На южном фронте без перемен - Яковенко Павел Владимирович (читать книги онлайн .TXT) 📗
За беспримерный трудовой подвиг Имбергу было разрешено купаться вместе с нами, хотя ротный и скривился. Впрочем, он не возражал.
Мы быстренько разделись, и на меня полилась горячая вода. От блаженства я просто обомлел…
Когда же я купался-то в последний раз? Ага, вспомнил! Месяца полтора назад приезжала полевая баня, в последний раз привозили что-то чистое, (и то все размеры были на гренадеров, и мне ничего не досталось), а с тех пор, как вошли в горы, связь с тылом прервалась, купание прекратилось, все завшивели, задубели от грязи.
Белготой меня просто спас. Какое оказывается это счастье — купание! Никогда бы раньше не подумал…
Мы обливались целый час. Но все хорошее рано или поздно заканчивается; пришлось одевать все тоже самое, в чем и пришли. А железное от пота и грязи белье — да на чистую распаренную кожу!.. М-да, ощущеньеце еще то. Хорошо, хоть полотенца чистые удалось найти, а то вообще караул.
Когда купался, заметил на теле несколько гнойничков. Это были первые признаки стрептодермии…
Да, все-таки подполковник Дьяков явно лейтенанта Найданова невлюбил. Соседство с ним он выдержал всего в течение одной недели. Потом вызвал нас к себе, и в присутствии всей штабной братии с полчаса орал, что нас вместе с личным составом надо бы повесить на фонарных столбах вдоль центральной улицы Белготоя за грабежи и насилия; изобретал разные едкие определения наших умственных и физических способностей — в общем, развлекался как мог. Андрей набычился, мне тоже, (несмотря на всю мою толерантность), кровь стучала в виски, но мы не издали ни звука.
Короче говоря, на следующее утро наша минометка свернулась, погрузилась, и под звуки возобновившейся канонады проследовала в обратном направлении, на лысые возвышенности Центороя, где нас уже ждал с воспитательными мерами замполит батальона, потирающий от предвкушения руки.
Зато старшина не скрывал радости от предстоящей встречи с другом — замполитом.
Промелькнула за окошком библиотека и уплыла вдаль. Прощайте, книжечки!
Водитель Григорян был мрачен и суров, с такой силой сжимая руль, что побелели костяшки пальцев.
Ветер разогнал тучи, и в глаза мне ударило яркое солнце.
Часть 8. Агишбатой
Глава 1
Возвращение к Центорою оказалось еще печальнее, чем я думал. Нам даже не разрешили встать на свое старое место, а приказали окапываться чуть ли не посредине плато. Здесь, под тонким слоем земли, начиналась могучая глина. Благодаря этой глине, дождевая вода не могла впитаться в почву, а стояла в воронках этакими маленькими прудиками. За неимением лучшего, мы собирали воду прямо оттуда, а потом кипятили ее. Делать было абсолютно нечего. Бойцы целыми днями слонялись туда — сюда, и доедали орехи, которыми, к счастью, успели неплохо затариться в Белготое.
Я же устроился чуть получше. Я сумел сохранить для себя книгу о Богдане Хмельницком из советской серии «ЖЗЛ», а также трилогию Теодора Драйзера «Финансист», «Титан» и «Стоик».
Однако времени у меня было много, читаю я быстро, так что всего через несколько дней духовная пища иссякла.
Зато случился страшный скандал из-за Адамова и Имберга.
Где-то ближе к обеду ко мне прискакал Найданов, и потащил меня из машины.
— Скорее, пойдем, нас замполит срочно вызывает! — сказал он. — Какие-то неприятности.
Услышав, кому именно мы понадобились, я и так понял, что у нас неприятности. Это было очевидно. Не бегом, но быстрым шагом мы с Андреем отправились на ПХД. Мысленно я анализировал все свои поступки за последние дни — ничего мне в голову не приходило. Неужели за Белготой что-нибудь? Но что мы могли там натворить? Там сейчас и без нас хватало кому «безобразия нарушать». Почти сразу же, как нас из Белготоя выгнали, возобновился обстрел Дарго. И он, насколько я мог судить по канонаде, продолжался и в данный момент. Пару дней назад я видел, как в Белготое что-то горело. Возможно, сожгли еще один дом. А уж специально, или по неосторожности — сие мне неведомо.
Мы дошли до ПХД, нашли палатку замполита, и, представившись через дверь, и получив разрешение, протиснулись внутрь.
Ого! Кое-что начало проясняться. На скамейке сидели Адамов и Инберг, печальные и недоумевающие, их оружие стояло в другом углу — рядом с мешком орехов. И что-то мне подсказывало, что появление этого мешка в месте обитания замполита батальона непосредственно связано с задержанными бойцами.
— Вот, — сказал майор, — задержаны за факт мародерства.
И показал рукой на мешок.
— Были сигналы и жалобы от местного населения. И мной с поличным задержаны эти сержант и рядовой.
Мы с Найдановым молчали. У меня в груди все бушевало.
«Это он серьезно! Неужели серьезно? Мешок орехов! У чечен отобрал. Да тут все с этими орехами! Что еще жрать-то? Пшенку сухую? Она в глотку уже не лезет. И нашел, кого пожалеть, а? Чехов пожалел! Что ж ты, тварь, телевизор-то тогда не вернул? А? Телевизор оставил… А за орехи бойцов хочет упечь! Или он и нас хочет упечь? Чего он к нам-то прицепился? Чем мы ему так не угодили? Всю пехоту тогда перестрелять можно, если это считать за мародерство… Кто воевать-то будет? За вас, засранцев. Вы пачку печенья раз в полгода на двух бойцов пристали! Вам не стыдно!!! И где, интересно, старшина? Он тут явно тоже участие принимал. Чего прячется? Неудобно? Стыд заел?.. Или просто боится, что припомним?»
Весь монолог я произнес про себя. Замполит у нас в батальоне «шишка» была не особо большая. Но… Как бы это помягче сказать… Злопамятный он был. И коварный.
Меня очень занимал вопрос, что он придумал на этот раз? Что он хочет? Ну, не из-за мешка же орехов он так на нас наехал? Может, бойцы пристрелили кого за мешок?.. Да ну… Тогда сейчас вони было бы!… Не продохнуть. Нет, точно никого не убили. Адамов и Имберг — мародеры-убийцы? Бредятина…
— Что будете делать? — спросил нас майор.
Я промолчал, ответил Найданов:
— Товарищ майор! Вы это серьезно? Из-за этого мешка…
Замполит аж взвился:
— Вы это бросьте! Как это так — из-за мешка? Сначала мешок, потом два, потом начнется прямой грабеж. Убийство из-за наживы. А там и до других преступлений рукой подать. Более тяжких.
Майор опустился обратно на стул.
— А мы здесь наводим конституционный порядок! Понимаете? Здесь не враги живут, а российские граждане! Которые нуждаются в вашей защите. А не в грабеже.
Тут уже даже я не выдержал:
— Это скорее мы нуждаемся в защите от местных граждан. Что-то больно ловко они в нас стреляют.
Замполит помолчал. Затем веско сказал:
— Ладно, я вам политинформацию читать не собираюсь. Бойцов надо отдавать под трибунал… Или простим? Как они характеризуются?
Андрей взглянул на меня. Я твердо сказал:
— Бойцы хорошие, исполнительные. Ни в чем предосудительном ранее не замечены. В бою проявляли стойкость и даже, можно сказать, мужество. Я считаю, что трибунал — это слишком жесткое наказание. Я бы даже так сказал — необоснованно жестокое.
Майор закурил.
— Хорошо, — сказал он. — Тогда так. Я не буду принимать меры к ним. Однако и обратно в батарею я их не отпущу. У вас там ни дисциплины, ни контроля. («Точно Чорновил стучит, сволочь!» — подумал я сразу). Там они опять примутся за старое. И тогда трибунала им не избежать… Они останутся у меня. Пусть идут с вами, забирают свое имущество, и немедленно возвращаются сюда. Свободны!
Мы вчетвером по очереди вышли из палатки, и отправились в батарею.
— Ну, вы, блин! — сказал я. — Приспичило вам!
— Да все было как обычно! — начал оправдываться Адамов. — Просто нас старшина видел, когда мы в поселок уходили. Это он нас сдал.
— Зачем ему это нужно? — задал я почти риторический вопрос. И неожиданно получил довольно пространный ответ. И от кого — от Имберга!
— Товарищ старший лейтенант! — сказал он. — Замполиту нужны денщик и ординарец. У него предыдущие оборзели совсем, он их в пехоту сдал. Ну, а замена же нужна! Кто-то должен за них пахать? Вот наш прапорщик, наверное, нас замполиту и «сдал».
