Герои умирают дважды - Аксенов Даниил Павлович (лучшие книги TXT) 📗
— Большая стерва, — вставил Кеаль.
— Ей удалось сделать две вещи, — продолжал Антипов. — Создать предбанник в подвале замка ан-Мереа и научиться изготавливать тех, кого я называю «куклами»: людей, существ или предметы, которые могут проходить через границу миров, но, к сожалению, полностью бесплотных и даже невидимых. А значит, бесполезных.
— Я знаю, как она все сделала, но это пока не имеет отношения к твоему рассказу, — произнес Кеаль. — Тут суть во второй луне и ее даре еще при жизни. Продолжай.
— С предбанником сначала получилось отлично, — сказал Виктор. — Новый граф, Ролаа, полностью подпал под влияние Ангеи и даже был одарен ее аватаром, лисицей. Но затем дела пошли плохо. Нападение Ролаа на Зентела сорвалось, сам Ролаа был убит своим отцом, а предбанник оказался засыпан и заделан. Я даже думаю, что там был пожар, потому что Рикста видел кладку, состоявшую наполовину из обгорелых камней. Кто поджег и засыпал подвал, неизвестно, но полагаю, что это — наследники Ролаа, не желающие иметь с предбанником ничего общего и предупрежденные отцом Ролаа. Все, абсолютно все проходы туда были уничтожены, а подвал замка перестал существовать! Получалось, что предбанник был, но доступа к нему больше не было.
— Правильно, — подтвердил Кеаль. — Ты хорошо соображаешь, добрый Ролт.
— Ангея не хотела с этим смириться, — продолжал Антипов, прохаживаясь взад-вперед по комнате с видом заправского профессора, делающего доклад коллегам. — У нее оставались еще куклы. Но что с ними делать, ведь они бесполезны! Их никто не видит, не ощущает, да и сами они никак не могут влиять на людей. Жалкие тени, шмыгающие туда-сюда. Однако Ангея решила сделать ставку на них и принялась ждать. Уж не знаю, чего она ждала, но через четыреста лет после уничтожения подвала дождалась. Здесь появился я…
Кеаль молчал, замолчал и Виктор. Даже Рикста сидел тихо-тихо и почти неслышно шмыгал носом.
— Непонятно, чем я ей приглянулся, — наконец сказал Виктор, — но она сразу выделила меня из всех остальных. И стоило мне только попробовать провести ритуал, чтобы стать магом, как эта самая Ангея, большая стерва, но твоим словам, Кеаль, ритуал испортила и вместо него подсунула мне одну поразительную способность. А именно — материализовывать своим присутствием ее куклы! Где она их только берет или как создает?! Тьфу… я не это хотел спросить, Кеаль, хотя это тоже интересно. Но самый важный мой вопрос: почему я? Почему она ждала четыреста лет и наконец дождалась? При чем тут я, Кеаль?! Чем отличаюсь от остальных? Вот ответь мне просто и прямо: чем?
Вопрос прозвучал пронзительно и эмоционально. Виктор его выстрадал, и это нашло отголосок в каждом слове.
— Разве не ясно, чем отличаешься? — спросил Кеаль с легкой улыбкой. Потом бог наклонился и попытался передвинуть ящик, на котором сидел, приставить его поближе к стене.
— Я из другого мира, — сказал Антипов. — Тут все очевидно. Но при чем здесь это?
— Не понимаешь? — прищурился Кеаль, глядя на своего любимца.
— Нет!
— Хм… что ж, объясню, как обещал. — Бог обмана внезапно вытянул руку, указывая на Риксту: — Скажи-ка, юноша, в детстве тебе доводилось бегать за лошадьми или каретами?
— М-мальчишкой, что ли? — заикаясь от волнения, спросил Рикста. — Да, доводилось. Мы все бегали. Каждый городской мальчишка… наверное, и в деревнях так, не знаю.
— Почему бегали? — спросил Кеаль.
— Так было интересно! Догоним или нет. А может, и перегоним, — ответил Рикста, разводя руками. — Карета проезжала мимо, а мы с друзьями бежали за ней наперегонки.
— Отчего же сейчас не бегаешь?
— Так неинтересно уже. Я ведь вырос из этого.
— Он вырос, — сказал Кеаль, обращаясь к Виктору. — Он вырос. Перестал быть прежним. Его тело изменилось, и даже дух стал другим. Детские желания ушли, пропали и никогда не вернутся. Они уже не нужны, как и связанная с ними часть духа. Она тоже исчезла, оторвалась и растворилась в пустоте. Все еще не понимаешь, Ролт?
— Нет, — мотнул головой Виктор.
— Скажи-ка, Рикста, — Кеаль снова обратился к юноше, — а ты любишь слушать истории о путешествиях?
— Конечно, — без раздумий ответил тот. — Кто же не любит?
— А тебе доводилось слышать о тех, кто попадал на необитаемые острова и долго жил там вдали от остальных людей? И потом даже умирал в одиночестве?
— Я слышал такие истории, — ответил вместо Риксты Виктор.
— Тем лучше, Ролт, тем лучше. Когда человек попадает на необитаемый остров, то большая часть его прежней жизни становится ненужной. Человеку там не с кем общаться, и часть духа улетает. Ему не из чего готовить прежнюю еду, и часть духа исчезает. У него нет подруг, музыки, развлечений, и через некоторое время путешественник становится совсем другим, не похожим на прежнего. На необитаемом острове живет человек, состоящий из жалких остатков самого себя. Где он, прежний? Что с ним сталось? То же, что и с молодостью, которая безнадежно уходит, пока человек взрослеет, и до старости добирается лишь печальный осколок прежнего человека.
— Я понял, — сказал Виктор. — Все понял.
— Молодец, Ролт, — улыбнулся Кеаль. — Когда ты попал сюда, многое из того, что знал и умел в прежнем мире, оказалось ненужным. Ты изменился сразу и очень сильно, а Ангея долго ждала такого, как ты. Она сумела захватить часть твоего духа, уже ненужную часть, но еще позволяющую влиять на тебя. Ангея ждала лишь тебя эти четыреста лет, чтобы дать способность, оживляющую ее «кукол». Никому другому она этой способности дать не могла. Кстати, именно поэтому убийца-балансер, о котором ты рассказывал, промахнулся, стреляя в тебя. Он целился в ту часть твоего духа, которой уже нет при тебе.
Виктор хотел было ответить, но вдруг статуя Ареса, до этого стоявшая неподвижно, вспыхнула быстрой золотистой вспышкой, на миг ослепив присутствующих. Сначала у статуи ожили глаза, потом — лицо, а затем и руки, сжимающие копье. Каменные глаза быстро превратились в подобие настоящих, и вскоре Арес сделал шаг. Он направлялся к Виктору.
Боги любили подобия тел больше, чем бестелесные оболочки. Существам, состоящим из одного только духа, нравилось ощущать себя причастными к материальному миру. Что может быть лучше, например, чувства собственного веса? Вес тянет тебя к земле, но не дает пролететь сквозь нее, и на это время ты становишься почти настоящим, основательным, таким, что даже земля не может усомниться в твоем существовании и в любой момент готова нежно прижать к себе.
— Арес? — Виктор не ожидал, что бог войны войдет в тело в присутствии Кеаля. Когда закончилась история с Зентелом, между двумя союзниками вновь прошла полоса отчуждения: чистая, яростная война не любит обмана.
— Я пришел сказать, что теперь могу выполнить свое обещание, — вместо приветствия сказал Арес. Он стоял, повернувшись могучей спиной к Кеалю, и мышцы играли на его торсе.
— Какое обещание? — спросил Виктор.
— Могу отправить тебя домой, — ответил Арес, решительно взмахнув копьем. — Я наконец накопил несвойственную мне силу. Мне пришлось ее долго копить, по крохам. Теперь ты можешь выбрать какое-нибудь подходящее тело только что умершего человека, и я его оживлю, перенеся туда твой разум. А твое тело здесь тотчас умрет. Что скажешь, Ролт?
— Не знаю, — удивленно ответил Антипов. — Это довольно неожиданно.
— Решайся! Мне тяжело удерживать чужеродную силу, нужно избавиться от нее. В твоем мире столько людей, и они мрут так часто, что не будет трудно быстро найти хорошее тело.
— Мне нужно решать сейчас? — спросил Виктор, который в это мгновение успел подумать сразу обо всем: о своей жизни тут, которая только начала налаживаться, о здешних товарищах и друзьях, о замке с его загадками и, конечно, о Ласане. Мысль о графине кольнула сердце острым шипом: мужчина не хотел расставаться с ней.
— Можешь подождать день-два, — ответил Арес, морщась. — Но через два дня чтобы дал ответ!
— Хорошо. — Виктор не понял, успел ли расслышать его слова бог войны, — настолько быстро тот оставил статую.
