Проснуться драконом - Картур Елена Викторовна (электронные книги бесплатно TXT) 📗
Тем не менее, помимо прочего, в завещании могут быть и какие-то особые требования, и о них пока остается только догадываться. Поэтому вопрос ожидаемо вернулся к архиву. И не менее ожидаемо король весьма настойчиво потребовал этот самый архив сдать для изучения. Асмунду и Ингельду эта идея явно не понравилась, как, честно говоря, и мне, но реальных поводов возразить у них не имелось. Аргумент про наследство покойного учителя едва ли является решающим, как бы и вовсе не всплыло, что мы этот архив умыкнули самым наглым образом. Все-таки Ингельду пришлось согласиться, слегка поупиравшись. Мне было немного обидно отдавать то, что добывалось с таким трудом и риском, осталось только надеяться, что Асмунд, пока были в отъезде, не терял времени даром, успел не только просмотреть часть архива, но и пристроить к делу. В конце концов, король велел отдать сам архив, те самые янтарные шарики, а не то, что успели из него вынуть.
А потом они взялись за разработку дальнейших планов. С-стратеги! И ведь Ингельд сам согласился, авантюрист. Впрочем, я понимаю, что особого выбора у него нет: либо смириться, либо ждать, когда тебя все-таки убьют. Сейчас у него, по крайней мере, есть возможность торговаться и требовать для себя хотя бы какие-то гарантии безопасности. И Ингельд, не удовлетворившись устными обещаниями (вот молодец!), потребовал письменный договор.
Король уступил. У него тоже выбор небольшой. Не то чтобы такой договор нельзя обойти, но в этом мире люди все еще достаточно сильно пекутся о репутации и чести, они имеют большое значение, особенно для правителей. Так что договор он постарается соблюсти. А может, я по привычке плохо думаю о людях и их честности и все присутствующие будут выполнять свои обязательства и без дополнительных стимулов?
Весь план заключался в провокации для аронтцев. Необходимо было заставить их поверить, что усилия по дискредитации Ингельда увенчались успехом. И что злополучное завещание возможно получить только через него, но сам он о его существовании пока еще не подозревает. Это вполне реально, сами мы, не зная, что искать, еще не скоро бы обнаружили его среди множества других документов. Архив по-настоящему велик.
Целью этой авантюры является вынудить аронтцев к активным действиям и открыто продемонстрировать своего наследника. А для этого им нужны две вещи: во-первых, заполучить подлинное завещание, а во-вторых, обрести уверенность, что второй претендент вне конкуренции. Желательно и вовсе покойник.
И вот, чтобы подсунуть аронтцам это самое завещание и обезопасить Ингельда, была придумана целая комбинация. Которая мне, признаться, совсем не понравилась. Но кто меня спрашивал?
А напоследок, когда все вопросы уже были обговорены, король вдруг в приказном тоне заявил, что Ингельду нужно срочно жениться и продолжить род. И тот лишь молча поклонился, соглашаясь.
Я промолчала, хотя очень хотелось возмутиться. Но раз уж заинтересованное лицо не возражает…
На подготовку всей операции ушло два дня в авральном режиме, а потом наступил тот самый день «Х», и им оставалось лишь плыть по течению…
Бледная и слегка испуганная служанка, робко постучав, нерешительно заглянула в дверь, словно готовая в любой момент убежать. Слуги всегда опасались беспокоить своего хозяина, когда он запирался в кабинете. Только дворецкий мог приходить без опаски.
– Милорд, к вам пришли.
– Проси. – Ингельд в ожидании гостей неторопливо выбил трубку, педантично убрал ее и кисет с табаком в стол.
Кэт в это время буравила взглядом дверь, словно надеясь увидеть сквозь нее.
Советник успокаивающе положил ладонь ей на загривок:
– Не нервничай, все по плану.
Дракона нервно передернула крыльями, но гипнотизировать дверь перестала. Все действительно было по плану, не раз обговорено, однако хотя они и ожидали этого, суровые мужчины, почти по-хозяйски вошедшие в кабинет, и неприятные слова «вы арестованы» все равно заставляли нервничать. Ингельд, впрочем, вел себя совершенно невозмутимо, стараясь ничем не показывать своих эмоций, молча, с достоинством встал из-за стола и последовал за своими конвоирами. Но Кэт, вдруг испуганно пискнув, ринулась следом, мертвой хваткой вцепилась в его одежду и явно показала, что отодрать ее не получится даже силой.
– Господа, – советник по-прежнему оставался невозмутим, – боюсь, я не могу оставить своего фамильяра. Могу ли я взять ее с собой?
Те несколько стушевались. Относительно фамильяров никаких приказов не поступало. Но, с другой стороны, имелись распоряжения о предельно вежливом обращении с арестантом, так что после некоторых колебаний оставить фамильяра ему все-таки разрешили.
В карете они ехали в гордом молчании, точно так же Ингельд входил в предназначенную ему, надо признать, вполне комфортабельную камеру. И только когда с громким щелчком закрылась за спиной дверь, у него невольно вырвался облегченный вздох.
– Ты не переиграл? – нервно спросила Кэт, осматриваясь. – Слишком невозмутимо себя ведешь.
– Я не стал бы бессмысленно метаться и кричать, что это ошибка, и в том случае, будь этот арест неожиданностью. Бесполезное занятие.
– И что теперь?
А теперь… оставалось только ждать. И для большей достоверности пережить несколько допросов, не самое приятное занятие. Советник очень надеялся, что его величество решит обойтись без полной достоверности и удастся избежать знакомства с пыточными подвалами, потому что тех, кого обвиняют в государственной измене, от подобной перспективы не спасет и титул. Впрочем, никакого внятного обвинения ему, кажется, не предъявили, может, и обойдется. В конце концов, королю он нужен живой и готовый к сотрудничеству, что гарантирует более-менее сносное отношение.
А дальше потянулось время. Допросов избежать не удалось, и хотя Ингельд помнил, что все это на самом деле не вполне по-настоящему, все равно было весьма неприятно. Но, по крайней мере, они скрашивали скуку в пусть и комфортабельной, но все-таки тюрьме. Единственным развлечением помимо допросов были лишь долгие разговоры с Кэт. Советник поймал себя на мысли, что за эти дни они узнали друг друга значительно лучше, чем за все время знакомства. До сих пор почему-то не находилось времени, чтобы просто поговорить на отвлеченные темы.
На некоторые допросы его несколько раз возили в наглухо закрытой карете и под конвоем. Ингельд понимал, зачем это нужно – продемонстрировать приманку живьем. Но вот клюнут ли? Пока ничего не происходило, и он уже начал подозревать, что затеянная королем и его помощниками авантюра не удалась.
Однако он рано разочаровался. Все случилось довольно неожиданно: советник успел лишь услышать непонятный грохот и чей-то вскрик, прежде чем карета резко остановилась, встряхнув всех пассажиров, а голова взорвалась сильнейшей болью, словно от удара по затылку. После этого сознание его покинуло.
Очнулся он позже в незнакомой комнате, в мягком кресле, но со связанными впереди руками. Голова не болела, из чего был сделан вывод, что никакого удара не было, зато во всем теле ощущалась некая неприятная скованность, как после искусственного сна.
Незаметно осмотревшись из-под опущенных век, Ингельд не обнаружил в комнате никого живого, в самом помещении тоже не было ничего примечательного, за что зацепился бы взгляд. Небольшая комната без окон, пушистый ковер на полу и два кресла, одно из которых пустовало – вот и вся обстановка.
Советник откинулся на спинку кресла, закрывая глаза, и приготовился ждать. Он был уверен – те, кто его похитил, уже осведомлены о том, что их пленник пришел в себя. И не преминут устроить небольшое испытание его нервам, потянут время. Он и в самом деле немного нервничал, впрочем, не настолько, чтобы демонстрировать посторонним. Как ни странно, он почувствовал бы себя более спокойно, окажись Кэт рядом. С некоторых пор присутствие рядом фамильяра действовало на советника успокаивающе.
Ждать пришлось минут сорок, затем в комнату вошел невысокий полноватый мужчина, лучась благожелательной улыбкой на благообразном лице. Он больше напоминал доброго доктора, чем человека, способного на серьезные переговоры. Поймав себя на этой мысли, Ингельд постарался собраться, не стоит давать противнику преимущество пусть и в таких мелочах.
