Очаг и орел - Сетон Эни (читать книги онлайн бесплатно регистрация .TXT) 📗
— Нет, — перебила ее Эспер. — Он жил у нас недолго. — На какое-то мгновение она чуть было не поддалась острому желанию сказать: «Я была замужем за Ивэном Редлейком и родила ему ребенка». Интересно, что испытала бы после такого заявления эта хорошо воспитанная и всегда подчеркнуто спокойная Молодая леди? Не поверила бы? Была бы потрясена? Обрадовалась бы? Стоит ли из-за таких перспектив нарушать молчание сорока лет? Нет, конечно.
«И потом, в то время я еще не была старухой, которую разрывает на части беспокойство за сына. Сейчас я уже не та девушка, которую знал Ивэн Редлейк», — подумала Эспер.
Элеоноре пришлось оставить последнюю надежду на то, что ей удастся расшевелить свекровь.
— Конечно, — проговорила она, радуясь от того, что сейчас выдаст компетентное мнение, услышанное ею у Гарднеров, за свое собственное. — Его можно назвать пионером американского импрессионизма. Но многие считают его все-таки немножко старомодным. И тем не менее, Музей изящных искусств уплатил десять тысяч долларов за его «Рыбачку на Большом Мысе». Десять тысяч! Это самая высокая цена за картину ныне живущего американского художника.
В комнату вернулся Генри с норковой накидкой, которую он положил жене на плечи. Элеонора поблагодарила его и кинула взгляд на притихшую на своей табуретке Карлу.
— Дорогая, по-моему, тебе уже давно пора...
Эспер перебила ее:
— Эта картина, которую вы только что назвали... Ее репродукция есть в вашем номере «Сенчури?»
Элеонора удивилась.
— Да, кажется есть. Генри, мы говорим о свежем номере «Сенчури». Он вроде бы у меня в чемодане, где одежда. Будь любезен...
— Это не к спеху, — снова перебила ее Эспер. — Как-нибудь в другой раз посмотрю.
Она проговорила это с решительностью в голосе. Затем, повернувшись к сыну и невестке спиной, Эспер подошла к окну, отодвинула в сторону шторы и стала смотреть в ночь. Шторм уже стихал, и дождь заканчивался. Напрягая зрение, она пыталась рассмотреть тропинку, ведущую в Малую Гавань. Было очень темно.
«Рыбачка на Большом Мысе»... На картах Касл-Рок обозначался как «Большой Мыс». Впрочем, вдоль по побережью есть немало других «Больших Мысов». И Ивэн, несомненно, встречался с десятком других рыбачек... Какая разница?
«Почему я не молюсь?» — думала Эспер, всматриваясь в темноту.
В самом деле, почему бы не помолиться за Уолта. Но она не могла найти тех слов, которые бы приглушили дикий страх и тревогу, закравшиеся ей в душу. Господь... Тот, что прячется в темном небе... Способен ли он утешить, согреть нежностью? А может быть, он так же неумолим и беспощаден, как и море, так же равнодушен к человеку и его желаниям? Я устала жить переживаниями. Я только и делаю, что переживаю страшные вещи и иду по жизни дальше. Я устала от этого, думала Эспер. Она прислонилась лбом к холодному стеклу. К новой боли за младшего сына присоединилась тяжесть всех прошлых утрат. Джонни, Ивэн, Эймос... Все ушли от нее. И мама, и папа... Каждый раз приходится переживать. И она переживала. Но одновременно чувствовала, что, если сегодня что-нибудь случится с Уолтом, она уже может этого не пережить...
— Мама, пожалуйста, вернись к нам и сядь у огня. Я уверен, что брат скоро вернется.
Эспер задвинула шторы и вернулась за стол.
— Конечно. Как насчет рюмочки портвейна семьдесят второго года, Генри?
Карла вскочила с табуретки. Марни вела себя так странно, была такой встревоженной. Уголки ее рта опустились, и на лице появились обычно невидимые морщинки.
— Я принесу сама, Марни, то есть... бабушка. Это тот графин в кладовке, да?
Эспер, заглянув в нежные голубые глаза девочки, поняла, что Карла всем сердцем сочувствует, сопереживает ей, стремится разделить с ней тревогу.
«Да, кроме Уолта у меня есть еще Карла...»
— Пойдем вместе, — сказала Эспер и взялась за пухленькую ручку внучки.
— А потом девочка обязательно должна отправляться спать, — напомнила Элеонора. — Надеюсь, вы это понимаете, матушка Портермэн, и не позволите ей не спать всю ночь. Мадемуазель Арлетт держит ее в строгом режиме.
Когда Эспер и Карла, спустившись в кладовку, принялись отыскивать на дальней полке нужный графин, они услышали какой-то шум, идущий со стороны тропинки, ведшей в Малую Гавань. Звуки шагов, голоса... В окошко кладовки ворвался на секунду луч фонаря. Эспер поставила подсвечник на полку. Она замерла и стала прислушиваться. Там явно шел не один человек. Их несколько. Почему? Они что-то несут?
В глазах у Эспер потемнело.
Карла подбежала к окошку.
— Марни, — воскликнула она. — По тропинке идут трое. И один из них дядя Уолт! Я узнаю его!
Эспер провела кончиком языка по пересохшим губам.
— Ты уверена? — дрогнувшим голосом спросила она и туг же сама услышала густой бас Уолта.
Вскинув голову, Эспер намочила под краном салфетку и приложила ее к пылающему лицу.
Затем она выбежала из дома через черный ход, широко распахнув дверь. Уолт уже поднимался на крыльцо. Эспер увидела, что он кого-то поддерживает. Третий человек шел, вернее, плелся следом. Но Эспер смотрела только на крупное смуглое лицо сына, на котором устало, но одновременно победно светились светло-карие глаза. Вскоре он уже загородил проход кухни своей фигурой в желтом дождевике.
Увидев Эспер, он качнул головой.
— Волновалась небось? Я так и знал. Сколько раз тебе говорить, ма, что рыбаки не тонут?!
Он протянул к матери левую руку и чуть сжал ее плечо. Правой рукой он поддерживал девушку, лица которой не было видно из-за широкого шуршащего рукава плаща Уолта; Эспер заметила лишь длинные черные волосы, поблескивающие в темноте.
Уолт ввел девушку в кухню. За Уолтом, еле передвигая ноги, вошел мальчик — третий из их компании. Обитатели дома, возбужденные, обступили их, стремясь узнать, что же произошло.
— Ма, давай сюда быстрее одеяло и коньяк! — скомандовал Уолт. — Эти бедолаги едва не пошли ко дну.
Он опустил девушку на ковер перед камином. Мальчик сел рядом на скамеечку. Его сотрясала мелкая дрожь.
— Вот, выловил их в Южном Канале, — объявил Уолт, швырнув свой плащ и зюйдвестку в угол комнаты и поежившись от озноба. — Эти дурачки думали, что кататься на лодке интереснее всего во время шторма. Они были в районе острова Кэт, когда их корыто стало зачерпывать воду.
— Бедняжки, — воскликнула Элеонора, качая головой. — Я же говорила, что твоей задержке есть какое-то разумное объяснение. Матушка Портермэн так переживала!
Уолт оценивающе глянул на свою невестку и проговорил:
— Да, черт возьми, опоздал, ничего не скажешь. Еще эта сволочь-движок пару раз заглох...
Элеонора поморщилась.
— Уолтер, прошу тебя... Ну хоть при детях не выражайся, — и она показала на Карлу и на спасенных, жавшихся к камину.
Эспер увела девушку в свою спальню, вытерла ее насухо и переодела. Той было не меньше восемнадцати лет, и она имела развитые женские формы. Эспер дала ей свой старый халат с зеленым узором, сверху еще накинула одеяло и привела обратно к камину. Девушка была молчалива и как бы не в себе, но передвигалась уже без посторонней помощи. Когда ее удалось рассмотреть, то все про себя отметили, что она удивительно хороша собой. У нее были огромные темные с поволокой глаза, а высушенные волосы свободно растекались по плечам иссиня-черными волнами. Она остановилась взглядом на Уолте и уже не спускала с него глаз, следя за каждым его движением. Уолт налил коньяку мальчику. Тот тоже был высушен, переодет и теперь медленно приходил в себя, о чем можно было судить по возвращающемуся на его лицо румянцу.
Когда Уолт подошел с коньяком к девушке, она с каким-то торжественным благоговением приняла из его рук рюмку, все еще не спуская с него глаз.
Все молчали. Говорить не хотелось. Но воспитание Элеоноры не позволяло ей допускать долгие паузы, которые совершенно устраивали и Эспер и Уолтера. Она наклонилась вперед и сказала:
— Вот так-то лучше. Вы должны быть признательны мистеру Портермэну, который нашел вас. Представляю себе, какого страха вы натерпелись.
