Нерассказанная история США - Стоун Оливер (книги онлайн полностью бесплатно txt) 📗

Травля «красных», «заговор молчания» против Уоллеса в ведущих газетах, заимствование Трумэном идей «левых» в вопросах внутренней политики, а также поддержка, в последнюю минуту оказанная Трумэну избирателями-демократами, опасавшимися победы республиканца Томаса Дьюи, привели к провалу кампании Уоллеса. Согласно опросу Гэллапа, в начале 1948 года Уоллес набирал 7 % голосов. Некоторые обозреватели предсказывали, что он получит голоса более 10 миллионов избирателей. Сам Уоллес называл цифру в 3–5 миллионов. В октябре за него готовы были отдать голоса 4 % избирателей. Согласно последним результатам, он шел четвертым с 1 157 063 голосами – это почти на 12 тысяч голосов меньше демократа-южанина Строма Тэрмонда. В итоге по результатам национального голосования он набрал только 2,38 %. Wall Street Journal показала итоги избирательной кампании с неожиданной стороны, заявив в передовице: «Политические комментаторы говорят, что мистер Уоллес произвел плохое впечатление, раз он получил так мало голосов. Эти люди совершенно не понимают следующего: мистеру Уоллесу удалось заинтересовать избирателей своими идеями, за исключением позиции в области внешней политики. С тех пор как мистер Уоллес объявил, что будет баллотироваться на пост президента, мистер Трумэн начал перетягивать к себе избирателей мистера Уоллеса, все больше ориентируя свою программу на пункты будущей внутренней политики Уоллеса»¹¹³. Но по тем вопросам, которые для кампании Уоллеса являлись самыми важными и которые изменили бы принципы действий США на мировой арене, американские избиратели поддержали кандидата, тянувшего страну к созданию империи, гонке ядерных вооружений и глобальной конфронтации. Это была грустная заключительная глава легендарной политической карьеры человека, никогда не соответствовавшего модели американских политиков, но отличавшегося нравственным взглядом на роль, какую могли бы играть в мире просвещенные Соединенные Штаты.

В одной записке 1948 года под грифом «совершенно секретно» Джордж Кеннан в общих чертах обрисовал дилемму, стоящую перед американскими политиками, и ясно дал понять, почему предложения Уоллеса были отвергнуты с таким негодованием:

Успешное решение берлинского кризиса и образование НАТО в 1949 году на время подняли дух жителей Запада, но две колоссальные неудачи полностью вернули все на круги своя. Во-первых, Коммунистическая партия Китая (КПК) под руководством Мао Цзэдуна разгромила Гоминьдан во главе с Чан Кайши и захватила власть в самой большой и густонаселенной стране мира. New York Times назвала победу коммунистов «серьезной трагедией с непредсказуемыми последствиями для западного мира»¹¹⁵. А к концу года Times пришла к такому выводу: «События в Китае явились удивительным поражением традиционной дальневосточной политики США и не менее удивительной победой Советской России»¹¹⁶.

Переход самой густонаселенной страны в мире под знамена коммунизма означал такую превратность судьбы, что кое-кто усмотрел в ней начало конца успешной американской политики в Азии. Генерал-майор Клэр Шеннолт, бывший командир авиаподразделения «Летающие тигры», предсказал «третью и еще более ужасную мировую войну… если США позволят коммунизму завоевать Китай», поскольку «количество наших врагов возрастет до миллиарда»¹¹⁷. Вожди Китая опасались военного вмешательства США. Республиканцы обвинили Трумэна в том, что он «теряет» Китай, и потребовали от него большей поддержки Чан Кайши.

Хотя американскую общественность происшедшее застало врасплох, высшие руководители давно ожидали победы коммунистов – не столько в силу талантов Мао, сколько из-за вопиющей некомпетентности Чан Кайши и царящей при нем коррупции. Как отмечал Трумэн: «Мы поставили на дохлую лошадь». Правительство Чан Кайши, по его словам, было «одним из самых продажных и неэффективных правительств, когда-либо пытавшихся управлять Китаем»¹¹⁸. Чан со своими министрами и генералами удрал на Тайвань, захвата которого американские лидеры ожидали в течение ближайшего года. Поскольку Советы больше беспокоились о собственной безопасности, чем о мировой революции, то они предоставили китайским коммунистам не так много помощи и еще меньше поощряли их поспешность. Хотя в феврале 1950 года Мао и Сталин заключили союз, СССР убеждал руководство КПК сохранить хорошие отношения с США, и в течение нескольких месяцев торговля между этими двумя странами продолжалась. Но решимость КПК провести революционные преобразования и категорический отказ США признать законность нового правительства обрекли на неудачу все попытки сохранить добрые отношения.

А 23 сентября 1949 года американцев до глубины души потрясло заявление президента Трумэна: «У нас есть доказательства, что несколько недель назад в СССР был произведен взрыв атомной бомбы»¹¹⁹. Большинство ученых ожидали этого, а потому отреагировали на новость спокойно. В начале 1946 года Los Angeles Times сослалась на заявление химика Гарольда Юри и других ученых, что СССР разработает бомбу в ближайшие пять лет, тем самым опровергая утверждения Гровса, что Советам потребуется на это лет двадцать. Специалисты давно признали: сложность создания бомбы лежит в инженерно-технической области, а не в чисто научной. Times тогда обвинила Гровса в том, что он «держит американцев в блаженном неведении», старательно внедряя в умы фантастическую мысль о том, что США обладают «тайной», которую необходимо хранить как зеницу ока, и мудро призвала правительство использовать «оставшиеся пять лет не для того, чтобы накопить атомные бомбы и вести себя, как собака на сене, а для конструктивной государственной деятельности», – этот взгляд разделяли и многие ученые ¹²⁰. В 1948 году Роберт Оппенгеймер заявил журналу Time: «Наша атомная монополия походит на кусок льда, тающий на солнце»¹²¹. Командование ВВС же предполагало, что Советский Союз еще на протяжении многих лет не сможет провести испытания бомбы. Трумэн, ранее заверявший Оппенгеймера, что Советам никогда не создать бомбу, сначала не поверил сообщениям о советских испытаниях, а затем решил, что бомбу сделали немецкие ученые, работающие в СССР.

Советские ученые вздохнули с огромным облегчением. Физик Юлий Харитон писал: «Овладев новым оружием, мы лишили другие страны возможности применить его против СССР безнаказанно» [65]. Бомба, с его точки зрения, позволяла «нашей стране… защититься от реальной смертельной опасности». Физик Игорь Головин писал: «Их труд, бессонные ночи, огромное напряжение, все возраставшее в течение этих последних лет, не пропали даром: они выбили козырь из рук американских атомщиков-политиканов» [66]¹²².

Американцы еще никогда не ощущали себя до такой степени уязвимыми. Научный журнал Bulletin of the Atomic Scientists, посвященный проблемам атомной энергии, перевел стрелки символических часов Судного дня с без семи минут полночь на без трех минут полночь¹²³. Лидер большинства в сенате, Скотт Лукас, выразил опасения: «Возможно, мы переживаем последний этап великой цивилизации, заключительную стадию перед ужасающей войной и распадом общества, в котором провели всю жизнь»¹²⁴. New York Times задавалась вопросом: есть ли сегодня в мире человек «достаточно безрассудный, чтобы сказать, кто побеждает в холодной войне?»¹²⁵.