Идущие в ночь (СИ) - Васильев Владимир Николаевич (список книг .txt) 📗
Тревожно заржал Ветер. Я оторвала взгляд от дерева и обернулась.
Расправив черные крылья и сложив ноги в обоих коленках, вампир медленно поднимался от земли. Джерх его знает, как он взлетел, я пропустила этот момент. Но летел он не как птица, не как бабочка и даже не как летучая мышь. Скорее, планировал, как падающий лист, – только почему-то не вниз, а вверх. Наверное, ловил воздушные токи. Или магией пользовался.
Меня сразу перестало интересовать, каким образом вампиры летают, когда я увидела, что держит эта тварь в своих многосуставчатых лапах.
Тьма! Одинец, куда ты смотришь! Он же ножны попер, с-скотина! Что же нам теперь делать?
Я растерянно мяукнула. Одновременно со мной Одинец ахнул и схватился за нож. Но вампира уже было не достать. Анхайр посмотрел на меня. «Что делать?!» – ясно говорил его взгляд. И я вдруг поняла, что. Человеку, ясен пень, на такое дерево не взобраться. А вот карсе… Ох, не хочу… Я вздохнула. Получилось больше похоже на фырканье.
Вампир поднимался вверх по невидимому склону, направляясь к соседнему гигантскому дереву. Я отбросила сомнения и длинными прыжками устремилась туда же.
Мне удалось с разбега запрыгнуть на высоту двух-трех своих ростов. Вниз я не смотрела. Я просто дала волю звериному телу, положившись на здоровые кошачьи инстинкты. Прочная шершавая кора, вся в крупных морщинах, давала отличную опору когтям. Я поняла, что взобралась уже высоко, когда меня стали обдувать неравномерные порывы ветра. Шерсть у меня на загривке встала дыбом.
Наконец я добралась до первой ветви. Она оказалась толщиной со взрослый дуб, так что по ней можно было прогуливаться вдоль и поперек. Может, я бы и прогулялась – если бы влезла сюда для собственного удовольствия. Высота меня ничуть не тревожила. Надо сказать, крепкие карсьи когти сильно меняют восприятие мира. Человеку этого не понять. Анхайру, впрочем, тоже.
Я быстро взобралась по стволу до следующей ветви. И тут внутреннее чутье заставило меня поднять голову.
Сразу два вампира метили в меня огненными шариками. А третий, прижимая одной рукой к груди ножны – наши ножны от нашего меча, Тьма побери! – распластался на стволе и по-паучьи ловко лез вверх. Хвала Близнецам, я не успела задуматься, что делать раньше – ловить похитителя или уворачиваться от шариков. Я прыгнула.
Я взвилась в воздух с ветки, вытянувшись всем телом и замахиваясь лапой в прыжке. Так кошки ловят в воздухе бабочек. Ползущий по стволу вампир пронзительно запищал, когда я вцепилась когтями ему в лодыжку, и сорвался с места. Я приземлилась на ветку, и легкое жилистое тело вампира рухнуло мне на голову, закрыв меня крыльями.
Огненные шарики угодили ему как раз в крылья. Запахло паленой кожей. Вампир дернулся и только теперь выронил ножны. Они соскользнули с ветки и, кувыркаясь, полетели вниз. Вампир, изловчившись, вцепился мне в ухо. Я завопила и яростно заработала зубами и когтями.
На нас спикировали еще несколько тел. Мой вопль боли превратился в боевой клич.
Пьянящий азарт схватки смыл прочь мой человеческий рассудок.
Краешек Четтана выполз из-за горизонта, и красное зарево разлилось над миром. Но запад еще пылал синим, и ослепительно-яркая полоска Меара висела над краем земли. Смутные дни! Думала ли я когда-нибудь прежде, что увижу на небе одновременно два солнца? Я и Меар-то не надеялась увидеть… Я нервно мурлыкнула и облизнула усы.
Кстати, вот сейчас совершенно отчетливо видно, что именно Меар держит меня в шкуре зверя. Потому что сейчас, когда оба Близнеца смотрят на мир, я – зверь. А во Тьме, равно как и под взглядом одинокого Четтана, – человек.
Синее солнце сползло за горизонт. Я почувствовала, как стремительно распрямляется мой позвоночник, будто освобожденная пружина. Грудь вспыхнула внутренним жаром, в ушах зашумело, а перед глазами встала горячая красная пелена. Закон оборотня безжалостно расплавил мое тело, чтобы отлить его в новой форме.
Когда я снова увидела окружающий мир, огненный шар Четтана уже оторвался от горизонта и всплыл в небо. Мне вдруг стало обидно. Глупо, по-детски – и, главное, непонятно, на кого. Тьма и Тьма! Это что же получается – обещанного Лю-чародеем синего восхода я пока не видела, а теперь и на родной красный посмотреть не могу?! То есть, конечно, хрен с ним, с восходом – но ведь обидно!
Усмехаясь собственным глупым мыслям, я медленно пошла туда, где на фоне утреннего неба рисовался силуэт коня. Жесткая пыльная трава покалывала босые ноги.
Правильно, что оборотень встречает восход нагим. В городе я об этом не думала. И люди этого не знают. Нагота помогает осознать себя и свое место в мире. А человек боится окружающего мира. Человек всеми доступными способами отгораживается от него, одеждой – в том числе. Конечно, страшно остаться наедине с миром и заглянуть в свою душу. Страшно, потому что там может не оказаться ничего стоящего, а один лишь ненужный хлам. Но только тот, кто преодолеет страх, в конце концов найдет себя – истинного.
Осторожно ступая, я подошла к Ветру и погладила его по теплой щеке.
– Устал? – ласково спросила я. – Ничего, теперь уже скоро. Совсем немного осталось.
Ветер недоверчиво скосил на меня карий глаз.
Темное небо! Я вдруг услышала свои слова со стороны, и меня как громом шарахнуло. Скоро? Немного осталось?! Да ни хрена у нас не осталось – в смысле времени. А расстояния, наоборот, еще до хрена! Сегодня одиннадцатый день пути – считая только красные дни. А чародей велел мне быть в Каменном лесу на двенадцатый. То есть завтра. Тьма!
Я постаралась взять себя в руки. Спокойнее, Тури. Не может быть, чтобы хитрый старикашка Лю так оплошал. Наверняка до прихода Ночи осталось не два дня, а больше. Чую всеми печенками, что хотя бы один день колдун в запасе приберег. А нам назвал срок поменьше, чтобы двигались побыстрее. Ну, в общем-то, я его понимаю – если дела на самом деле обстоят именно так, как мне кажется. А если нет…
Мы с Одинцом должны пройти еще две вехи. Должны разбудить стихии земли и железа, иначе стражи Каменного леса не признают в нас Идущих. Так говорил мне умирающий хоринг, с которым меня теперь связывает невидимая нить. Он не мог мне солгать. Но тот же хоринг ни словом не обмолвился про Сунарру, город сошедших с пути. Почему?
Почему, описывая мне дорогу от одного путеводного Знака до другого, он не упомянул, например, реку из не-воды?
Кажется, я знала ответ. Ответ звучал так по-обыденному просто, что наверняка был правдой. Даже не правдой, а – великой истиной.
У каждого свой путь в У-Наринну.
Вчера у меня смутно забрезжила эта догадка, когда я размышляла о нашем с Одинцом совместном пути, который иногда расходится, а потом сходится вновь. Но вчера я не сумела продлить эту мысль до конца. Ну что же, моя ошибка простительна – ведь даже древние мудрые хоринги считают свою дорогу единственной.
Хоринги идут одним путем. Люди, надо полагать, другим. Мы, оборотни, третьим. Так?
Я смутно чувствовала, что мысль еще не закончена. Но мои способности к рассуждениям явно выдохлись. Ладно, великие истины тем и хороши, что мысли о них можно отложить, а потом продолжить с той же точки – истины не стареют. Когда-нибудь я додумаю и эту мысль, и следующую. Потом. После. Когда дойдем. И если выживем в схватке у Трона.
Я подняла смятую одежду, из складок которой уже успело выветриться тепло тела анхайра. Думаешь ли ты о подобных вещах, мой верный спутник? Наверняка. Путь заставляет задуматься. А еще – опять-таки наверняка – твои мысли не совпадают с моими, просто потому что мы разные. Вот бы нам поговорить обо всем!..
М-да-а, надо будет на этом пересвете хоть парой фраз перекинуться. О насущных проблемах.
И, когда я уже собралась запрыгивать в седло, меня вдруг осенило. А ведь Лю-чародей, как я и полагала в самом начале путешествия, тоже идет в У-Наринну! Идет вроде бы с нами вместе, но отдельно. Своим, особым, чародейским путем. Ах ты ж Тьма! Интересно, какие препятствия и какие вехи встречаются на пути чародеев?
