Глобальная культура коммуникаций - Макаревич Эдуард Федорович (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации txt) 📗
Поскольку германские власти не признают НТС в качестве самостоятельной национальной организации, то как создавать группы Союза на советской территории, контролируемой немцами? Околович придумал: мелкие группы НТС (1–3 человека) в России должны быть автономны и входить в общую сеть по принципу единства взглядов на судьбу советского режима. Каждая ячейка сама выбирает приемы борьбы, но знает, что где-то рядом есть единомышленники. Вот такую сеть сплетал Околович на оккупированной советской территории, сделав Смоленск оперативным центром НТС. И когда немцы оставляли завоеванные города, в них оставались агенты немецких спецслужб – СД и абвера и независимые «энтээсовские» ячейки Околовича.
Кто работал под руководством Околовича? Пострадавшие от советской власти интеллигенты и потомки разоренных предпринимателей, дьячок местной церкви, сын нэпмана, дослужившийся до чина местной полиции. И рассуждали они так же, как служивший в русской полиции Смоленска сын нэпмана Шурик, о котором пишет К. Симонов в подготовительных материалах к роману «Живые и мертвые» [285] :
...
«Конечно, война внесла в ту полосу разорения и прозябания, которую мы пережили при советской власти, еще новые унылые краски. Это неизбежно и печально, но Россия перешагнет через это и станет еще на здоровую европейскую почву. Мы, в сущности, пока еще все азиаты, и я, конечно, тоже. Очень бы хотелось посмотреть Германию. Наверное, скоро это будет возможно, и, наверное, любой заштатный немецкий городишко покажется нам по сравнению с этим же Смоленском оазисом культуры, и я буду смотреть на него как дикарь. Это стыдно, но я не скрываю от себя этого, я трезво смотрю в будущее. Конечно, война, в которой большевистское, но в общем-то, по существу, русское войско так позорно бьют, как бьют его немцы, будет унизительным воспоминанием в нашей армии, но помните, как сказано в „Полтаве“ про Петра и шведов: „Пью за учителей своих“…
Конечно, мы – я именно говорю о таких, как я, – в своем роде потерянное поколение. Мы прожили двадцать четыре года в пустоте, среди чужих идей, и многие из нас просто потеряли представление, какой могла бы быть сейчас жизнь в России, если бы наши отцы сначала собственными руками не предали царя, а потом не поджали хвост перед большевиками. Все заново, все заново… Россию надо будет восстанавливать из пепла, с азов… надо считать исходным положением не то, что было перед Октябрьской революцией, а то, что было перед Февральской… Строя новую Россию, надо будет мыслить широко и обдумывать все заново, совершенно заново…»
В романе этот Шурик плохо кончил – убили его подпольщики. А в жизни, наверное, бежал бы он с немцами из Смоленска. И одной ячейкой НТС стало бы меньше. Но нам интересна логика его мысли. У всех завербованных Околовичем она была примерно такая же.
Кто в военные годы не «засветился», служа немцам, при вернувшейся советской власти продолжал жить в автономном режиме. Этим «затаившимся» НТС адресовал радиопередачи, присылал литературу Кто-то жил с ощущением тревоги и ненависти, кто-то постарался все забыть. До некоторых органы безопасности так и не добрались, и хорошо законспирированная сеть выжила. Немного их было, агентов НТС, завербованных в годы войны в ряды «третьей силы», якобы не принадлежащей ни Гитлеру, ни Сталину, борющейся с общими диктаторами за национальную, независимую, единую Россию. Как говорил Околович, немцы, свалив Сталина, не будут же вечно оставаться в России, а если попробуют, «мы им такую партизанщину разведем, что небу жарко станет!» [286] .
На самом деле НТС оказывал немецким спецслужбам конкретную помощь, и их взаимодействие скорее смахивало на деловое партнерство.
После войны, когда НТС уже сотрудничал с английской разведкой (скорее, работал под ее началом), Околович занимался привычным делом – готовил агентов, отправлял их в Советский Союз с заданиями: проверить старые адреса, активизировать работу «энтээсовской» агентуры, продолжить создание сети. И вскоре американское ЦРУ заинтересовалось этим каналом проникновения за «железный занавес».
НТС и профессор Поремский
Соратник Г. С. Околовича и глава «Народно-трудового союза» в конце 40-х годов Владимир Дмитриевич Поремский занимался больше идеологией и пропагандой. В 1920 г., когда красные взяли Крым, его семья бежала из Севастополя в Югославию. Дальше – русская гимназия в Белграде, изучение химии в Белградском университете, Сорбонне. Получив диплом инженера-химика, девять лет работал по специальности, много публиковался. Научный авторитет завоевал своими трудами по молекулярным структурам. И позже, когда он всецело ушел в политику, свою теорию свержения власти коммунистов в СССР он назвал «молекулярной».
Политикой Поремский начал заниматься еще студентом. В 1930 г. он уже представлял французский филиал «Народно-трудового союза» на его первом съезде. Все последующие годы он вел активную политическую деятельность в НТС, бился с оппозиционерами за чистоту рядов Союза, много печатался в газете «За Россию». В политической жизни, как и в химии, Поремскому сопутствовали успех и признание. Перипетии жизни Поремского в первые годы Второй мировой войны изложены в его «официальной» биографии, написанной В. Г. Пушкарёвым [287] .
...
«В 1941 Г. ВДП [Владимир Дмитриевич Поремский. – Авт.] был задержан в Париже гестапо и препровожден под его надзором в Берлин. Здесь он получил работу переводчика и преподавателя в лагере для переподготовки военнопленных в Вустрау, находившемся в ведении Восточного министерства. При всей одиозности этого учреждения в нем, как и в других ведомствах тогдашней Германии, находились люди, не разделявшие гитлеровскую политику, сочувствовавшие возрождению национальной России и покрывавшие деятельность формально закрытого в Германии НТС. Таким образом, лагерь Вустрау, где из военнопленных отбирались работники для администрации оккупированных областей, стал на первом этапе войны средоточием подпольной деятельности НТС. Здесь… работали Брунст, Вергун, Редлих и другие видные руководители Союза. Здесь Поремский в декабре г. был избран в Исполнительное бюро…».
О Поремском сохранилось много воспоминаний, например Е. И. Дивнича, который в 1934–1940 гг. входил в руководство НТС [288] :
...
«Мне памятен случайный разговор с солидаристом В. Д. Поремским зимою в 1941 г…Разговор происходил в Берлине за обедом в „Итальянском ресторане“… Поремский тогда работал диктором на немецком радио, где числился и я. В то время меня раздирали внутренние сомнения о моей роли. Завязался разговор. Я высказал свое мнение – не пора ли бежать от грязного дела: хозяева требуют от нас призывать советских солдат сдаваться в плен немцам. Мало того, что это ведет к поражению России, но мы еще знаем нечеловеческие условия немецкого плена. Поремский не переставал жевать спокойно, слишком спокойно для русского патриота. Так мог жевать человек, у которого совесть в полной гармонии с поступками.
– Меня это ничуть не пугает. Я совершенно сознательно призываю. Главное – свергнуть большевиков.
– Но это захват России немцами!
– Пустяки. Идея солидаризма их растворит. В русской душе, когда жизнь будет построена на солидаризме, потонут немецкие чаяния захвата. Русская водка, русская песня, русская женщина, русское радушие хоть кого переделают».
Служба Поремского в лагере в Вустрау, где готовили пропагандистов из русских для русских, прежде всего для РОА генерала А. А. Власова, по существу, сделала его одним из идеологов власовской армии.
Вернемся, однако, к изложению «официальной» биографии Поремского:
...
«В Вустрау в противовес гитлеровской русофобской пропаганде Поремский перевел и отпечатал на ротаторе книгу немецкого философа Вальтера Шубарта „Европа и душа Востока“ – о высоких духовных качествах русского народа и всемирном призвании России… Перевод этот, наряду с общей „неподконтрольностью“ НТС, ставился Поремскому в вину, когда он в июне г. был арестован гестапо. Заключение он отбывал в тюрьме на Александерплац в Берлине и в концлагере Заксенхаузен. Освобожден он был вместе с несколькими другими руководителями Союза лишь в апреле 1945 г. в результате личного вмешательства генерала А. А. Власова. Как человек, вхожий в западные круги и владеющий несколькими языками, он был в последние дни войны направлен Власовым на связь с англичанами в Гамбург, для ознакомления союзников с замыслом Освободительного движения. Но англичане его слушать не пожелали и заключили в лагерь военнопленных, откуда он вышел, после тяжелой болезни, лишь в 1946 г.».
