Бич божий. Величие и трагедия Сталина. - Платонов Олег Анатольевич (электронную книгу бесплатно без регистрации txt) 📗

Генерального секретаря ЦК сначала Жданова, а после его смерти Кузнецова и на месте председателя Совета Министров СССР — Вознесенского [362]. Сталин все реже появлялся на заседаниях Совета Министров, как правило, назначая председательствовать вместо себя Вознесенского, а если не было последнего, то Маленкова [363]. Конечно, такое предпочтение вызывало у космополитической части руководства чувство тревоги и ненависти к «русской партии».

Смерть Жданова в 1948 году резко изменила расстановку сил в высшем эшелоне власти. Фаворитом Сталина, как и во время войны, вновь становится Маленков. Вместо отстраненного по ложному доносу Кузнецова ключевой пост секретаря ЦК по подбору и расстановке кадров получает Хрущев. К альянсу Маленков — Хрущев присоединяется и Берия. Объединившись, они становятся самой влиятельной в государственном аппарате силой. Как позднее вспоминал Каганович, за два-три года перед смертью Сталина сложился прочный политический союз Хрущева, Берии и Маленкова. Особенно тесная дружба существовала между Берией и Хрущевым [364].

К концу 40-х годов Сталин начал сдавать, часто находился в нервном, взвинченном состоянии и, что важнее всего, стал очень подозрителен. Как утверждал Молотов, «впадал в крайности некоторые». Это состояние Сталина было использовано космополитической группировкой в борьбе против «русской партии». Жданов умер 31 августа 1948 года. Еще накануне он чувствовал себя хорошо. Есть данные о том, что он умер не своейсмертью, возможно, отравлен какими-то ядами созданной Берией бактериологической лаборатории (под руководством Майрановского) [365]. Кроме уже известных нам показаний Тимашук о неправильном лечении, существуют сведения прислуги валдайской дачи Жданова, которая незадолго до его смерти пришла к работнику местного исполкома и сказала, что секретаря ЦК «сознательно морят», просила принять меры. Человек этот позвонил в Москву, потом испугался и в ту же ночь, все бросив, уехал, спасая свою жизнь [366]. Смерть Жданова глубоко потрясла Сталина. Как пишут очевидцы, «погребли тело Жданова у Кремлевской стены. В последний момент — гроб опущен, могильщики взялись за лопаты — произошла какая-то неприятная пауза: Сталин вдруг вышел вперед и молча, словно завороженный, надолго застыл у разверзшейся ямы. Потом взял ком земли. Подержал, будто взвешивая. Наконец — тук, тук. Резко повернулся, надел фуражку и, ни на кого не глядя, ушел» [367].

Смерть Жданова нарушила хрупкий баланс в расстановке сил. Антирусская группировка в руководстве страной получила преимущество. Лица, входившие в нее, были опытны в аппаратной борьбе, лучше знали поведение и настроение Сталина, а значит, и могли им в известном смысле управлять. Берия, Хрущев и Маленков пытаются представить Сталину, что «русские» в составе руководства подготавливают его отстранение от власти. В качестве доказательств Сталину сообщают факты о самостоятельной экономической политике, проводимой российскими организациями (в частности, устройство без уведомления Сталина в январе 1948 года

Всероссийской торговой оптовой ярмарки), об искажении итогов выборов в конце декабря 1948 года в Ленинградской объединенной партийной организации, фальсификации государственной отчетности, а также о намерениях некоторых руководителей РСФСР создать компартию России (намерения эти шли не дальше разговоров).

На этой основе возникает так называемое «ленинградское дело», которое правильнее бы назвать «русским делом», ибо посредством него была разгромлена большая часть новых русских кадров, пришедших после войны на замену старым еврейско-космополитическим функционерам. Многие документы «ленинградского дела» были впоследствии уничтожены Г.М. Маленковым. Поэтому о деталях его приходится судить только по косвенным свидетельствам. По всей видимости, дело началось с доноса, подписанного Маленковым и Хрущевым. В 1957 году, во время заседания июньского Пленума ЦК КПСС, Маленков изъял из «ленинградского дела» целый ряд материалов, заявив, что уничтожил их как личные документы. И то, что ему позволили это сделать, говорит о том, что в уничтожении их был заинтересован и Н.С. Хрущев. На основании указанного доноса в феврале 1949 года Политбюро принимает постановление «Об антипартийных действиях членов ЦК ВКП(б) тт. Родионова М.И. и Попкова П.С», в котором говорилось, что их «противогосударственные действия явились следствием нездорового, небольшевистского уклона, выражающегося в демагогическом заигрывании с Ленинградской организацией, охаивании ЦК ВКП(б), в попытках представить себя в качестве особых защитников Ленинграда, в попытках создать средостение между ЦК ВКП(б) и Ленинградской организацией и отдалить таким образом Ленинградскую организацию от ЦК ВКП(б)».

Решением Политбюро А.А. Кузнецов, М.И. Родионов и П.С. Попков снимаются со всех постов. Для разборки их дела создается комиссия в составе Маленкова, Хрущева и Шкирятова (человека Берии). Допросы обвиняемых вели не следователи МГБ, а члены партийной комиссии.

Имея целью уничтожить все русские кадры в высшем руководстве, члены партийной комиссии уже на первом этапе «привязывают» к этому делу председателя Госплана СССР Вознесенского.

Как вспоминает Н. К. Байбаков, в качестве компромата против Вознесенского была использована докладная записка председателя Госснаба СССР М. Т. Помазнева о занижении Госпланом СССР, который в то время возглавлял Вознесенский, плана промышленного производства на 1-й квартал 1949 года. С этого начинается организованная травля Вознесенского.

Назначенный в Госплан на должность уполномоченного ЦК ВКП(б) по кадрам Е. Е. Андреев летом 1949 года представил записку об утере Госпланом за период 1944—1949 годов ряда секретных документов. В записке на имя Сталина, составленной Берией, Маленковым и Булганиным, было сказано: «Товарищ Сталин, по Вашему указанию Вознесенского допросили и считаем, что он виновен» [368]. 9 сентября председатель Комитета партийного контроля, член комиссии по «ленинградскому делу» представляет Политбюро решение КПК: «Предлагаем исключить Н.А. Вознесенского из членов ЦК ВКП(б) и привлечь его к судебной ответственности».

Сначала Сталин был против ареста Вознесенского и Кузнецова, но Маленков и Берия сумели представить дело так, что арест необходим [369].

В 1949 году проходят массовые аресты руководящих русских кадров в центре и на местах, в том числе секретарей обкомов и председателей исполкомов. В Ленинграде, Москве, Крыму, Рязани, Ярославле, Мурманске, Горьком, Таллине, Пскове, Новгороде, Петрозаводске и в других городах по приказу Маленкова арестовываются люди, преимущественно выдвиженцы Жданова, бывшие в 40-е годы в руководящем звене Ленинграда, их жены, родственники, друзья или просто сослуживцы [370]. Только в Ленинградской области арестовывается свыше 2 тыс. человек [371].

Одним из первых был арестован (а впоследствии убит) первый секретарь Крымского обкома партии Н.В. Соловьев, энергично выступавший против создания на территории Крыма еврейской республики. Арестовывается и подвергается пыткам первый секретарь Ярославского обкома М.И. Турко.

Как впоследствии отмечалось в выводах специальной комиссии, изучившей это дело: «С целью получения вымышленных показаний о существовании в Ленинграде антипартийной группы Г.М. Маленков лично руководил ходом следствия по делу и принимал в допросах непосредственное участие. Ко всем арестованным применялись незаконные методы следствия, мучительные пытки, побои и истязания. Для создания видимости о существовании в Ленинграде антипартийной группировки по указанию Г.М. Маленкова были произведены массовые аресты... Более года арестованных готовили к суду, подвергали грубым издевательствам, зверским истязаниям, угрожали расправиться с семьями, помещали в карцер и т. д. Психологическая обработка усилилась накануне и в ходе самого судебного разбирательства. Подсудимых заставляли учить наизусть протоколы допросов и не отклоняться от заранее составленного сценария судебного фарса». Антирусская группировка Маленкова — Хрущева — Берии превратила следствие по «ленинградскому делу» в сплошную череду пыток и издевательств над русскими кадрами.