Жемчужина Санкт-Петербурга - Фернивалл (Фурнивэлл) Кейт (мир книг .txt) 📗
Когда он выплеснул на огонь пятое ведро и развернулся, чтобы снова бежать во двор, Валентина подскочила к нему сзади и изо всей силы наотмашь ударила по голове тяжелым поленом. Мужчина рухнул на пол, как марионетка, у которой разом оборвались все нити. Валентина с трудом вытащила его из дома и бросила рядом с дровами.
— Он умер? — испуганно спросила Катя.
Валентина присела рядом с ним и положила руку на горло.
— Нет.
— Слава Богу!
— Этот гад хотел убить нас, не забывай.
— Валентина! Мы же не такие, как они.
— Разве? — Валентина посмотрела на сестру и задумчиво повторила: — Разве?
Но Катя не услышала ее ответа. Она разинув рот смотрела на дом. Огонь охватил всю избу. Огромные языки пламени метались над крышей и прожигали дыры в туманном воздухе. Над зданием возник яркооранжевый ореол. Яркое сияние отражалось на щеках Кати. Валентина, взглянув на нее, поразилась. Никогда еще после того страшного дня в Тесово ее младшая сестра не выглядела столь возбужденной и оживленной. Как будто пожар в этом Богом забытом месте зажег какойто огонек внутри нее.
Пора уходить. Веревка, нужна веревка. У сарая с дровами девушка нашла подходящий моток и быстро связала бесчувственному мужчине руки и ноги.
— Теперь узнаешь, — бормотала она, затягивая узел, — каково это — быть беззащитным.
Рядом с сараем было еще коечто полезное. Находясь в своей темнице, Валентина в окно заметила небольшую тележку для перевозки дров. По сути это была огромная прямоугольная коробка, поставленная на колеса и снабженная длинной веревкой для перетаскивания. Валентина подтащила повозку к сестре.
— Карета подана!
Пока Катю усаживали, с ее губ несколько раз сорвался стон.
— Ну что, вперед! — наконец сказала Валентина.
Она надела петлю на плечи и, как ездовая собака в упряжке, потащила возок. Девушка не оглядывалась, она и так знала, что изба все полыхает, и это радовало ее. Таща сестру на тележке по ухабистой дороге, он мечтала о том, чтобы этот дом сгорел полностью, дотла, чтобы он превратился в такой факел, от которого остался бы один пепел. Пережитый стыд, бесчестие, унижение и предательство — все должно было сгореть без остатка. Развеяться белым пеплом по бескрайней болотистой равнине. Не должно было остаться никаких секретов. Ничего.
Идти было тяжело. Дорога была сплошь в камнях и ямах, изза чего повозка постоянно тряслась и подпрыгивала, но Валентина не замедляла движения. После заточения в избе воздух казался чистым, несмотря на то что по обеим сторонам дороги простирались огромные болота и кишащие комарами пруды со стоячей водой. Низко над землей висел клочковатый белесый туман. Управлять движением повозки было трудно, и веревка резала плечи, но почемуто — даже сама Валентина не понимала почему — ее захлестнуло ощущение счастья.
Все переменилось. Она почувствовала, что ее жизнь обрела смысл, она почувствовала себя нужной. Нужной своему ребенку и Йенсу. Вспомнив о том, какой удар он получил по голове, она заволновалась, но потом стала представлять их будущую жизнь вместе, год за годом. Представила, как ее голова будет лежать у него на коленях, как его пальцы будут гладить ее волосы, как будут переплетаться их мысли. Ей захотелось быть рядом с ним так долго, чтобы увидеть, как волосы его покроются сединой, как вокруг глаз пробегут морщинки, которые сейчас появлялись, только когда он улыбался ей. Так долго, чтобы разгадать все его тайны и понять, какими замысловатыми дорожками ходит его мощный разум.
То, что произошло с ней в избе, осталось в прошлом, сгорело в пожаре. Свою измену она упрятала в самый дальний и темный угол памяти, где ее никто и никогда не найдет. Только она будет знать, где таится этот секрет, только она сможет найти его по мерзкому запаху грязи. Главное, что Катя в безопасности. Что они обе живы.
— Катя, запевай! — крикнула Валентина, не оборачиваясь.
Она услышала смех, а потом сестра звонким голосом запела бравую военную походную песню. Где она ее услышала? Но буквально в следующую секунду громкий окрик заставил Валентину остановиться, тут же оборвалась и песня. Девушка развернулась и увидела, что их быстро догоняет мужчина. Он вел на поводу белую длинноухую лошадь, на которой сидела беременная женщина.
— Эй! — крикнула им женщина. — Девочки, у вас чтото случилась? Что это вы здесь совсем одни?
Валентине вдруг ужасно захотелось изо всех сил обнять лошадь и поцеловать ее в мускулистую шею.
— Мы бы от помощи не отказались, — призналась она.
Мужчина был бородат, и у него не было передних зубов, изза чего голос его звучал странно, но глаза у него были добрые. Он привязал самодельную тележку веревкой к седлу лошади.
— Родная, ты совсем плохо выглядишь, — сказала женщина, рассматривая Валентину. — Садись к сестре.
— Нет, спасибо, я пойду пешком.
— До Петербурга три часа пути.
Три часа. Разве это время для того, кто вступает в новую жизнь?
Первый выстрел раздался через час. Пуля угодила в заднюю стенку повозки. Катя подскочила от испуга. Валентина повернулась и увидела на дороге бородача, которого оставляла связанным у избы. Черт! Наверное, он чемто перерезал веревку. Когда вторая пуля ударила в камень на дороге у ее ног, Валентина уже толкала Катю на дно тележки, а мужчина отпустил лошадь. Из большой сумки, притороченной к седлу, он достал гигантский старинный дробовик. Когда он из него выстрелил, грохот был такой, что девушка чуть не оглохла. Лошадь испуганно прижала уши и шарахнулась в сторону, но выстрел остановил преследователя. Он, не целясь, пальнул по ним еще раз, после чего развернулся и припустил по дороге обратно.
Но последний хлопок выстрела окончательно испугал лошадь. Истошно заржав, животное бросилось во всю прыть вперед по дороге. Сидящая верхом женщина оказалась хорошей наездницей и удержалась в седле, но утлый возок не был предназначен для такой скорости. Валентина закричала. Она бросилась бежать вслед за обезумевшим животным, но ноги ее словно налились свинцом, она точно бежала по вязкой грязи, где для того, чтобы сделать шаг, нужно прикладывать усилие. Впереди она видела бледное лицо сестры. Катин рот открылся, но Валентина не услышала ничего, кроме жуткого пронзительного крика, который исторгся из ее собственных уст.
Одно из колес с треском отломилось, и повозка на полном ходу завалилась на бок. Поднялась пыль, во все стороны полетели щепки. Лошадь резко повернула в сторону, и веревка, на которой держалась тележка, не выдержала и лопнула. Это произошло за какуюто долю секунды, но Валентина видела все как в замедленном кино. Колесо покатилось в обратную сторону, возок с Катей, как какойто неуклюжий дельфин, взлетел в воздух и, описав широкую дугу, упал в темное гнилое озерцо, растянувшееся вдоль дороги. Поднявшийся фонтан брызг сверкнул всеми цветами радуги, потом раздался жуткий чавкающий звук, жидкая грязь и вода сомкнулись на своей добыче. Катя скрылась под перевернувшейся тележкой.
— Катя!
Валентина прыгнула в озеро. Вода доходила ей до пояса. Она взялась обеими руками за край тележки и перевернула ее. Тотчас изпод воды показалась голова Кати. Лицо ее было все в черной жиже, она выплюнула изо рта грязь и тихо выругалась. Валентина крепко прижала к себе сестру.
— Ну что, нравится приключение? — задыхаясь, проговорила она.
Катя усмехнулась.
— Всегда любила плавать.
— В следующий раз, когда соберешься поплавать, делай это без тележки.
— В следующий раз я… — Но вдруг Катю затрясло, и она не договорила.
— Скорее! — крикнула Валентина мужчине, который бежал к ним на помощь.
Его жена уже совладала с лошадью и достала из сумки одеяло для Кати.
— Спасибо, — с большим чувством произнесла Катя.
Русские — народ добрый и отзывчивый, Валентина остро чувствовала это. Когда они надолго задерживались в Петербурге, внутри них чтото ломалось и их души чернели, но посреди бескрайних просторов этой страны сердце России все еще билось. И это придавало надежду Валентине. Вдалеке на дороге показался одинокий всадник в развевающемся плаще. Он скакал к ним во весь опор. Муж беременной женщины вскрикнул и снова потянулся за дробовиком, но Валентина остановила его руку.
