Свидание на Аламуте - Резун Игорь (книги полностью бесплатно TXT) 📗
– Ну да. В общем, сгинул Мельников. Ну, за помин души…
Пилатик налил себе одному и рассеянно выпил. Алексей смотрел на него с возрастающим интересом. Марина тонко усмехнулась и проворковала:
– Ну, ребятки, вы сидите, а мне пора перья чистить.
Она сбросила фартук, улыбнулась и мелькнула розовыми пятками в коридоре. Пилатик зачем-то оглянулся в ее сторону, крякнул и наполнил ромом стаканчики.
– Да, Алеша, время-то было… смутное. Я так иной раз думаю: а я-то что бы в те времена делал, а? То-то. Хочешь, еще одну байку расскажу? Я тут в архивах копался, в Москве. И знаешь, что нашел?
– Вы?
– Ну да. Я тут в Москву с Александром Григорьевичем мотался. Он тебя помнит, кстати. Передай привет, говорит, парень головастый. Так вот, представь, пятнадцатое мая тысяча девятьсот сорок первого года. За месяц почти до нападения Германии – за тридцать семь дней! – немецкий «Юнкерс-52» входит в советское воздушное пространство в районе Белостока, потом проходит над Минском, Смоленском и… оказывается в Москве. Без предупреждения, как враг.
– А… ПВО?
– А молчат ПВО наши. Они потом написали, что-де не знали силуэтов германских самолетов, и поэтому приняли углубившийся на тридцатник километров «Юнкерс» за рейсовый «ДС-3»! А потом самолет сел на Московском аэродроме.
– Пилота-то арестовали?
– Гм, судя по документам, начштаба ВВС генерал-майор Володин и начальник первого отдела штаба генерал-майор Грендаль даже не сразу доложили об этом командующим – Жукову с Тимошенко.
– А Сталин? Секунду, я возьму еще мяса…
– А Сталин… – произнес Пилатик с полным ртом. – А че Сталин? Либо Сталин действительно ничего не знал, либо… приказал всем сделать вид, что он ничего не знает. Такая вот херня.
– Погодите. Но ведь там… там документы должны были остаться! Акт приемки самолета. Потом летчики… С ним-то что? Вернули вместе с самолетом?
– Ты выпей, Алеша, – насмешливо посоветовал Пилатик. – Выпей. Куда торопиться? В общем, это финал истории с пролетевшим самолетом. Больше о нем ничего не известно. Вернули или не вернули – никто не ведает. Папка ушла в архив под кодовым названием «Операция АБРАКАДАБРА».
Алексей поперхнулся ромом, снял очки, протер их, а потом изумленно повторил:
– Абракадабра?! Да уж, лучше не скажешь…
Пилатик задумчиво выковыривал вилкой из салата маринованный чеснок – как охотник, ловящий рыбу на острогу. Алексей вытер рот и усмехнулся.
– А вы мне зачем это рассказываете, Эраст Георгиевич? Или это долгая присказка?
– Вроде как, – кротко согласился Пилатик и тут же вскинул на него блеклые, невыразительные, но острые, как канцелярские кнопки, глаза. – Про кражу книги в Питере слыхал?!
Алексей даже отложил вилку, на конце которой сиротливо застыл недоеденный кусочек мяса.
– Ну… да!
Следователь поднялся, подошел к окну, приоткрыл его белую створку, пошарил на полочке и достал сигарету.
– Что «да»?
– Ну, будто бы девка украла книги, а потом… потом ей горло – чик! – и книги забрали. Древние книги.
Следователь почесал грудь под рубахой и закурил. Делал он это мелкими, нервными, как показалось Алексею, затяжками.
– Ну да… все вроде так! – согласился Пилатик. – С одной только разницей, что девке никто горло не резал.
– Это как?!
– А так. Это она сама себе, скорее всего, утром того же дня такое и сделала… Харакири по-питерски.
Алексей чуть не опрокинул стаканчик. Ром закапал ровным трассером ему на стол и брюки.
– То есть?!
– Труп это был, Алеша. Индусы называют это сирдахья, а в нашей традиции укрепилось название суккуб или инкуб… Одним словом, мертвое тело, движимое некоей энергетикой. Горло-то ей с самого начала перерезали. А потом и влезли в нее, еще тепленькую… Поэтому ее и пули омоновские не брали. Она четверых положила, им ручкой сделала и укатила, чтобы отдать книги тому, кому надо.
– Ни черта себе! – ошарашенно пробормотал Алексей. – Разве такое бывает?!
– Есть много, друг Горацио, на свете, что и не снилось нашим мудрецам! – промурлыкал Пилатик, ссыпая пепел в разрезанную по краям, лепестками, банку из-под какого-то элитного кофе. – Так вернемся к книгам…
– Давайте!
– Ты уже понял: это непростой заказчик! И преступление… непростое. Теперь я вылетаю в Питер, на меня это расследование повесили. Но ты, как человек головастый, – Пилатик усмехнулся мягким своим, плюшевым лицом и неумело загасил сигарету о край банки, – ты мне немного поможешь. Помню я, как ты ассасинский шифр лихо по бревнышку раскатал!
– Да ладно, это так… просто для эксперимента! – Алексей смутился.
Пилатик вернулся к столу, а точнее – к стоящему за столом кожаному портфелю, достал оттуда несколько фото, распечатанных на цветном принтере, и положил их перед Алексеем.
– К сожалению, в этом РГАЛИ, как и в большинстве наших музеев и архивов, жуткий бардак. Даже электронного каталога нет! И охрана там никакая – полторы калеки с «макаровым». Ну ладно, сейчас не в этом дело. Ребята из питерской прокуратуры уже кое-кого опросили. По первым сведениям, эта баба-полутруп схватила вот эти две книги. По описанию подходит.
На фото Алексей увидел два массивных тома: необычный формат, толстая, бугристая кожа переплетов, крупные медные «замки», которыми запирались фолианты.
– Известно, что за книги?
Пилатик стоял над ним, опершись о стол руками, и Алексей впервые обратил внимание, что эти большие, белые и похожие на сдобные булки руки даже на вид обладают огромной силой. И весь этот булочно-макаронный образ следователя – всего лишь маска, которую он с успехом носит.
Следователь выпрямился. Заходил по комнате, осторожно ставя босые ступни на паркетины.
– Частично. Над этим работает одна дама. Ее деда, востоковеда, в том самом тридцать шестом и загребли. Поэтому она и интересуется. Так вот, одна книга – это знаменитый трактат «Ал-Хави». Он был переведен на латынь в Сицилии, в тринадцатом веке, но в РГАЛИ хранился подлинник, написанный по-арабски самим автором или кем-то из просвещенных арабов.
– А кто автор?
– Ал-Рази, один из крупнейших врачей средневековья, философ из города Рей. Он, кстати, руководил одной из багдадских больниц в начале десятого века. А также считался одним из консультантов известных тебе, Алеша, ассасинов… в вопросах приготовления как лечебных средств, дающих измененное состояние сознания, так и ядов.
– М-да… опять ассасины?
– Они. Явно они. А вот вторая книжка – там совсем мрак. Хранительница, раненная, прежде чем скончаться в клинике Павловского, рассказала, что это был своего рода дневник Старца.
– Самого Хассана ас-Саббаха?
Казалось, даже воздух в их светлой кухоньке от этого вопроса Алексея загустел. В тишине было только слышно, как поскрипывает паркет, и из комнаты доносится тихое пение жены Пилатика. Следователь показал в ее сторону глазами и подмигнул:
– Петь стала, как в пору медового месяца! М-да, такие вот дела… Самого, Алеша, самого. Ведь известно, что последние семь-восемь лет он вообще не покидал Скалы Аламут – хворал. И, судя по всему, вел какое-то подобие дневника. В нем – суры Корана вперемежку с проклятиями неверным и какие-то цифры, цифры… Масса цифр!
– Он что-то вычислял, – задумчиво проговорил Алексей, очень мелкими, скупыми глоточками допивая ром, – и шифровал.
– Может быть, и то и другое одновременно, – легко согласился Пилатик.
– А какой толк теперь, Эраст Георгиевич? Книг-то все равно нет.
– Ну, оно-то, конечно, так…
Пилатик закряхтел и, нагнувшись, начал копаться в портфеле. Очевидно, его грушеобразному телу такое гимнастическое упражнение давалось нелегко. Наконец он достал еще несколько листочков, но уже не с фото, а с мелкой цифирью.
– Не было бы, как говорится, счастья, да несчастье… Питерские начали, конечно, трясти всех, кто мог иметь доступ к этому хранилищу, к книгам. Вышли на одного тамошнего ботаника. Он, оказывается, по-тихому таскал эту книгу – представляешь?! – домой в портфеле еще месяц назад, когда у них там совсем охраны на служебном выходе не было. Орел! Так вот, он, оказывается, математик в душе. А защищаться нужно… Ну, и пытался вроде как себе на этом материале кандидатскую сделать. Потом понял, что ему не по зубам, и бросил. Но две странички он, стервец, старательно переписал. Вот они. Ты помаракуй на досуге. А я тебе послезавтра из Питера перезвоню.
