объявил Хуан, принимая управление «Орегоном».
Кабрильо определил, что они уходят от волны под небольшим углом, и подкорректировал курс «Орегона». Чтобы выдержать удар, необходимо было расположить корабль таким образом, чтобы основную силу удара приняла на себя корма. Малейшее отклонение, и волна всосет в себя пятисотфутовое судно.
— Вот она!
Происходящее напоминало поездку в сверхскоростном лифте. Корма мгновенно взлетела вверх так, что несколько секунд винты вращались в пустоте. По корпусу судна прошла дрожь, «Орегон» скрипел, стенал, вопил, но вопли его потонули в диком реве волны. Нос корабля погрузился в море. Хуан резко сбросил ход, чтобы не дать судну зарыться носом в воду. Судно взбиралось по волне, словно альпинист, нос опустился вниз под опаснейшим, головокружительным углом. Сейчас их скорость составляла без малого семьдесят миль в час.
Кормовая часть ударила в гребень волны, на палубу потоками хлынула вспенившаяся вода, полностью затопив ее. Потоки белой пены низвергались со шпигатов, изо всех полых пространств. На тридцать, сорок, нет, на пятьдесят футов корма «Орегона» зависла над тылом волны и только потом стала опускаться, причем куда быстрее, чем поднималась, подхваченная волной.
Кабрильо распорядился дать самый полный, выжать из «Орегона» всю его мощь. Когда они окажутся на низшей точке волны, судно должно иметь достаточный запас энергии, чтобы проскочить как можно дальше и не дать морю сомкнуть воды над ним.
Когда судно было под углом почти в шестьдесят градусов, нависающая часть кормы врезалась в воду и исчезла в ней. Вода, поднявшись до самого верхнего грузового люка, непременно смыла бы вертолетный ангар, не будь он снабжен мощными резиновыми уплотнениями.
— Давай, давай, дорогой, — бормотал про себя Хуан. — Ты сможешь, вот увидишь, сможешь.
Угол постепенно уменьшался по мере того, как корма выбиралась из воды, и спуск «Орегона» в ад, кажется, становился более-менее управляемым. Двигатели натужно ревели, пытаясь уберечь громадину в 11 ООО тонн от смертельных объятий моря. И медленно, сначала очень медленно, так, что уставившийся на мониторы Хуан даже засомневался, не обманывают ли его глаза, палуба освобождалась от воды. Корабль избежал подводной могилы.
Сбавив скорость, Кабрильо передал управление рулевому.
Макс незаметно проскользнул к стулу.
— А я еще подумал, когда ты на квадроцикле соскочил в море: «Он — сумасшедший»… Любой другой корабль давно бы пошел ко дну.
— Это не любой другой корабль, — с нажимом произнес Хуан, хлопнув по плечу Макса. — И не любой другой экипаж. Вот так-то.
— Спасибо, — только и сказал Макс.
Так. Одного избалованного ребенка удалось загнать домой. Теперь дело еще за двумя.
ГЛАВА 39
Ковач сразу понял, что не все в порядке, когда попытался связаться с Томом Сэверенсом из радиорубки «Золотых небес». Ответа не последовало. Даже гудков и то не было.
Из-за выключенных по приказу Ковача радиоприемников лишь двадцать минут спустя на корабле узнали обо всем из новостного спутникового канала. Речь шла о метеорите, замеченном над Южной Европой. Космическое тело весом примерно в тонну врезалось в один из островов неподалеку от побережья Турции. Была объявлена тревога по цунами, но поступило единственное сообщение с борта греческого парома о волне, по их сведениям, высотой всего лишь в несколько футов высотой и опасности не представлявшей.
Ковач понимал, что никакой это не метеорит. Скорее уж ядерная бомба. Значит, оба его пленника говорили правду. Американские власти знают об их плане и дали добро на пуск ракеты с ядерной боеголовкой. Свет, который видели на юге Европы, скорее всего, был одним из факторов ядерного взрыва.
Ковач с пульта дистанционного управления приглушил звук телевизора. Не желал он слышать эти бредни о метеоритах. Тут необходимо продумать свои варианты. Если они направили оперативную группу на «Золотые небеса», то наверняка знают, что и он, Ковач, на борту. Нет, это нелогично. Это он прибыл сюда потому, что подозревал незваных гостей. Иными словами, они и ведать не ведают, где он. И Ковач предпочел простое и надежное решение: прикончить обоих янки и смыться с корабля в ближайшем порту, то есть в Ираклионе, столице Крита.
— Но они будут там меня ждать, — невольно пробормотал он.
Кто бы ни послал этих двух американцев — ЦРУ, что наиболее вероятно, — это было не столь важно. Главное, оперативники будут караулить его в порту. Интересно, сумеет ли он проскочить незамеченным? Допустим, такой шанс есть, но стоит ли рисковать? А может, просто остановить корабль и удрать на спасательной шлюпке? В Эгейском море тысячи островов, там есть где отсидеться и обдумать, как быть дальше.
Но этот вариант оставлял открытым вопрос о пленниках. Убить их или взять в заложники? Американец его не волновал, он вообще производит впечатление чокнутого. Женщина куда опаснее. Прикончить их, и дело с концом.
И еще одно. Последнее. Вирус.
Пока что он находился в герметически закрытой емкости. Выпустить его означало заразить около тысячи человек на борту, и если им повезет, они вернутся домой и распространят его дальше. Но им явно не повезет — корабль тут же поставят на карантин и никто его не покинет.
Все лучше, чем ничего.
Ковач поднялся со стула и вышел на мостик. Уже наступила ночь, и единственным освещением были многочисленные лампочки на приборной доске да индикаторы кругового обзора радарных установок. На вахте дежурили два офицера и столько же рулевых. Помощник Ковача, Лэрд Бергман, находился снаружи на верхнем штурманском мостике, глазея на усыпанное звездами ночное небо.
— Спуститесь в прачечную и выпустите вирус вручную, — велел ему Ковач.
— Что-нибудь с передатчиком?
— Это вас не касается. Сейчас же отправляйтесь туда и сделайте, что приказано. После найдете Рольфа и доложите ему. Мы сходим с корабля.
— Что происходит?
— Поверьте мне, нас арестуют, как только мы окажемся на Крите. Так что покинуть корабль — единственный способ.
Один из офицеров внезапно крикнул:
— Откуда, черт побери, он явился сюда и что за игры затеял?! Вызовите сюда капитана и объявите тревогу. Мы вот-вот столкнемся.
Офицер выскочил из рубки и бегом бросился на штурманский мостик.
— За мной! — приказал Ковач, и они с Бергманом последовали за офицером.
Огромное грузовое судно надвигалось прямо на «Золотые небеса». Идущий без огней корабль напоминал «Летучий голландец», но киль его разрезал воду на добрых двадцати узлах.
Офицер крикнул остальным на мостике:
— Вы что, не разглядели его на радаре?
— Я буквально только что заметил его. И он был в десяти милях от нас, — оправдывался младший офицер. — Клянусь, это было всего несколько минут назад.
— Объявляйте тревогу.
Рев сирен «Золотых небес» не возымел эффекта. Сухогруз как ни в чем не бывало напирал прямо на них, будто собравшись рассечь круизный корабль. И в то мгновение, когда всем казалось, что столкновение неизбежно, грузовое судно резко отвернуло, совершив фантастически крутой для сухогруза — и не только для сухогруза — поворот, замерев в считаных футах от «Золотых небес». Все были поражены, и, не будь вахтенный офицер вне себя от злости, он непременно воздал бы должное искусству рулевого.
