Несбывшаяся весна - Арсеньева Елена (книга бесплатный формат txt) 📗
– Конечно, первое, что приходит на ум, – продолжал Храмов, – это что к подворотне вернулся летчик, Николай Монахин. Судя по всему, он был очень недоволен исходом вашего с ним, Ольга Дмитриевна, разговора и решил что-то поправить. А тут – другой мужчина. Ну и он решил избавиться от соперника.
– Он не соперник товарищу майору, – казенным голосом возразила Ольга, и Поляков с Храмовым надолго задумались над смыслом ее фразы.
– Да и подозревать Монахина мы не можем, – после заминки произнес наконец Храмов. – Понимаете, как только он вышел на площадь Минина, с ним заговорила женщина… вы уж извините, Ольга Дмитриевна… особа веселого поведения, довольно известная в определенных кругах. К сожалению, милиция о ней знает, но смотрит на такие дела сквозь пальцы, учитывая особенности мужской природы, а может быть, получая немалую мзду. Монахин, видимо, был в таком расстройстве чувств, что отправился к ней и пробыл часа два, не меньше. Соседи той особы, возмущенные родом ее деятельности, за ней следят. Они видели, во сколько летчик пришел, во сколько ушел. Монахин никак не мог стрелять в майора Полякова!
– Слава богу! – сказала Ольга. – Ой, ну слава богу!
Видно было, что измена «кавалера» ее нисколько не огорчила. Даже наоборот!
Поляков обнаружил, что и он рад. Просто счастлив! Особенно теперь, когда Ольга сказала, что Монахин товарищу майору не соперник…
И он улыбнулся Храмову.
Но Храмов не улыбнулся в ответ.
– Приятно наблюдать проявление такого человеколюбия, – сказал он сухо. – Но это как раз осложняет дело. Попытайтесь вспомнить, не было ли между вами с товарищем майором сказано чего-то такого… личного, что могло бы заставить того человека выстрелить в майора.
– Еще один ревнивец, что ли? – снисходительно пробормотал Поляков.
– Может быть, – пробормотал Храмов.
Ольга покачала головой:
– Нет. Этого совершенно не может быть. Во-первых, Николай был мой единственный, так сказать, поклонник, хотя я уже два года назад ему отказала. А во-вторых, мы ни о чем таком, личном, с товарищем майором не говорили.
– А о чем вы говорили? – резко спросил Храмов. – О чем?! Что было между вами сказано такого, после чего тому человеку понадобилось в майора стрелять?
Ольга пожала плечами. Поляков тоже – но в меру своих сил, одним правым плечом.
– Послушайте, товарищ подполковник, – сказал он примирительно, – отчего бы нам не остановиться на такой версии: случайный хулиган, который заметил меня, пока я гулял, решил завладеть моим оружием или просто расправиться с майором НКВД? Сами знаете, как много гнилой пены всплыло на поверхность во время войны!
– Знаю, – кивнул Храмов. – Что ж, версия как версия, не хуже и не лучше других. Осталось выяснить два вопроса: почему вы гуляли именно в том направлении, где живет Ольга Дмитриевна, это раз, и о чем вы разговаривали, это два.
– Опять! – хмыкнул Поляков. – Опять о том же! Я поднял портфель, который уронила…
– Хватит! – прошипел Храмов, и бешенство сверкнуло в его глазах. – Хватит морочить мне голову! Вы что, не понимаете, Поляков, что у меня есть все основания беседовать с вами и Аксаковой в другом месте и совершенно в другой тональности?
– Даже так… – пробормотал Поляков.
– А вы как думали? Только так! Я имел полное право так поступить, особенно когда получил показания Мустафы. И если я этого пока не сделал, то по одной простой причине: я еще верю, что вы во время встречи с Аксаковой действовали в интересах дела… что вы пытались получить от нее информацию о событиях в Мазуровке!
– Где? – тихо спросила Ольга.
– При чем тут Мазуровка? – нахмурился Поляков.
– Вы помните это название и помните, в связи с чем оно в наших делах всплывало? – исподлобья глянул Храмов.
– Конечно, – кивнул Поляков.
– И фамилии, которые связаны были с Мазуровкой, тоже помните?
– Да, конечно.
– Так вот. Ольга Дмитриевна во время последнего рейса СТС «Александр Бородин» была в Мазуровке.
– Ну и что? – непонимающе свел брови Поляков. – Насколько я слышал историю этого рейса, там было еще около двух сотен раненых, медработников и матросов волжского пароходства.
Храмов вытер лоб. Видно было, что он сдерживается с великим трудом.
– Во время допросов Ольга Дмитриевна рассказала, что раненые и медперсонал спаслись из Мазуровки чудом, благодаря действиям начальника станционной милиции Тимура Казбегова. Он съездил на мотоцикле в Камышин и убедил кое-кого послать за ранеными баржу, несмотря на то что судно в том районе подвергалось огромному риску. Я сопоставил даты. Выходило, что произошло это буквально за несколько часов до прорыва фашистов и захвата Мазуровки.
– Если бы не Казбегов, все погибли бы, – глухо сказала Ольга. – Дорогу разбомбило, связи не было. Там, в Мазуровке, нам не хотели давать лошадей. Раненых сначала разобрали по домам, а потом стали выносить в сараи. Почти не кормили – боялись немцев. Немцы убили бы нас всех, и раненых, и местных жителей, если бы узнали, что кто-то нам помогал. Может быть, они хотели нас выдать, не знаю. Если бы не Казбегов, если бы его не уговорила Варвара Савельевна… я ее фамилию не знаю, но раньше, до замужества, она была Савельева. Мы с Петром Славиным жили в ее доме. Она нас спасла, когда пароход горел. Меня вытащила из воды, я без сознания была. Я бы утонула, наверное… Казбегов не знал, что делать, когда связи не стало, – это она его заставила поехать в Камышин. Я уж не знаю, как и кого ему удалось уговорить, чтобы за нами прислали баржу, но если бы не он…
– Так, – сказал Храмов. – Ольга Дмитриевна, прошу вас на несколько минут выйти. Подождите в коридоре. Мне нужно кое о чем поговорить с товарищем майором. Никуда не уходите. Я вас приглашу буквально через несколько минут.
На пороге Ольга оглянулась и посмотрела на Полякова. Она была очень бледна.
Тяжелая, обитая черной клеенкой дверь закрылась с мягким шуршанием.
– Какой кошмар, – тихо сказал Храмов.
– Что? – так же тихо спросил Поляков.
– Давно это между вами?
– Между нами ничего нет.
– Рассказывай кому-нибудь другому! Я эти дни только и делаю, что читаю документы шести-, пяти-, четырех-, трех– и двухлетней давности. Фамилия «Аксакова» проходит через них красной нитью! При этом она не твой сексот. Дело Александра Русанова. Дело Александры Аксаковой. Дело Виктора Верина. Дело об убийстве твоего сотрудника Москвина… И ты хочешь меня уверить, что вам не о чем было разговаривать в той подворотне?
– Случайные совпадения, – устало проговорил Поляков.
– Я изо всех сил стараюсь себя в этом убедить, – зло, насмешливо сказал Храмов. – Ты с ней спишь?
– Что?!
– Осторожней, не дергайся, плечо повредишь. Хорошо, если нет.
– Да что ж тут хорошего? – вырвалось у Полякова, и Храмов покачал головой:
– Я же говорю, кошмар… Ладно, хватит ходить вокруг да около. Слушай. В Камышине взят немецкий агент. Работал он на очень высокой должности в пароходстве, обладал большими возможностями. Законспирирован был великолепно. Провалился случайно, глупо: превысил служебные полномочия. Баржа, которой предстояло идти с грузом в Саратов, была им отправлена в Мазуровку, за ранеными, хотя было принято решение в район Сталинграда никаких единиц флота не отправлять вплоть до особого распоряжения. А он баржу послал. На верную гибель! Просто повезло, что ее не потопили. Конечно, по-человечески все понятно – спасение раненых… Но сам факт нарушения приказа в военное время… Как всегда, две стороны одной медали. Его задержали наши ретивые коллеги, провели обыск, кое-что нашли подозрительное, немедленно стали копать глубже и обнаружили, что перед ними – давно укоренившийся враг. Резидент! Знаешь, как его фамилия?
– Откуда мне знать? – глянул исподлобья Поляков.
– Казбегов. Рустам Казбегов. А Тимур Казбегов, начальник станционной милиции в Мазуровке, его родной брат. Жена Тимура Казбегова, Ефросинья, если ты помнишь по нашим разработкам, – телефонистка на Сталинградском участке жэдэ. Ее сестра, Анфиса Аболс, – телефонистка в Большаке. Муж Анфисы, Карлис Аболс, подозревался нами как немецкий агент Счетчик, но мы сочли, что ошиблись. Вернее, я счел, что ты ошибся. Теперь можно сказать, что работал ты в верном направлении. Это была ниточка, которая вела аж вон куда…
